Дурацкие симптомы! Напоминали грипп и инфаркт одновременно. Никогда не думал, что можно расклеиться от чувств, от любви. Но с этой женщиной...
- У меня были догадки. - Моя бессердечная женушка вместо нормального человеческого «да» потерлась щекой о грудь. Будто до Кондратия довести старалась.
- Догадывалась она... Чуть не убила меня эти своим разводом.
Задрав голову вверх, я жадно прямо из-под лейки хлебнул воды.
- Я тоже чуть не умерла, когда вас увидела. Если бы еще раз такое повторилось...
- Нет!
Я даже договорить ей такое позволить не мог. У самого перед глазами темнело лишь от одной мысли.
- Не будет такого больше! - Нежно взял ее за плечи и заставил посмотреть мне в глаза. - Слышишь? Не будет. Я тебе обещаю. Клянусь! Никогда ни одной женщины кроме тебя не будет в моей кровати.
- И даже какая-нибудь очередная особо ценная помощница?
Лена сощурилась как кошка. Напряглась все телом. Уже вся моя, но ещё сомневающаяся.
- Никто! - Поцеловал ее в лоб. - Никогда! - Коснулся губами щек. - На порог не пущу!
Обрушился на нежный рот и чуть не задохнулся от кайфа, когда эта охуенная невероятная женщина ответила на поцелуй.
Глава 11. Последний вопрос
Жизнь до ЗАГСа отличается от жизни после ЗАГСа.
А в лучшую или худшую сторону – зависит только от двоих.
Энциклопедия мужской мудрости
Лена.
Наверное, если бы последнее наше с Эдом свидание закончилось без приключений, я все равно остановила бы этот дурацкий эксперимент.
Сил больше не было просыпаться одной! Еще вчера утром я верила, что они есть, изображала мать-героиню, храбрилась перед детьми и няней. А сейчас, у Эда под боком, четко осознала – шарик сдулся.
Просыпаться можно и нужно было только так – ощущая, как по бедру скользит горячая сильная рука, в попу упирается мужское «доброе утро», а полусонное чудовище за спиной постепенно меняет храп на сладкое, эротичное урчание... иногда готового к спариванию самца, а иногда его пустого желудка.
Только ради такого пробуждения можно было снова идти в ЗАГС.
К моему счастью шоу в белом платье повторно проходить не пришлось. Вместо него веселая троица младших Басманских организовала папе горячий приём – с воплями, требованием покатать на ручках и клятвой никогда больше не уезжать в командировки так надолго.
О моем существовании на этом празднике все даже как-то позабыли. Няня, утирая слезы умиления, смотрела только на своих подопечных. Отключенный телефон равнодушно молчал. И сам Эд, казалось, видел лишь наших детей.
От безудержного веселья тряслись стены и раскачивалась под потолком люстра. Однако счастье продлилось всего минуты две... может три. Потом все резко захотели сырников, чая, кофе, бутербродов, а дна маленькая леди с совершено серьезным видом потребовала шоколадное яйцо.
Вроде бы мелочь, а я за одно мгновение будто в прошлое вернулось. Там тоже по утрам стоял ор, все куда-то носились, а я сама мечтала лишь о кофе в тишине.
Не думала раньше, что и по этому дурдому можно соскучиться. Но уголки губ сами разъехались в стороны.
- Закусочная «У Басманских» заработает через пять минут, – скомандовала я, направляясь к плите. - Просьба чётко определиться с заказами, а то будет всем грузинское блюдо «Ешьчтодали»!
***
После завтрака ощущение дежавю не покидало. Не знаю как, но Эд выпросил сам у себя отгул и остался с нами.
Мы вместе, словно влюбленная парочка, а не родители со стажем, отвели в сад мальчишек. Втроем с Соней застряли в песочнице. И даже починили парочку брошенных машинок.
Смотреть, как Эд для дочки изображает автослесаря, было почти так же приятно, как целоваться с ним, когда Соня отвлекалась на собачек и котиков.
К возвращению домой я была осоловевшая от счастья. Парила над землей. Никакое из наших свиданий и сравниться не могло с обычным семейным утром.
Нас двоих будто перепрошили. Дали ещё один шанс и влили столько любви, сколько не было и три года назад.
Во всем этом фейерверке радости мешала лишь одна деталь. Я старалась о ней не думать. Обнимала мужа, когда накатывали ненужные мысли. Готовила обед. Целовала в лоб сонную дочку.
Так ли необходимо было знать, что делала помощница Эда в его постели? После кошмара с разводом, казалось, что важного в этом ничего не осталось, что последствия намного важнее причины. Но когда Соня ушла на дневной сон, во мне словно систему безопасности закоротило.
Я только устроилась у мужа на коленях, как вопрос сам сорвался с губ.
- Что Юля делала в твоей кровати? Расскажи, - произнесла так быстро, словно через секунду нужные слова исчезнут из памяти.
Эд от неожиданности даже рот открыл. И по напряженной позе, и по глазам было видно, что он не ожидал от меня такого подвоха.
Но объяснять ничего не пришлось. Будто я задала вопрос не мужу, а вселенной, та быстро подготовила ответ, и звонок домофона сообщил о приходе гостей.
После случая на паркинге театра сейчас даже в монитор на гостей смотреть было страшно. Я снова почувствовала себя раздетой, беспомощной и сгорающей со стыда. Но Эд оказался быстрее.
Даже не глянув, кто пришел, он по-царски разрешил охране пропустить. А когда наша дверь распахнулась и в квартиру с двумя чемоданами влетела Юлия... мы с мужем чуть не рухнули на пол прямо возле коврика.
11.2
Пожалуй, Вини-Пух со своим бессмертным: «Кто ходить в гости по утрам...» был просто милым добрым мишкой, не способным по-настоящему взбодрить хозяев квартиры.
Юлия Викторовна Завадская умела! От шока я даже вспомнила ее фамилию и отчество. Вот только это не помогло понять, какого черта она здесь и почему с чемоданами.
Рассказ самой гостьи пониманию не способствовал. Вместо того чтобы нормальным человеческим языком пояснить, что случилось, Юля как вентилятор махала руками, проклинала Эда за то, что «поднял на уши охрану отеля», и плакала о том, что осталась без денег, без жилья и без будущего.
