Зашипела, оскаливая острые зубы.
– В гости с пустыми руками не ходят, – сказала я и кинулась на неё.
Круговорот лепестков сакуры. Запах вишни и крови.
Удар. Еще удар. Уйти от острых когтей. Бросок вперед. Шипение, от которого по спине пробегают ледяные мурашки.
Резкий удар вакидзаси – лоскут белого шёлка падает на пол. Медленно-медленно, словно против всех законов природы.
Порыв ледяного воздуха окатил меня с ног до головы. Глаза Сакуры-онны настолько черны, что страшно смотреть. Теряешь все ориентиры, не понимаешь, где верх, а где низ. Демон, который принял облик несчастной девушки, или несчастная девушка, которая оказалась замкнутой в проклятом облике мстительного призрака?
Сакура-онна, не отводя взора, голодно смотрела на украшения Юичи. Украшения – это подарок жениха будущей невесте. То, чего, если верить легенде, она сама не получила. Жених был не богат. Перстень к ним не относится, но камень в нём тот же.
Я сделала шаг к столу.
– Хочешь их?
На лице Сакура-онны появилось какое-то непонятное выражение. Но ясно было одно: хочет. Ей для чего-то нужны эти проклятые богами побрякушки. И сама она их взять по какой-то причине не может.
Я быстро соображала: может, нужен дар? Я добровольно должна их отдать?
Времени размышлять не было, поэтому я быстро сгребла подарок жениха и кинулась к окну, на ходу швыряя в него кандзи «Лестница».
На такой скорости и с занятыми руками я чертила первый раз, поэтому лестница вышла кривой и рассыпающейся фиолетовыми искрами прямо под ногами, но проскочить нужную высоту я успела. Правда, на последней ступеньке нога пошла не туда, я ойкнула и покатилась кубарем по земле. Только намертво вжала в грудь украшения Юичи как самую огромную ценность. Зато меч отлетел в сторону. Цуми с ним, потом подберу.
Голова загудела, наутро буду вся расцарапанная, словно ввязалась в драку благородных дам на приеме. Отплевываясь от травы, я вскочила на ноги и помчалась вперед. Судя по ледяному воздуху, Сакура-онна не теряла времени и неслась за мной.
Я бежала, перескакивая камешки и ямки на дороге, про себя отмечая, что надо будет ткнуть ремонтникам в недосмотр, и молила всех богов, чтобы не нарисовался никакой защитник. Заминка – и Сакура-онна поймет, куда мы бежим.
Сердце колотилось в ушах, острые кончики канзаши и гребней впивались в грудь, но я не останавливалась.
Быстрей-быстрей-быстрей.
Ветер свистел в ушах, позади слышалось шипение Сакуры-онны.
Дыхание начало резать легкие. В какой-то момент я просто остановилась, опираясь на ствол первого попавшегося дерева. Свалиться прямо перед целью будет вообще позорно. Сакура-онна тоже отстала. То ли почувствовала неладное, то ли заплутала среди столбиков, расставленных возле дорожек поместья. Каждый из них Тайдзю лично расписывал кандзи-оберегами, отгоняющими злых духов. Работа была долгой и кропотливой, потому что духовник напитывал каждый из них своей персональной рёку. Как показала практика, работал он на совесть. Вон, Сакура-онна заплутала и не может проскочить стрелой вслед за мной.
Невдалеке мелькнуло белое кимоно.
– Давай-давай, догони, – выдохнула я и припустила снова.
Сакура-онна взмыла в ночное небо и издала какой-то протяжный вой. Я немного сбавила шаг, потому что в паре десятков шагов от меня вспыхнули сумасшедшим фиолетовым пламенем тории.
Ну, Плетунья, помоги!
Я кинулась к тории и остановилась на расстоянии вытянутой руки. Фиолетовое пламя опаляло. Чуть качнешься и не удержишься – сама попадёшь туда, куда надо скормить жертву.
Позади раздался повторный вой.
Сакура-онна смотрела на меня во все глаза, но не решалась подойти. Тории её пугали.
Впрочем, они пугали всех, тут ничего удивительного.
Я показала канзаши и гребни. Изящные цветы полыхнули рубиновыми искрами. Подвески зазвенели на ветру, заманивая и уговаривая взять их в руки.
– Оно будет твоим, – произнесла я и протянула руку к ней. – Ты можешь взять это. Я дарю. Но надо подойти.
Сакура-онна смотрела на меня чёрной бездной глаз. Смотрела так, что хотелось самой отойти от тории и вручить ей не только украшения, но и собственную голову.
Стоять, Аска Шенгай. Как столбы-обереги, как колодец с родовой силой, как полуразрушенный храм Плетуньи.
И я стояла.
Уговаривая себя и убеждая. Приказывая хоть обернуться камнем, только не подчиниться гипнозу этой бездонной черноты.
Губы Сакуры-онны дрогнули.
Отдай.
Меня словно прошило молнией с ног до головы.
Я сделала шаг назад, приближаясь к тории. И все так же держала украшения на вытянутой руке. Не думать о напряжённых мышцах. Не думать, что рука уже начинает подрагивать.
– Возьми, – произнесла я охрипшим голосом, но все той же уверенной интонацией. – Просто возьми.
Сакура-онна каким-то рваным и нервным движением подалась ко мне.
За её спиной появился Айдзи и ещё несколько человек. Не спят. Поняли, что рядом кто-то носится. Надо было как-то дать им знак, чтобы не лезли, однако в голову ничего толкового не приходило.
Отдай мне их, девочка.
– Возьми, – повторила я. – Они твои.
И снова отступила.
Спину опалило. Ещё чуть-чуть – и волосы на макушке вспыхнут огнем. Но я стояла на месте и смотрела на Сакуру-онну.
Один шаг, второй, третий.
Она шла ко мне, не в силах отвести взгляд от рубинов Юичи.
«Давай-давай, – молила я про себя. – Ну же, иди быстрее».
Сакура-онна, разумеется, это не слышала. А потом и вовсе замерла. Подняла руку и медленно вынула спицу из волос. Вместе с окровавленными лепестками сакуры вниз упал тяжёлый шёлк волос.
Дар за дар.
Я невольно вздрогнула.
Сакура-онна протянула мне спицу, до этого постоянно поддерживающую её прическу. Капли крови с нежных лепестков медленно падали на земли. Запах вишни кружил голову.
Дар за дар. Согласно древнему закону. Я могу принять что-то только после того, как отдам часть себя.
Час от часу не легче!
Но тут уж выбирать не приходится.
Я взяла спицу. Мир не рухнул.
Сакура-онна потянулась к украшениям Юичи. Пальцы с черными когтями практически сомкнулись на первом канзаши.
Рывок.
Вниз.
Я что было силы кинула украшения прямо в пламенеющий зев тории.
Не-е-е-ет!
Бело-красные одежды шелковым росчерком пролетели мимо, отталкивая с дороги. Я не удержалась и упала на землю.
