Плотный зажим горячих бёдер с ощутимой мелкой дрожью поддался не такому уж и насильственному давлению моих пальцев. Разве что в показательном ликовании я спешить не стал. Напротив. Скользнул по нежному шёлку гладкой кожи с некоторым для себя упоением, забираясь под края скрещенных полотнищ короткой юбки к безумно манящему и беспрестанно полыхающему жару женского естества. Кончики пальцев наткнулись на знакомые очертания обнажённой плоти предсказуемо скоро и совершенно беспрепятственно, заставив Серую Шапочку интуитивно вздрогнуть и ненадолго вновь зажаться. Но только ненадолго. Хотя я и почувствовал сперва её задавленный через силу встречный порыв вытолкать меня обратно.
– М-м… – я не просто довольно и нечленораздельно выдвинул свой профессиональный вердикт, но и не преминул углубить свое поверхностное изучение поставленного на повестку дня вопроса не в одной лишь словесной форме. – Обожаю боевых кошечек, которые, вопреки своим железобетонным принципам выполняют часть возложенных на них обязательств. Но ещё больше люблю ласкать их куда более покладистые киски, которым намного сложнее сдерживать свою настоящую реакцию…
– Ты ведь… не… Не решил…
Сквозь звуковые вибрации сбившегося голоска Анны я с трудом различил какие-то бессвязные слова, пока… Пока продолжал прощупывать гладкость и умопомрачительную влажность интимной поверхности исследуемой мною девичьей промежности. И, как и на самом первом с нею знакомстве, мне безумно нравилось, то, что я ощущал, без проблем угадывая анатомические особенности налитой обжигающей похотью «дикой орхидеи». А раз угадывал, то и без труда нащупывал те самые точки, нажатие на которые должны были вывести мою жертву в нужное для меня состояние, если и не полной капитуляции, то неизбежной уж по любому.
– Нет, конечно… – я сам не заметил, как смачно рыкнул, резко севшим голосом, после чего неосознанно облизнулся, пока пристально следил за изменениями в выражении лица и глаз Серой Шапочки. – Хотя… Если хорошо попросишь…
В этот раз я не просто лишь поверхностно прошёлся кончиками пальцев по припухшим от возбуждения и прилива крови складкам. А прямо в момент недолгой паузы, надавил на них и на горячий клитор весьма ощутимее. И тут же принялся растирать раз за разом гладкую, мокрую и до умопомрачения скользкую мякоть пульсирующей плоти пробравшими даже меня пошлыми ласками. Отчего и у самого от всех этих выворачивающих наизнанку здравый разум ощущений, помутнело и в голове, и в глазах.
– Дам тебе кончить… Или… Нет! Не дам. Ещё не заслужила.
Похоже, Анна не разобрала смысла моих последних слов, пока я действительно не убрал руку и не отстранился от неё где-то на пару футов. Так и осталась сидеть в оцепеневшей позе, несколько раз забавно моргнув длинными, припушенными густой тушью ресницами и безрезультатно пытаясь вернуть себе способность не только мыслить, но и что-то даже говорить.
– Знаю. Я псих. Можешь не напрягаться.
Зато я, в отличие от девушки, вёл себя чересчур вальяжно, как заправский барин на полностью ему подконтрольной территории. Расселся на собственном месте, вытянув руку поверху спинки диванчика в сторону плеча Серой Шапочки и временно закинув на правое колено щиколотку левой ноги в далеко не благопристойной позе.
– Ты… ты не просто псих. Ты… ненормальный… И банально не ведаешь… что творишь.
Ну, вот. Немножко разморозилась. И даже поспешила поправить на бёдрах края юбки, в тщетной попытке натянуть ту до самых коленок. Одновременно испуганно или ошалело оглядываясь по сторонам, видимо, в страхе наткнуться на чей-то насмешливый взгляд от ближайших к нам посетителей AQUA SHARD.
– Если бы я не ведал, что творю, едва ли бы ты сейчас сидела здесь подле меня, мысленно возвращаясь лишь к одной навязчивой идефикс. Мечтая, чтобы я наконец-то тебя вые**л. Конечно, не прямо здесь. Но ведь всегда можно найти для данного мероприятия более подходящее место.
– А ты… можешь думать о чём-нибудь другом, кроме секса… Мареш?.. – Анна усердно нахмурила старательно затемнённые бровки, тем самым демонстрируя своё «истинное» отношение к моим заскокам или же… Или же всё ещё раздумывая над непосильным для себя вопросом, заслужил ли я право, чтобы она могла называть меня Владом, а не Марешом. – Иначе, на кой ты меня вообще сюда затащил? В первый раз ты придерживался совершенно иных взглядов, касающихся традиционных свиданий на публике.
– Боже, Эн. Тебя реально не поймёшь. То ты хочешь свидания, то уже не понимаешь, зачем я его таки решил устроить. Ты сама определилась до конца со своими желаниями?
Конечно, я её драконил и поддевал, поскольку собирался вернуть ей ответку за все прошлые недели, так сказать, с полным соцпакетом. Ведь она и без того прекрасно знала, кто я такой и на что способен. Откуда тогда это напускное «непонимание» происходящего с вытаращенными на меня шокированными глазёнками от невинно оскорблённой жертвы?
– Вообще-то, я пришла сюда против своей роли, если ты уже успел об этом забыть. Забыть о том шантаже, которым обложил меня едва не с первого дня нашего знакомства. Это ты меня постоянно преследовал и домогался, опускаясь до таких немыслимых и изощрённых форм давления, от которых даже у прожжённых террористов волосы на голове станут дыбом.
– Вот честно, Эн… Уже прошло столько времени, а ты ДО СИХ ПОР с восхитительным упрямством задираешь свой прелестный носик и крутишь передо мной шикарными пятыми точками, в попытке продемонстрировать свою дипломатическую неприкосновенность. При этом возбуждаясь со скоростью лесного пожара только от одной моей близости. Я ведь не просто так проверил отсутствие на тебе нижнего белья. Поверь мне, моя девочка. От презрения и против воли так обильно ни на кого не текут. Ну, а то, что я не дал тебе кончить… Это ещё успеется. Обещаю. Сегодня ты столько раз кончишь, сколько не кончала за всю свою сознательную жизнь со всеми своими бывшими партнёрами вместе взятыми.
Серая Шапочка снова ошалело усмехнулась и, не веря, покачала головой, пока разглядывала меня, как нечто несовместимое с её реальностью и прошлыми знаниями о жизни и представителях сильного пола. Тем не менее, с места не срывалась, в моё лицо коготками не впивалась и публичных истерик не закатывала. В общем, держалась до последнего, дабы убедить меня всем своим благородным видом, насколько я не прав и не видать мне её, как своих ушей, даже когда я буду насаживать её раз за разом на свой член.
– Откуда в тебе вся эта… напыщенность и зашкаливающее тщеславие, Мареш? Если сравнивать тебя с твоим братом Карлом – всё равно, что сравнивать землю и небо. А вы вообще… действительно единокровные братья? Или кого-то из вас всё-таки усыновили?
Не скажу, что это было из ряда запрещённых ударов, но кольнуло меня вопросительным сомнением о моей родовой принадлежности весьма ощутимо. Да и не верю я, чтобы Анна заранее готовилась к подобному повороту в нашем разговоре, не имея ни какого понятия о наличии в моей защитной броне каких-либо уязвимых мест и брешей. Хотя, да, я внимательней вгляделся в её возмущённое личико, убедившись в который раз, что все её холостые выстрелы в мою сторону наносились вслепую и наугад.
