Само по себе оно волновало его мало. Но Василиса хотела восстановить справедливость, и он должен был ее поддержать. Надо будет — Матвей и в глотку Холодову вцепится.
— Проблема в оценке стоимости объекта спора, — сказал Холодов и замялся.
— Но предложение у вас есть, — предположил Матвей, проницательно глядя на него.
— Оно вполне может вас устроить, — произнес управляющий и натянуто улыбнулся.
— Мы вас внимательно слушаем, — неторопливо, с чувством собственного достоинства сказала Василиса.
— Контрольный пакет Новокурского металлургического комбината. Очень достойное предложение, — сказал Холодов.
— И все? — Василиса удивленно повела бровью.
— И все?… Возможно, это больше той половины, на которую вы претендуете.
— Вы банкир или гадатель на кофейной гуще? — с усмешкой полюбопытствовал Матвей.
— Дело в том, что оценка стоимости имущества имеет объективную и субъективную сторону.
— Короче!
— В экономике страны наблюдается подъем, перспективы на будущее, откровенно скажу, радуют. Возможно, уже в следующем году комбинат будет стоить в два, а может быть, и в три раза больше, чем сейчас.
— До следующего года еще нужно дожить. — Матвей тяжело глянул на Холодова.
Наверняка комбинат не тянул на заявленную стоимость, но лучше получить что-то, чем ничего. К следующему году мог погибнуть не только Холодов, но и он сам.
— Именно об этом я и хотел поговорить. — Управляющий поежился, будто от холода. — Возможно, Семен Александрович не дожил до этого нашего с вами разговора.
— Вы что-то знаете? — с едва заметной иронией спросил Матвей.
— Я знаю? — вскинулся Холодов.
— Тогда о чем разговор?
— А разговор о том, что если Семен Александрович мертв, то необходимо удостоверить этот факт. Тогда Глеб Семенович, его наследник, сможет расторгнуть договор, заключенный ранее.
— Вы обратились не по адресу, — сказала Василиса.
— Совершенно не по адресу, — подтвердил Матвей ее правоту.
Они знали, что этот вопрос будет поднят обязательно, поэтому заранее настроились на твердое «нет».
— А если по адресу? — Глеб заметно разозлился.
— Будем выяснять отношения? — жестко спросил Матвей.
— Но вы все знаете.
— Ничем не могу вам помочь.
Следствию Матвей тоже не хотел помогать. Если этот разговор записывался, то каждое слово, сказанное здесь, могло быть использовано против него. Он не желал возвращаться в изолятор.
— Вы должны вернуть тело моего отца! — У Глеба заслезились глаза.
— Меня уже пытали на этот счет, — сказала Василиса. — С применением силы. Человек твоего отца. Но я ничего не сказала. Потому что не знала.
— Я к этому не имею никакого отношения! — заявил Глеб.
— А кто сейчас верит словам? — Матвей жестко глянул на него.
— Я не верю вашим словам!
— Что ж, тогда до встречи в суде. — Матвей медленно поднялся, подал руку Василисе.
Холодов не стал их удерживать, но пару фраз на прощание сказал:
— Советую присмотреться к Новокурскому комбинату. Если предложенный вариант вас устроит, звоните, назначим встречу, обсудим вопрос.
— После того, как тело моего отца будет предано земле, — сквозь зубы проговорил Глеб. — Со всеми почестями.
— Не теряй надежды, парень, — сказал Матвей, закрывая за собой дверь.
К машине они подходили в тишине, тягостной для них обоих. Матвей открыл дверцу, помог Василисе сесть. Они выехали на оживленное шоссе.
— Глеб все знает, — сказала она.
— А с кем он живет?
— Лилька проболталась. Она много чего знает. А если Кузьмину расскажет?
— Предлагаешь ее убить? — с самым серьезным видом, но точно в шутку спросил Матвей.
— А ты сможешь? — Василиса настороженно глянула на него.
— И тебя не смогу. Никого.
— Но что-то нужно делать.
— Например?
— Может же, например, какая-нибудь собака откопать тело Рубахова.
— Бывает и такое, — сказал Матвей.
— Даже нелюдей хоронят по-человечески.
Матвей кивнул. Можно было выкопать труп Рубахова и бросить его где-нибудь на дороге.
— Только не сейчас. Недельки через две, очень-очень осторожно.
— А Новокурский комбинат?
— Если это реальное предложение…
— А как же склады?
— Одно другому не мешает.
— Возможно, нам понадобятся деньги. На модернизацию комбината, например.
— Хозяин — барин.
— А тебе все равно?
— Строить еще не начали.
— А если бы начали?
— Это же не война, значит, можно отменить. Да и ларьки мои в работе.
Матвей с головой ушел в новый проект, сбросил ларьки на своего помощника. Розничная торговля шла не так бойко, как прежде, но Леша Мальков старался, в минус не уходил. Матвей мог и дальше развивать свой бизнес. Он решил, что этим и займется, если Василиса даст отбой.
— Ларьки — это мелочь.
— Твой отец тоже с мелочей начинал.
— Да, но его миллионы ушли от меня. Если не считать швейцарский счет.
— Справедливость должна восторжествовать, — неохотно проговорил Матвей.
— Но тебе это как будто не нужно.
Матвей промолчал. Ее право говорить, а его — соглашаться.
— Как будто ты к этому не причастен.
— А я причастен?
— Меня сто раз убили бы, если бы не ты.
— Но все началось с меня. С той встречи на кольцевой.
— Дело не в исполнителях, а в заказчике. Рубахов был заряжен на моего отца. Выстрелить мог кто угодно. Чистик, Артур, тот же Виктор.
— Логично.
— Без тебя меня сейчас не было бы. Ничего бы не было.
Матвей хотел сказать что-то еще в том же духе, но, удерживая руль одной рукой, приложил палец к губам, затем обнял Василису за плечи и привлек к себе.
Глава 16
Холодов, погруженный в раздумья, постукивал пальцем по блокноту, лежащему на столе.
— Не хотелось бы отдавать комбинат, — растягивая слова, проговорил он.
— Мы же договорились: сначала мой отец, только потом комбинат, — заявил Глеб.
Почти месяц прошел с тех пор, как Холодов предложил вариант раздела, но Матвей так и не выполнил условия. Зато Василиса подала в суд, а это значило, что нужно идти на мировую.
