– Я желал бы, чтобы ты не обращала внимания на этих людей, Бесси, – возразил он шепотом.
– Я только вежливо поклонилась им, милый Джон, – ответила она грустно. – Если ты не желаешь, я не буду с ними говорить.
– Не желаю, – ответил он торопливо. – Почитай мне.
Бесси взглянула на Эстеру Поф и увидела, как дрожат ее бледные губы. Молодая женщина следила глазами за своим мужем. Бесси взяла книгу и начала читать брату.
– Позвольте мне представить вам одного из наших покровителей, мисс Стодвик, – сказал молодой доктор, подходя к Бесси.
Джон Стодвик нетерпеливо завертелся на своем месте.
– Это мистер Окум, который ненавидит ваш пол.
– Неправда, – грубо возразил старый моряк, – я только говорю, что женщинам нечего соваться в море, если даже они дочери капитана.
– Я лучше сойду в каюту, – сказал молодой человек, – пойдем Бесси, здесь холодно.
– Но солнце становится теплее каждую минуту, Джон, – сказала ему сестра. – Мне кажется, тебе лучше остаться на палубе.
– Да, действительно, – сказал доктор.
– Ни за что не останусь, – возразил молодой человек, и глаза его ревниво обратились на молодого доктора, – сведи меня вниз, Бесси.
Бесси грустно посмотрела на брата и пошла с ним в каюту.
– Надеюсь, что вы извините причуды моего сына, – сказал капитан Стодвик, подходя к Мельдону.
– Конечно, капитан, – ответил доктор. – Плохо бы я знал человеческую натуру, если бы сердился на больного. Я надеюсь, что мы скоро подружимся с ним.
– Нам всем скоро необходимо будет держаться дружно, – угрюмо ответил капитан.
– Что вы хотите сказать? Вы ожидаете какой-нибудь опасности, капитан? – спросил Вильсон и побледнел.
Глава XV. Утопающий
Капитан колебался, а потом сказал:
– Путешествия всегда бывают опасны.
«Он не хочет сказать более», – подумал доктор.
Он следил глазами за капитаном, который подошел к Эстере и мистеру Паркли, сидевшим рядом, потом приблизился к Дачу, который по своему обыкновению сидел у борта и смотрел на море.
– Поф, – сказал он, – меня кое-что волнует, и из всех находящихся на шхуне, я выбрал в поверенные одного вас.
Глаза Дача засверкали, и он поспешно обернулся к капитану.
– Что я могу сделать? – спросил он.
– Ничего – только слушать. Может быть, это одно предположение, но я так много имею дела с людьми всякого рода, что невольно сделался проницательным.
– Разве предстоит какая-нибудь опасность, разве случилось что-нибудь? – воскликнул Дач, невольно взглянув на свою жену.
– Опасность или нет, – ответил капитан, – а жизнь очень ненадежна. А вы извините меня, если я скажу что вы, вероятно, не захотите умереть или увидеть ее умирающей, – он кивнул головой по направлению к тому месту, где сидела Эстера, – еще раз не пожав ей руку.
Дач побледнел как полотно и зажмурил глаза на несколько минут, потом, бросив сердитый взгляд на капитана, воскликнул:
– Вы не имеете права касаться моих личных чувств, капитан Стодвик.
– Может быть, но я говорю как человек, который отдал бы все на свете, чтобы загладить свою вину перед своей бедной женой, которая умерла, пока я был в море, расставшись с нею в гневе.
– Ради Бога молчите, – сказал Дач, схватив его за руку.
– По ее лицу видно, – продолжал капитан, не обращая внимания на слова Дача, – что ваше пренебрежение убьет ее через несколько недель.
– Не могу и не хочу вас слушать, – сказал Дач хриплым голосом, и жилы на его висках надулись.
– Ничего не буду больше об этом говорить, раз так, – сказал капитан, – а скажу вам только то, что хотел сказать. Может быть, я ошибаюсь, но я все время думал об этом, и ничего не говорил Паркли, потому что не уверен.
– Я вас не понимаю, – сказал Дач, с любопытством смотря на капитана.
– Я сам себя не понимаю, – ответил капитан, – но постараюсь объясниться. Во-первых, вы или мы нажили себе смертельного врага в кубинце.
– Несомненно, – воскликнул Дач.
– Этот человек готов решиться на все, для того чтобы достигнуть своей цели и не допустить нас до того места, которое известно Окуму.
– Я в этом уверен.
– Он захочет остановить нас во что бы то ни стало.
– Если сможет. Но мы ему не поддаемся, и до сих пор он нас не остановил.
– Это-то меня и беспокоит.
– Как это может беспокоить вас?
– Потому что человек с такой дьявольской хитростью нашел бы, если бы пожелал, способ остановить нас. И вот почему, как вам известно, я старательно рассматривал каждое судно, приближавшееся к нам.
– Да, знаю, – сказал Дач, начиная волноваться, – но он нас не мог перехитрить.
– А я все-таки опасаюсь, – сказал капитан Стодвик. – Он не остановится и перед убийством или потопит нашу шхуну.
– Разве вы узнали что-нибудь?
– Нет еще.
– Однако вы, наверно, что-нибудь подозреваете, говорите! – с нетерпением воскликнул Дач. – Вы терзаете меня вашими загадками. Что вы думаете?
– Не говорите так громко, и не оглядывайтесь, и не вздрагивайте, когда я буду вам говорить, а курите спокойно, так же, как я.
Дач кивнул головой.
– Продолжайте, – сказал он тихим голосом.
– Я думаю, – начал капитан, – что Лоре не остановил нас и не нагнал, потому что опасность подстерегает нам на самой шхуне.
– Что вы хотите сказать? – опять воскликнул Дач.
– Я просил вас не волноваться, – заметил капитан. – Наша безопасность зависит от того, чтобы враг наш не знал, что мы подозреваем его.
– Извините, – сказал Дач, взяв зрительную трубу и делая вид будто наблюдает за макрелями, выплывшими на поверхность моря, подернутого всеми возможными оттенками от самого бледного бирюзового цвета до самой богатой глубокой синевы. – Я горяч, но я преодолею себя. Продолжайте. Кого вы подозреваете?
– Разумеется, кубинца.
– Но он за две тысячи миль отсюда.
– Может быть. Но его влияние с нами.
– Так вы подозреваете, что у Лоре есть шпионы на шхуне?
– Может быть, есть, а может, и нет. Послушайте, Поф, я подозреваю многое, а наверняка не знаю ничего. Одно верно – что эти сокровища существуют, поступки кубинца доказывают это. И он употребит все силы, чтобы не допустить нас до них. Какой великолепный цвет у этой рыбы, – прибавил он громче. – Дамам надо прийти и посмотреть. Все поступки этого человека, – продолжал он тише, – доказывают, что он необыкновенно находчив и хитер.
