– Тут нет ничего, – воскликнул он.
– Вам не приходит в голову, что трава выросла и закрыла обломки. Посмотрите!
Дач взял один из больших камней, которые лежали на дне шлюпки вместо балласта, и швырнул его за борт.
Как он и ожидал, акулы бросились к камню, когда он быстро спускался в чистую воду, и опять отскочили от него с отвращением.
– Что же вы видели? – спросил Дач.
– Акулы! Уф, чудовища, – воскликнул с трепетом Паркли.
– А еще что?
– Какие-то обломки между травой.
– Без всякого сомнения, обломки старого корабля, сохраненные сросшимися раковинами, которые покрывали их и не дали распадаться.
– Но это невозможно, милый мой. Никто не осмелится спуститься туда, акулы разорвут его на куски. Кто решится?
– Я решусь, – спокойно сказал Дач. – А теперь вернемся на шхуну.
Когда новость сообщили на шхуне, все пришли в волнение.
Расп начал приносить шлемы и одежды водолазов и взял с собою двух матросов, чтобы помочь ему принести снизу воздушный насос.
– Но, любезный Дач, – воскликнул Паркли в отчаянии, – это невозможно – никто не может спуститься туда.
– Теперь, конечно, нет, – сказал Дач, улыбаясь. – А может быть, когда я подам пример, Расп захочет пойти вслед за мною.
– Но акулы, милый мой, они разорвут вас.
– Пусть попробуют, если смогут, – угрюмо сказал Дач, – но меня они не остановят. А если бы даже, как вы говорите, я был изорван в куски, – прибавил он с горечью, – что же из этого?
– Говорю вам, что я не допущу, чтобы вы рисковали жизнью, – с твердостью сказал Паркли.
– А я говорю вам, что пойду. Если что-нибудь случится…
– Эта прелестная, кроткая женщина сделается вдовой, – сказал Паркли.
– Кто же пожалеет об этом? – с горечью ответил Дач. – Любезный мистер Паркли, мы бросили якорь у сокровищ, и будут там акулы или нет, разорвут они меня или оставят в покое, а я пойду…
Вдруг он вздрогнул и обернулся как раз вовремя, чтобы подхватить Эстеру, которая падала без чувств.
Глава XX. Угощение для акул
С замиранием сердца Дач отнес бесчувственную жену в каюту. Бесси Стодвик пошла за ним, когда он положил Эстеру на диван и хотел уйти, но жена его пришла в себе и позвала его. Он хотел было броситься к ней, но подозрения ожесточили его сердце, и он ушел.
– О! – воскликнула Бесси Стодвик с горечью. – Если бы он был моим мужем и обращался со мною таким образом…
– Пожалуйста, тише! – слабым голосом сказала Эстера.
– Не могу, – воскликнула Бесси, сжимая в объятиях плачущую женщину. – Одно время я ужасно ревновала к вам, но теперь я положительно ненавижу Дача Пофа и уверена, что вы должны ненавидеть его гораздо сильнее.
– Я никогда не любила его так нежно, как теперь, – сказала со вздохом Эстера. – Когда-нибудь он опять будет верить мне.
Она закрыла лицо руками и думала о том, что случилось с нею на палубе. Это и приводило ее в недоумение и пугало; раза два она чуть было не сказала об этом Бесси, но мысль об опасности мужа прогоняла все другие мысли, и, сделав усилие, она хотела опять пойти на палубу.
– Вы не в состоянии, – воскликнула Бесси, стараясь удержать ее.
– Нет, – кротко сказала Эстера, – мне теперь лучше, и я не могу оставаться здесь, когда он в опасности.
Чувствуя, что сопротивление только раздражит ее слабые нервы, Бесси не сопротивлялась, а проводила Эстеру на палубу, где шли суетливые приготовления. Капитан и доктор исполняли распоряжения Дача и Паркли. Воздушный насос прикрепили на удобном месте, приготовили водолазные одежды, а резиновые рукава свернули в виде больших змей. Раздувшись от важности, Расп суетился, между тем как с не меньшей важностью, и, очевидно, чувствуя, что его задача выполнена, Окум сидел на свертке веревок, жевал табак и смотрел.
К великому облегчению Эстеры, водолазные одежды еще лежали на палубе, а Дач, Паркли и доктор занимались какими-то банками и проволоками. Они делали гальваническую батарею, и матросы не понимали всех этих таинственных приготовлений.
Доктор стерег какой-то небольшой белый ящик, не подпуская к нему матросов.
Наконец батарея была готова и длинную тонкую проволоку прикрепили от нее к маленькому белому ящику.
– Ради Бога, будьте осторожны, Дач, – сказал Паркли, – с проволокой, пока я не скажу.
– Не опасайтесь, – спокойно сказал Дач, взяв другой конец, – я буду осторожен.
«Но я опасаюсь за себя, – сказал себе Паркли, – он считает, что жизнь не дороже сальной свечки, а я хочу прожить как можно дольше».
– Готовы вы? – спросил капитан, за которым шел ухмылявшийся Полло и нес на блюде три большие куска говядины.
– Готовы, – ответил Дач.
– Подайте сюда мясо, – сказал Паркли.
Выбрав самый большой кусок, он разрезал его надвое, поставил белый ящик между этими двумя кусками и привязал их к нему крепко проволокой.
– Теперь все готово, – сказал Паркли. – Все назад!
Матросы отступили, но некоторые влезли на мачты посмотреть, что будет. Потом, взяв еще один кусок мяса, бросили ярдов за двенадцать от шхуны.
Когда ящик опустился в воду, снизу поднялись серые хищники, вода забулькала и запенилась, две огромные акулы схватили мясо и начали пожирать его, следом к ним присоединились другие.
– Разрежьте другой кусок на мелкие части, Полло, – сказал капитан.
Полло разрезал и подал куски капитану. Он бросил их голодным акулам, которых теперь можно было насчитать семь.
– Пока этого достаточно, – вскричал Паркли. – Вы готовы, Поф?
– Готов, – ответил Дач.
– Отойди! – закричал Дач мулату, который с любопытством наблюдал за всем, что делалось.
– Когда закричу «давай», вы только тогда дерните проволоку, а не раньше.
– Понимаю, – сказал Дач.
– Позвольте, – вмешался капитан, – не подвергнет ли это опасности шхуну?
– Нет, – ответил Паркли, – это слишком далеко и слишком глубоко. Разумеется, встряхнет.
– Это ничего, – сказал капитан Стодвик, кивнув головой.
Раскачав ящичек, Паркли бросил его футов за шестьдесят от шхуны, и он начал быстро погружаться в воду.
Прозрачная вода тотчас замутилась, акулы перегоняли одна другую, как собаки, потому что куски мяса были огромны, фунтов по пятнадцать.
Они принялись разрывать мясо, но крепкая проволока не пускала.
– Давай! – закричал Паркли громким голосом.
Дач тотчас приложил другой конец проволоки к гальванической батарее, невидимая искра пробежала по тонкой меди к ящику с динамитом, шхуна зашаталась как бы от тяжелого удара. Водяной столб поднялся на воздух и опустился. Шхуна закачалась из стороны в сторону, сильная волна подбросила ее, опустила и прокатилась к скалам до берега, оставив на песке линию пены и обмыв стволы пальм.
