– Я начинаю думать, что вы опять заболеете, Эстера, – сказала Бесси, когда они сидели вдвоем в их маленькой каюте, потому что Джон Стодвик уже лег спать.
– О нет, – ответила Эстера, – я совсем здорова.
– Но у вас был такой странный вид, когда вы подняли глаза на окно. Уж не заразились ли вы какой-нибудь лихорадкой, когда сидели в лесу?
– О, нет, я совсем здорова, – повторила Эстера, делая усилие преодолеть свои чувства, – может быть, жара расстроила мне нервы.
– Я знаю, – сказала Бесси, – вы тревожитесь, что ваш муж пойдет завтра осматривать корабли.
– Да, да, – вскричала Эстера, – я всегда боюсь, когда он сам берется за дело; он такой отважный.
– Я желала бы, чтобы он был добрее. Я не скажу больше ничего. Спокойной ночи. Он сегодня первый будет стоять на вахте.
– Он?
– Да и будь он мой муж, я пошла бы к нему и спросила, долго ли будет продолжаться это отчуждение; и попытка эта была бы последней с моей стороны.
– И вы знаете наверно, что он будет сегодня стоять на вахте?
– Да, – отвечала Бесси, целуя ее, – и на палубе хоть глаз выколи, так темно. Не пойти ли мне с вами, душечка?
– Нет, нет, – шепнула Эстера, и сердце ее забилось. – Спокойной ночи, спокойной ночи.
– Но куда же вы идете? – спросила Бесси.
– Я иду говорить с моим мужем, – сказала Эстера, лицо которой было бледно, как полотно, но голос очень тверд, потому что силы, о которых она молилась, пришли к ней наконец, и она чувствовала, что должна идти и сказать Дачу об опасности, угрожавшей им обоим. Из слов кубинца и из его присутствия было видно, что он имеет какой-то коварный замысел, и, может быть, она спасет не только своего мужа, но и других.
Но кубинец сказал, что если она выдаст его, то он убьет Дача, и сердце ее замирало при этой мысли. Нет, Дач так храбр, так силен, он захватит негодяя, и спасет этим себя, а, может быть, и всех находящихся на шхуне.
– Не лучше ли вам взять меня с собой, – сказала Бесси, улыбаясь.
– Нет, нет, – возразила Эстера, качая головой, – останьтесь здесь. Я сейчас вернусь.
– Я в этом не уверена, – возразила Бесси с улыбкой. – Все ваше счастье зависит от этой встречи. Я полагаю, вы сейчас найдете мистера Пофа.
Эстера сделала шаг к двери, и тотчас поняла, как она слаба, потому что она дрожала и чувствовала, что сейчас упадет. Но колебаться было нельзя, и она сказала:
– Загасите лампу или убавьте свет. Я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел меня на палубе.
Бесси убавила свет и тихо отворила дверь. Эстера подошла к лестнице и, взявшись рукой за холодные медные перила, задрожала, потому что сердце подсказало ей, что Лоре подстерегает ее.
Но она тотчас оправилась и поднялась наверх, оставив за собою густые голоса капитана и других разговаривавших внизу; по мере того как она шла, ее мужество как будто увеличивалось, она шептала себе, что идет спасать любимого человека, и наконец осторожно вышла на палубу.
Было совершенно тихо, темнота была сильная, только на берегу между деревьями блестели светлячки. Она отвернулась с трепетом, потому что это напомнило ей вечернюю встречу. И стараясь рассмотреть, где стоит ее муж, она шла осторожно, чтобы не было слышно ни малейшего звука.
Она все подвигалась, и уже дошла до большой мачты, когда услышала легкий кашель Дача, как думала она.
«Он поверит мне и опять полюбит, – говорила она себе, и сердце ее забилось от радости, – а я спасу его от ужасной смерти, а себя, может быть, спасу от этого негодяя». Когда она произнесла эти слова, холод ужаса заставил ее отступить, потому что вдруг перед ней встало что-то темное, чья-то рука схватила ее за дрожащий стан, а другая холодная рука зажала ей рот и удержала крик, готовый сорваться с ее губ.
Глава XXIII. Тень сгущается
В этот момент Эстера Поф была бы не в силах вскрикнуть, если бы даже ей не зажали рот. Сильная рука подхватила ее, отнесла на несколько шагов и твердо прислонила к борту.
Через минуту, когда блуждающими глазами она осматривалась вокруг, в поисках помощи, схвативший ее человек прошипел ей на ухо:
– Разве я недостаточно вас предостерегал? Если бы не сильная любовь, которую я чувствую к вам, эта минута была бы вашей последней. Я бросил бы вас за борт. Вас никто бы не спас в такой темноте, и никто не знал бы, кто это сделал. Или вы желаете, чтобы я воспользовался опытами с динамитом, которые наблюдал сегодня? Одно прикосновение к проволоке, которую я приготовил, и все здесь разлетелось бы вдребезги. Это случилось бы, если бы вы сегодня выдали меня. Слушайте снова. Бесполезно бороться с судьбой, потому что я здесь не один, и если я перестану наблюдать за вами, то это будут делать другие. Вот я теперь вас выпущу и полагаюсь на вас после того, что я вам сказал.
Он снял руку с губ трепещущей женщины, но все еще крепко ее держал, чтобы она не упала без чувств.
– Теперь вернитесь спокойно в вашу каюту, – продолжал он, – и помните, что если вы думаете спасти Дача Пофа и всех, обманув меня, то вместо этого вы отправите их всех на смерть. Теперь идите и не шумимте.
Эстера почувствовала себя свободной. Первой ее мыслью было бежать вперед и кричать о помощи; второй – то, что Лоре сдержит слово; и взяв себя в руки, она вернулась в каюту, где Бесси уже спала, и, опустившись на колени, молилась о ниспослании ей помощи в такое трудное время.
Эстере казалось, что ночь не пройдет никогда; она провела ее без сна, даже не ложилась, подмечая каждый звук и дрожа, чтобы кубинец не привел в действие свой дьявольский план. На рассвете она впала в тревожный сон, от которого проснулась с испугом. Ей представилось, будто Лоре наклонился к ней и старается прочесть на ее лице, предостережет она мужа или нет.
Улыбка облегчения промелькнула по ее губам, когда она увидела, что это Бесси Стодвик, и спокойно выслушала ее выговоры, но отказалась лечь в постель.
– Какое безрассудство просидеть целую ночь, – сказала Бесси. – Таким образом вы не поправите вашего здоровья.
Судя по шуму на палубе, было очевидно, что приготовления для водолазов идут быстро, и теперь новое опасение овладело Эстерой. Она была уверена, что Дач первым пойдет под воду, дрожала при мысли об акулах и решилась сделать усилие отговорить его.
Она хотела выйти на палубу, когда воспоминание о словах Лоре остановило ее. Он сказал, что за ней следят, и если она будет пытаться предостеречь мужа, не будет ли это сигналом к его погибели?
– Если бы я знала, что мне делать, – стонала она, – если бы я могла предостеречь его так, чтобы они могли схватить негодяя. Решусь.
Она готова была умереть, чтобы спасти Дача от опасности, но это могло и погубить его.
Она успокоилась было, когда Бесси пришла звать ее к завтраку, за которым все кроме нее были веселы, никто не подозревал об опасности, угрожавшей всем. Говорили о сокровищах, о тех образцах, которые показывал Лоре, и Эстера с ужасом видела, что о кубинце забыли совсем.
