Нет бесчестия умереть со всеми.
Нет чести не попытаться защитить всех и спасти от смерти.
Тьма качнулась. Захохотала. Засверкали красные молнии, прошивая ночь со всех сторон.
Я собрала всю рёку, которая только была, и швырнула потоком прямо во тьму. Без кандзи. Без меча. Без кайкэна.
Только поток кипящей силы. Пусть от меня ничего не останется, но и тебе, паскуда, лёгкой победы не будет.
В этот момент на поляну выскочило несколько парней и двое взрослых. Среди них я узнала учителя Коджи. Цуми вас забери, как же я рада вашему приходу!
И тут произошло нечто странное: тьма мгновенно превратилась в смерч и рассыпалась серебристой пылью.
Красный свет на небе тут же погас, над нами было ночное небо. Воздух стал свежим и морозным.
– Аска! – крикнул оказавшийся среди парней Хидео и кинулся ко мне.
Коджи мельком осмотрел меня и, кажется, решив, что экстренная помощь не нужна, тут же оказался возле Сату и Аки.
Мысли вдруг начали путаться. Я так и стояла на коленях. Чьи-то сильные руки сжали мои плечи, встряхнули. Кто-то позвал по имени, но уши будто заложило. Я ничего больше не видела и еле слышала. Поняла, что если меня отпустят, то упаду.
Цуми… падаю… Или меня несут? Во всяком случае, стало теплее.
– Аска, успокойся. Всё позади.
Голос Хидео… Он меня и несёт. Нет, надо сказать, что там Сату, что колдуна так и не поймали, что Аки плохо, очень плохо, его надо к целителям…
В голове всё смешивается в кучу. Кто-то смеется, кто-то злобно шипит. И будто спорит, спорит аж до хрипоты, а потом снова – смех. А дорога всё не заканчивается.
Если напрячься, то можно разобрать обрывки разговора. Человеческого разговора. Вот Коджи что-то строго выговаривает, но не разобрать ни слова. Мне почему-то немного обидно. Вот так даже не подслушаешь ничего.
Глаза сами закрываются. В голове звенящая пустота.
Это рёку. Я отдала слишком много. Теперь Мочи-мочи будет фыркать и ругаться, что Аска не думала головой и потратила весь ресурс. Я очень хотела бы, целитель Изаму, не кинуть и капли рёку на эту тварь, но не было иного выхода… не было…
Времени будто больше нет. Все идут и идут. Нос отчаянно замёрз, руки и ноги – тоже. Но меня несут аккуратно и бережно, будто боятся уронить.
«Спи-спи, Аска, – произносит чей-то голос. – Мы ещё обязательно встретимся».
Я вздрогнула. Распахнула глаза, только не увидела ни учеников, ни учителей. Зато на расстоянии вытянутой руки бурлил смерч из тьмы. Настолько огромный, что мог бы поглотить целый город.
Внутри смерча кто-то есть. Он приземист, широкоплеч, весь силуэт налит непроглядной чернотой. Правое плечо выше левого, а из виска поднимается загнутый рог.
Этот кто-то сидит, скрестив ноги в позе лотоса. В руке сверкает кисэру, из которой поднимается алый, как кровь, дым. И пахнет сладко и тяжело.
Мне жутко. Я не вижу лица, но подсознательно понимаю, что лучше и не видеть никогда. Я кожей чувствую, что он… оно… улыбается.
Мы ещё встретимся, Аска. Не каждый смертный рискует так себя вести со мной. Поэтому не расслабляйся, маленькая безрассудная Кобра.
Меня швырнуло сквозь звёзды и солнечный жар назад. Крик застрял в горле, голова взорвалась болью. Кумихимо вздрогнул, сжимая запястье и грозя сломать кости.
Я вскрикнула, дёрнулась, но меня удержали. Рванулась ещё раз… и отключилась.
ЧАСТЬ V
Смотрители императора
Глава 1
– Вам ничего нельзя доверить, – звучал совсем рядом голос целителя Изаму. – Они же всего лишь девочки! И опыта нет!
– Видели бы вы, как эти девочки сносят головы цуми, – донесся голос Коджи, однако…
Мне кажется, или это нотки раскаяния? Хорошо, не раскаяния, но признания собственной вины. Кажется, и правда считает, что раз не смог уследить за всеми, то и виноват только он.
Я прислушалась к собственным ощущениям. Почему-то ни злорадства, ни облегчения не было. Мозг прекрасно понимал, что учителя не могли идти за каждым учеником. К тому же я хоть и не собиралась, но… действительно нарушила всё, что только можно. Директор что сказал? Увидела – доложила. Увидела – предупредила других. А не с вакидзаси наперевес и дикими воплями побежала загонять добычу.
С другой стороны… Я прекрасно помнила: ярость хлынула, вышибая всё, что хоть как-то сдерживало и оставляло способность здраво мыслить. Нападение цуми на Мисаки будто зажгло в груди дикий огонь. В тот момент мне было совершенно всё равно, что происходит вокруг. Вижу цель – не вижу препятствий. И если б не видение, то не факт, что я бы остановилась.
С этим надо разобраться. Почему меня так кроет, буквально сносит крышу? А ещё появляется ощущение, что я могу всё. Если действительно возрастает сила – это одно. Если же это только иллюзия, то надо срочно учиться себя контролировать.
Я приоткрыла один глаз. Голоса Изаму и Коджи были уже тише – оба явно отошли. Я находилась в родном лазарете. Так, что мы имеем? Слабость, боль в левой ноге, приглушённо ноет бок, подпекает под лопаткой. Но голова на удивление ясная. А ещё рёку буквально хлещет в разные стороны, из чего можно сделать выводы, что раны затягиваются с отличной скоростью.
В поле зрения появился хмурый Изаму.
– Очнулась, красавица, – констатировал он. – Вот скажи, что мне с тобой делать?
– Простить и отпустить? – предположила я, захлопав ресницами.
– Поскачешь сама, или дать костыль? – ехидно уточнил он.
Я сделала вид, что оскорбилась. Так нехорошо думать об ученице школы Годзэн! Какое поскачешь сама? Конечно, костыль! Два!
Видя моё выражение лица, Изаму хмыкнул:
– Лежать и выздоравливать. Тогда меня совесть терзать не будет, что у Аски не хватило ума восстановить рёку и излечить тело. Кстати, именно этим могла бы сейчас и заниматься, а не оскорблённо сопеть.
– Я не сопела!
– Да-да, это всё толпа ежей, забравшихся в твою постель.
Я осторожно приподняла одеяло. Оно, конечно, ежей никаких нет, но лучше проверить. Время сейчас такое.
Изаму сел рядом на стул.
– Выкладывай. Как самочувствие?
– Сносно. Болят бок, нога и немного спина.
– Тебя славно подрали цуми, – заметил он. – Но нет ничего опасного для жизни. К тому же рёку очень хорошо справляется с заживлением.
Он потёр круглый подбородок, будто размышляя, сказать что-то ещё или лучше промолчать?
– Почему вы молчите? – тут же уточнила я. – Что-то не так?
– Так, – последовал ответ. – Но, видишь ли, когда тебя принесли, я глянул и ахнул. Вид был страшный. А вот когда принялся за лечение, то немало озадачился.
