Дач задрожал, услышав это предложение, которое он находил и малодушным, и ужасным; но одна мысль заставляла его почти решиться на такой ужасный план.
Пленники знали, что на палубе что-то готовится, но никак не могли понять, что именно, и всякая попытка узнать была напрасна, потому что, когда Полло приносил им кушанье, которое, по его милости, было вкусным, Лоре всегда караулил его. Теперь было очевидно, что негр попал в милость к кубинцу и перешел на другую сторону.
Однажды утром пленники сидели в каютах и уныло смотрели в окна, ожидая перемены. Раны залечивались быстро. Эстера, несмотря на заключение, поправлялась и помогала Бесси ухаживать за страдающими. И все клялись, что не допустят, чтобы с ними что-то произошло, пока хоть один человек будет в состоянии поднять руку. Дач давно уже знал, как беспричинна была его ревность и как несправедливо подозревал он жену, тогда как она переносила все молча для того, чтобы не оскорбить кубинца и сохранить жизнь не только своему мужа, но и Паркли, которому они оба были так обязаны.
Внизу все было тихо, и один день так походил на другой, что пленники все более и более теряли надежду. Как вдруг их испугало бряцание тяжелой цепи, которой запиралась их дверь, и явился Лоре в сопровождении четырех помощников и суровым, повелительным голосом воскликнул:
– Все на палубу!
Сопротивляться никто не думал, и капитан, Паркли, Мельдон и Вильсон вышли на палубу, где нашли Окума, Распа и матросов; а Дач отступил назад, когда увидел, что глаза Лоре устремились на Эстеру и ее приятельницу.
– Вытащите его на падубу, – воскликнул кубинец.
Дача схватили и потащили, а Лоре держал револьвер, направленный в его сторону.
Глава XXXIV. Как непостоянны друзья
– Кто теперь хозяин? – воскликнул Лоре грубо.
Джон Стодвик слабыми шагами прошел мимо него; но в его глазах, когда он смотрел на кубинца, было такое выражение, которое заставило его тревожно вздрогнуть.
Дач вздохнул с облегчением, когда увидел, что шхуна осталась на том же месте.
– Мы сейчас отсюда уходим, – начал кубинец, обращаясь ко всем выведенным на палубу, – и так как я не желаю жестоко обращаться с людьми, которые должны работать для меня, я хочу сделать вам предложение с условием свободы на палубе. Я сделаю это предложение всем вам, хотя полагаю, что между вами найдутся дураки, которые не согласятся. Я предлагаю, что те из вас, которые дадут клятву не бежать и не драться со мной, могут ходить по палубе, исключая ночи, когда вас будут запирать. Но вы должны помнить, что всякий, кто не сдержит обещания, будет застрелен как собака или брошен акулам. Капитан, вы мне поможете управлять кораблем?
– Нет, – было ответом.
– А вы, мистер Паркли, разочарованный спекулянт, что скажете вы?
– Мне нечего говорить такому негодяю, – ответил Паркли.
– Вы останетесь на палубе, доктор?
– Я останусь с моими друзьями, сэр.
– И я также, – твердо сказал Вильсон.
– Как вам угодно. Должно быть, вас мне нечего спрашивать, искусный водолаз, а я советовал бы вам остаться на палубе, чтобы собраться с силами, – сказал Лоре с насмешливым хохотом. – У вас скоро будет много дела.
Дач не отвечал, но глядел надменно.
– Как вам угодно, – сказал кубинец угрюмо, – а вы, матросы, останьтесь и помогайте управлять кораблем и получите вчетверо больше, чем эти дураки давали вам. Я вам дам каждому целую кучу слитков.
Ленни и Рольс почувствовали искушение, но взглянули на Сэма Окума, который с непренужденным видом жевал табак.
– Ну что же вы не говорите, – вскричал Лоре резко.
– Мы сделаем то же, что и он, – ответили они, кивая на Окума.
– А вы что сделаете, Сэм Окум? – вскричал Лоре. – Послушайте, дело кончено для тех, кому вы служили, и если вы не согласитесь добровольно, вас принудят с револьвером у виска. Но если вы добровольно перейдете на мою сторону, поможете управлять судном и достать сокровища еще двух кораблей, я сделаю вас богачом на всю жизнь.
Тягостная была минута для Дача и его друзей. Вместо того чтобы отказать, старый моряк, которого они считали таким надежным, колебался, повернулся и шепнул Распу, который сидел возле него.
– Ну, скорее, мне нет времени для дурачеств, – вскричал Лоре. – Что вы говорите?
Окум посмотрел на своих товарищей по плену, потом на Распа и двух матросов и заворчал:
– А если я скажу нет, и захочу остаться с моим прежним капитаном?
– Ну, тогда так, – сказал Лоре, оскалив зубы, – ты будешь работать вдвое больше. Тебе дается три дня на то, чтобы ты довел шхуну до ближайшего потонувшего корабля, а если ты не сделаешь этого в назначенное время, я прострелю тебе голову.
– Спасибо, – сказал Окум. – Ну, положим, я скажу, что стану работать для вас и найду сокровища, сколько вы дадите мне?
– Окум! – воскликнул Дач, твердо веривший старику.
– Оставьте меня! – заворчал Окум. – Должен же я позаботиться о себе. Ну, хозяин, что вы скажете?
– Я вам дам сто таких серебряных слитков, какие лежат внизу. Это сделает вас богачом.
– Мало! – твердо сказал Сэм. – Я моего старого капитана не брошу за сто слитков. Дайте двести.
– Окум, есть ли у вас хоть капля честности! – вскричал Дач.
– Была, мистер Дач, да погасла в день драки.
– Негодяй! – закричал капитан.
– И вы такой же, – хладнокровно ответил Окум. – Ну, что вы скажете, хозяин, дадите двести или нет?
– Дам, – сказал Лоре, сверкнув глазами, зная, что Окум нужен ему и, вероятно, привлечет на свою сторону Рольса и Ленни, а это были лучшие матросы на корабле.
– А насчет грога как? – спросил Окум.
– Сколько хотите, когда кончится работа, – сказал Лоре.
– А табак?
– Разумеется.
– И я буду не простой матрос?
– Вы будете мой товарищ.
– Я согласен, – сказал Сэм Окум, хлопнув себя по ноге и бросив взгляд на вооруженных матросов с одной стороны и на своих пленных начальников – с другой.
Послышался ропот неудовольствия среди пленных, и Окум резко накинулся на них.
– Вы чего ворчите? – вскрикнул он, бросив свой прежний почтительный тон. – Разве вы можете ожидать, чтобы человек всегда оставался с вами? Ваша игра кончена – его начинается. Я и перехожу к нему. Почему же и не перейти? Я человек бедный и всегда останусь бедняком, если не разбогатею в этом путешествии.
– Вы совершенно правы, мой милый, – сказал Лоре, хлопнув его по плечу и злобно взглянув на своих пленных.
– Человек должен знать, где ему лучше, – ворчал Сэм. – А на вашем месте, мои малые, – обратился он к Рольсу и Ленни, – я сказал бы новому капитану, – «дайте нам по двадцать слиточков каждому, и мы останемся с вами до конца».
