Плетунья пожала плечами.
– Видишь ли, Шунске Кса-Каран – человек непростой. И очень не любит, когда его повеления истолковывают не совсем так, как ему нужно. Потому он не будет ждать, он отдаёт приказы сразу. А приказов императора ослушаться нельзя.
– Нельзя ослушаться приказов богов, – возразила я.
– Не льсти так грубо.
Я прикусила язык. Собственно, я своими действиями показала, что приказы можно выполнять так, как сам считаешь нужным. Важно только суметь этот аргументировать. Даже с богами можно держать несколько… вариантов.
– Прошу прощения, – пробормотала я.
Плетунья фыркнула:
– Много слов, Аска. Что собираешься делать дальше?
Я растерялась. Потом недоумённо посмотрела на богиню.
Пусть её лицо скрыто капюшоном, но можно почувствовать, как Плетунья закатила глаза.
– Не время сидеть тут. У тебя много работы. Особенно теперь, когда рёку неплохо подросла.
Да уж, ничего скажешь.
– А что мне нужно сделать? – нахмурилась я.
Нет, ясное дело, что Плетунья пришла не просто так. Но пока что ничего не понять.
– Заставь кланы Тайоганори считаться с Шенгаями.
Миг – и она рассыпалась на тысячи снежинок.
У меня пропал дар речи от попытки осознать услышанное.
Шиматта!
Чтоб я ещё раз тебя о чём-то спросила! Это вам уже не голова цуми!
Глава 4
Тэцуя смотрел на сбегающие столбики кандзи на развернутом свитке. Смысл коварно ускользал, хоть зрение ещё работало чётко.
Он откинулся на спинку стула, и свиток с тихим шуршанием свернулся.
Да уж. Был относительный покой и тут на тебе. Случилось всё, что только могло случиться. И пробудившийся древний дух колдуна, и нерасторопность директора До, и жертвы, и собственная ученица, которая отыграла в этом не последнюю роль. Ах да, ещё смотрители императора. Свалились как снег на голову и так же быстро умчались. Хотя, когда приходит приказ свыше, то и не так полетишь. Императору явно что-то сильно не понравилось… Или случилось что…
Тэцуя покачал головой, понимая, что сейчас ничего не добьётся. Слава Плетунье, что Аска вернулась живой. Раны были, но ничего такого, из-за чего бы пришлось уложить в лазарет.
А вот Фэнго не повезло. Тварь высосала из неё все силы. Поэтому, едва вернув Аску в Годзэн, Тэцуя вернулся в лес и провёл прощальный очищающий ритуал над душой девочки, ставшей жертвой. Она не виновата, что оказалась на пути колдуна. А вот его вина, как директора, что не досмотрел, не успел остановить вовремя.
Тэцуя было потянулся за кисэру, но пальцы замерли в воздухе.
К цуми всё.
Он медленно поднялся и распахнул окно. Морозный воздух ворвался в кабинет. Снежные хлопья тихо падали на землю. Тэцуя протянул руки, поймал снег и растёр в ладонях.
Хидео погиб тоже. Но с этим разбираться До. Как он допустил, что колдун не просто выбрался из запечатанного склепа, но ещё и вселился в его ученика и успел сделать столько всего?
Перед внутренним взором всплыла картина: лабиринт подземных ходов, соединяющий храмовые комплексы. Проходов для человека между Годзэн и Токугавой уже нет, их закрыли ещё в давние времена. Нынешние дети о нём не знают, учителя только частично… Но для духа преград нет. Колдун явно пытался пустить корни и в Годзэн, достаточно только вспомнить склад с табличками оммёдзи, но не вышло. Юичи – клан, который всегда имел дело с оммёдзи и колдунами.
Всё же у них хороший контроль. И Коджи сразу вырвал под корень все злые чары.
Тэцуя тряхнул головой, на лицо упали посеребрённые сединой пряди.
Аска…
Она уничтожила колдуна. На помощь пришёл предок. Раньше о таком можно было только слышать в преданиях, но теперь… Вот оно как, оказывается.
Можно было, конечно, поставить её слова под сомнение, только… После того, как Шаманы Ночи спасли его от смерти, у Тэцуи появилось больше обязательств и… больше способностей.
Он чувствовал, что Аска говорит правду. Чувствовал, какая мощная рёку исходит от её мечей и почему-то от пояса. И там, и там была печать смерти. Коджи это понял тоже. Жаль, что не тогда всё так быстро закрутилось и не удалось разобраться, что фонит, кроме мечей. Ибо на утро уже ничего подобного не было – Аска как Аска. Неужто показалось после нервов и бессонной ночи?
Катана и вакидзаси были не простыми. Оттиск клановых печатей на рукоятях явно давал понять: собственность клана Шенгай. Оружие, которое само выбирает, кому служить. Его можно взять силой, но… тогда придется опасаться, что месть придёт быстро. Лучше с голыми руками пойти на врага, чем взять меч, который не признаёт в тебе хозяина. Клановая знать разбиралась, как защищать свои вещи.
Аска, конечно, не одобряла, что оружие отобрали, но Тэцуя был категорически против оставлять его в руках ученицы. Не хватало ещё!
Хотя всё равно же придётся вернуть…
Он сделал глубокий вдох и сложил руки на груди. Что с тобой делать, Аска? Откуда ты такая взялась? Изначально было всё нормально же. Или так только казалось?
Он уже собрался закрыть окно, сложить бумаги и отправиться спать, как заметил, что на снег что-то отбрасывает тень. Странную тень… постоянно меняющую очертания, змеящуюся словно языки пламени.
Ни один человек не может отбрасывать такое. Даже если преположить, что это ткань одежд развевается на ветру.
Нет ветра.
Даже снега нет – перестал падать, будто решил, что хватит укутывать землю белым покрывалом.
Тень замерла, рассыпалась на тысячи сверкающих осколков.
Тэцуя нахмурился и невольно потянулся за спрятанным у шкафа оружием. Плох тот директор, который не может отразить атаку врага в любой момент.
Внезапно донесся тихий смех: звонкий, сладкий, пробирающий до костей.
Женский.
Не девичий, а именно женский.
Тэцуя застыл, понимая, что не в состоянии шевельнуться. Он слышал этот смех. Он прекрасно его знает.
Прямо от подоконника в ночное небо потянулись сотни тонких нитей, в мгновение ока сплетающихся между собой. В морозность воздуха вплёлся аромат цветущих лотосов, ванили и жжёного сахара.
Нити приняли форму ступенек, заблестели лунным светом. Изящная фигура в серебряном плаще плавно спустилась по ним, застыв напротив Тэцуи, но не заходя в кабинет, а так и паря над подоконником.
– Ну, здравствуй, мой храбрый воин, – прожурчал ручейком мягкий голос. – Нам нужно поговорить.
Тэцуя почувствовал, что не может произнести ни слова, только склониться, став на одно колено.
– Пошли, – прозвенел приказ.
