Наконец все отправились вниз. Доктор строго запретил кому бы то ни было ночевать на палубе, место очень удобное в жаркое время.
Как только капитан все осмотрел, из-под брезента, покрывавшего лодку, выползли две темные фигуры, к ним присоединилась третья, и они, прижавшись к борту, шепотом начали жаркий разговор.
Через полчаса появился еще один человек, он прислушивался несколько минут, потом пополз на коленях и руках к тому месту, где из каюты виднелся слабый свет и осторожно заглянул в люк.
Очевидно, оставшись доволен, он опять поползл вперед, ко входу в каюты, занимаемые Джонсом, доктором, естествоиспытателем, Распом и Окумом.
Последний в это время видел страшный сон, будто Расп со злости насильно надел на него водолазную одежду, заставил спуститься на дно моря и вдруг остановил воздух. Он боролся, ворчал, делал всевозможные усилия, чтобы перевести дух, но все напрасно; и с ужасом, проснувшись, почувствовал, что чья-то рука зажимала ему рот.
Глава XXVII. Доклад Полло
Окум был не такой человек, чтоб звать на помощь; он действовал сам и прямо схватил нападающего за горло. Но он тотчас опустил руки, потому что хриплый голос шепнул:
– Не шумите, мистер Окум, а то разбудите господ.
– Что случилось, Полло? – спросил Окум таким же тихим тоном, потому что он теперь понял, что произошло кое-что нехорошее.
– Уйдемте отсюда, и я вам скажу.
Окум ссорился с Полло каждый день, но они были старые товарищи, и грубый моряк имел большое доверие к нему; поэтому он поспешно оделся и осторожно пошел за негром на верхние ступени лестницы, где Полло сел, а Окум присел возле него на корточки.
– Ну что такое? – заворчал Окум.
– Я прежде должен вам признаться кое в чем. Вы знаете, что я ничего от вас не скрываю.
– Еще бы! От старого товарища!
– Я вам очень доверяю. Ну, вот слушайте. Я из кухни видел целый день, как мистер Джонс и другие откалывали от слитков серебра прилепившиеся раковины и бросали их.
– Они и теперь лежат на палубе, что ж из этого?
– Ну, вот видите, я не мог от этого заснуть, вышел из койки и прокрался на палубу.
– Для чего же понадобились вам раковины?
– А оттого, что вместе с отколачиваемыми раковинами отлетали и кусочки серебра.
– И вы вышли на палубу, чтобы их подобрать?
– Точно так, мистер Окум.
– Отдайте хозяевам, Полло. Мы нашли для них место. Они нам хорошо заплатят.
– Да, конечно. Я только потому пошел, что жаль выкинуть в море, я не люблю бросать даром даже остатки мяса.
– Где же то, что вы подобрали, Полло?
– Я не подобрал, затем-то я и пришел за вами.
– Разве это так тяжело?
– Вы не понимаете меня. Я пошел на палубу за серебром, а нашел совсем другое.
– Что же? – сонным голосом спросил Окум.
– Матросов, сговаривавшихся поднять бунт.
– Что? – вскрикнул Окум, у которого от этих слов прошел весь сон.
– Бунт собираются устроить.
– Я этого ожидал, – продолжал Окум, ударив себя по ноге. – Разбудим капитана.
– Только надо действовать осторожно, а то нас как раз убьют.
– Правда. Пойдем прежде и посмотрим.
Они тихо выползли наверх, осторожно осмотрелись, но ничего не увидели, Окум растянулся на палубе, а Полло пополз на разведку, но вернулся минуты через две, узнав, что никого уже нет.
– Послушайте, Полло, – заворчал Окум, – если вы разбудили меня от крепкого сна по пустякам, мы поссоримся с вами.
– Я сам слышал, как затевали бунт, – уверял Полло.
Они вдвоем пошли к вахтенному. Оказалось, что тот ничего не слышал, хотя более зоркий наблюдатель, чем Окум, пришел бы к заключению, что он крепко спал.
– Послушайте, Полло, отправляйтесь-ка в свою койку, да засните хорошенько, а то вы, пожалуй, завтра, не выспавшись, сунетесь прямо в огонь, да и сожжете свои красивые кудри. И послушайтесь меня, оставьте этот серебряный мусор в покое и дожидайтесь, что хозяева дадут вам награду. Спокойной ночи.
– А по мне теперь пусть захватывает судно, кто хочет, – сердито сказал Полло. – Я ни слова больше не скажу. Только насмехаются!
Бормоча про себя, он вернулся в свою койку и через несколько минут крепко спал, разинув рот.
Утро было светлое и прекрасное, солнце освещало высокие пальмы на берегу и темный тростник самым дивным образом. Но мысли всех на шхуне были устремлены не на золотистый солнечный свет, разве только в том отношении, что оно освещало глубину прозрачного моря. И весь этот день поочередно Дач, Паркли и Расп спускались под воду, расчищали песок и отсылали наверх железные ведра, наполненные серебром.
Старательная проба железным прутом показала, что пространство, на котором лежал драгоценный металл, было невелико. Накануне приготовили место для склада серебра, Джонс и Окум, укладывали слитки, а капитан караулил на палубе. Матросы работали превосходно, они привыкли к виду серебра и перестали удивляться. Раза три являлись акулы, но динамит каждый раз разгонял чудовищ. Доктор, Вильсон и даже Джон Стодвик помогали отчищать слитки от раковин, когда матросы вытаскивали ведра и опоражнивали их на палубе, а Бесси, Эстера и Полло всегда были наготове с закусками и питьем, потому что решили пользоваться дневным светом и в промежутках работы закусывали наскоро. Даже матросы не ворчали, что им не давали есть в назначенное время, потому что такая работа была в новинку.
Песок делал много хлопот водолазам, но они усиленно преодолевали это затруднение, и когда наконец к вечеру работа прекратилась и искатели приключений сели за пиршество, приготовленное Полло, шепотом был задан вопрос, как велика ценность найденного сокровища. Паркли ответил:
– Несколько тысяч.
Глава XXVIII. Хорошее намерение
Работа продолжалась. Даже Дачем теперь овладела жажда богатства. Он почти не смотрел на Эстеру, занимаясь своим делом, а она, бледная и холодная, наблюдала за ним и страдала.
К ее великому облегчению, однако, Лоре не обращал на нее внимания, и между ними как будто установилось какое-то безмолвное перемирие. Она видела, что он очень прилежно трудился, и дрожала, чувствуя зачем он это делает. Она знала, что какая-нибудь страшная катастрофа уже случилась бы на шхуне, если бы Лоре не выжидал, пока водолазы кончат свое дело, чтобы потом завладеть всем сразу.
А между тем она не смела говорить, чувствуя, что это было бы сигналом к смерти ее мужа; а Дач, не обращая внимания, а может быть, и не веря ее страданиям, проходил мимо нее, не удостаивая взглядом.
Но быстро приближалась перемена, и случилась она так неожиданно, что Эстера даже удивилась.
