– Ближе, Энн! – а вот это был почти приказ. Спокойный, сдержанный, немного вкрадчивый, но не терпящий возражений и тем более агрессивных отказов.
– Да куда уж ближе? – она сделала, но, скорее, неосознанно, всего лишь небольшой полушаг или даже треть шага, мало чем сократив прежнее между нами расстояние.
– Я тебе показал, куда.
– Но зачем?
– Подойди и узнаешь! Мы долго будем играться в эти бессмысленные пререкания?
Наконец-то она это сделала. Шагнула ко мне на уже существенный шаг, которого мне в этот раз уже хватило… Хватило для того, чтобы идеально выверенным движением руки схватить её за запястье и потянуть в сторону стола.
Серая Шапочка вскрикнула, правда, негромко и не совсем понимая, что происходит. Не понимая даже тогда, когда я развернул её лицом к себе и толкнул к краю стола, в который она, естественно, тут же упёрлась ягодицами, испуганно захлопав глазками, но так ничего конкретного в ответ и не предприняв.
– Ч-что вы делаете? – её голос моментально сел. Вместо возмущённого вскрика, она кое-как выдавила из себя резко севшим голосом почти резонный к такому случаю вопрос.
– То, что должен был сделать ещё несколько дней назад. Нет, Анна! – я не повышал голоса и не делал ничего такого, чтобы усилить воздействие своего предупреждения. Просто покачал головой и быстро зацокал языком, как взрослый дядя провинившейся девочке. – Даже не думай!
– В-вы с ума сошли? – она едва не задохнулась от возмущения, когда я подъехал к ней на кресле в самый притык, зажимая между собой и столом, и задрал над её бёдрами подол неслабо выбесившей меня юбки. – Сейчас же прекратите! Я… я закричу…
Да, конечно! Так я тебе и поверил. Хотя, бога ради. Если учесть, что «кричать» ты сейчас будешь вовсе от других ощущений.
– Побереги голосовые связки, сладкая. Они тебе ещё пригодятся.
Немного грубовато, но опять же, рассчитав всё до последнего дюйма, я обхватил ей ногу и ловко приподнял над полом, заставив согнуть её в колене и тут же упереться подошвой туфли о сиденье кресла радом со своим бедром.
– Кстати. Забыл сказать. Это моё очередное наказание и далеко не последнее.
Глава двадцать девятая
– Нет! Ни за что! Прекратите сейчас же!
– Серьёзно? Даже так?
Самое забавное, на ней оказались даже не трусики, а именно трусы. Такие вот типично бабские. Светло-жёлтенькие, с милым рисуночком из зелёных (вот это поворот!) божьих коровок и обязательно из хлопка, которые полностью закрывали и попу и низ живота, а при желании их можно было даже натянуть до самого пупка, как какие-нибудь шортики. Не удивительно, почему Серая Шапочка (главное, не переименовать её теперь на Зелёную Божью Коровку) так взбеленилась. Она же не ожидала, что я сегодня захочу проверить, какое она носит на работу нижнее бельё.
Сама виновата. Ведь могла избежать данного казуса в прошедшую субботу, когда явно пришла ко мне в квартиру в кружевном комплекте возможно чёрного, а возможно и кроваво-красного цвета, а не вот в этом!
Ладно, не смертельно. По крайней мере, не для меня. Бывало, как говорится, и похуже. Тем более интересовали меня вовсе не зелёные божьи коровки на залитом солнце поле, а то, что скрывалось прямо под ними. И, судя по первым ощущениям, когда я накрыл ей лобок поверх ткани четырьмя пальцами левой ладони, там было очень даже примиленько и весьма гладко на ощупь – если не считать волнительную припухлость на больших половых губах.
Анна, естественно, тут же дёрнулась, как от неожиданного удара током и даже было рефлекторно потянулась своими трясущимися руками туда, где я так нахально её поглаживал. Видимо, с целью отпихнуть от себя мою непозволительно осмелевшую лапищу. И мыслила она в этот момент вполне логично, ведь одной рукой у неё бы это могло и не получиться. Впрочем, как и двумя.
Не нравится, когда тебя так нежно гладят там пальцами? Или не нравится, что гладят через ткань?
– Перестаньте! – а как сбился её голосок, как задрожал и с усилием справился с перехватившим его дыханием.
Я же не просто это слышу, но и вижу на твоём изумлённом личике. Как тебя накрыло. И нет. Не омерзением и не страхом, а дезориентирующим шоком. Шоком на собственное возбуждение. Поэтому ты и не стала так активно сопротивляться, скорее, сделав вид, будто попыталась отпихнуть меня от себя. И эта предательская дрожь во всём теле – вовсе не лихорадящий ужас.
– Что перестать? – наши пальцы ненадолго переплелись, пока я таранил её ошалевшие глазища своим въедливым взглядом, проверяя визуально, насколько она готова к следующему необратимому шагу. – Перестать тебя дразнить? После того, сколько ты меня до этого дразнила?..
Мой голос тоже подрезало неслабым хрипом, но я мало уже обращал на это внимание, иронично скалясь и с каким-то животным ликованием дурея от неслабых разрядов собственного возбуждения.
– Пожалуйста! – Анна немощно всхлипнула и при других обстоятельствах, скорей всего, закатила бы глаза, когда я, не обращая никакого внимания на её вцепившиеся в мои фаланги пальчики, забрался под кромку её весёлых трусиков и… И проверил на ощупь какая она там была гладкая, горячая и… восхитительно мокрая.
– Что, пожалуйста? Остановиться? Ты хочешь, чтобы я остановился?.. – я уже практически говорил всё это в её раскрытую передо мной «дикую орхидею», обжигая нежные и обильно смазанные сочной росой лепестки горячим громким шёпотом.
– Д-да! Хватит! Прошу!..
– И это тоже остановить?
В этот раз я более настойчивее оттянул в сторону ластовицу, обнажая уже всю её промежность и с лобком, и даже с частью ягодиц. После чего, долго не раздумывая, подался чуть вперёд и накрыл всю её киску горячим ртом, тут же пустив в ход изворотливый язык.
Анна не просто охнула, а буквально задохнулась и, видимо, не сразу сообразила, как отцепилась от моих пальцев одной рукой, которой тут же интуитивно схватилась за мою голову. Но едва ли в отчаянном жесте оттолкнуть её от своей правильно отреагировавшей на моё вторжение киски. Моя последующая атака прошлась по наиболее «заминированным» точкам, выводя их строя из зоны пассивности изощрёнными пунктирными ударами вдоль всех «оборонительных» линий. Язык прочертил несколько раз скользящими мазками вокруг клитора, вжался самым кончиком в вершину схождения половых губ и проиграл азбукой Морзе в одной тональности пару тройку высоких нот вибрационного стаккато. После чего Энн не сдержалась и всхлипнула правильно извлечённым моими стараниями сольным стоном неудачно замаскированного блаженства. А когда я обхватил губами всю опухшую плоть самого чувствительного бугорка, не забыв при этом мазнуть по нему языком, Серую Шапочку передёрнуло так, будто её точно ударило током прямо в том самом месте.
Кажется, она попыталась ещё что-то из себя выдавить, какое-то нечленораздельное слово, но ни я, ни она сама, так ничего и не разобрали. И разве это было так важно? Ведь я и не собирался прекращать запланированных на данный час атак, вытворяя с её интимным соцветием такие финты и пируэты, что уже и сам не понимал, где была моя слюна, а где её обильно источающейся нектар. Так что потекла она буквально прямо на моих глазах. Из-за чего я, естественно, не удержался и снова прижал пальцы другой руки к горячей промежности прямо под своим языком, большим какое-то время массируя то вход во влагалище, то тугую розочку ануса, одновременно размазывая по ним наши смешавшиеся жидкости.
