Наконец порядок был восстановлен, и Скаддер сказал:
– Ваша честь, я протестую. Поступок защитника неэтичен. Он
намеренно запутал свидетельницу. Он сказал, что покажет ей фотографию Карла
Моора.
– Я этого не говорил, – возразил Мейсон.
– Думаю, мистер Мейсон прав, – решил судья. – Я точно помню,
он сказал: «…мистера… э-э-э… всегда забываю его фамилию». Конечно, это была
попытка поймать вашу свидетельницу в ловушку, но, как уже говорилось, мисс Фелл
– интеллигентная женщина и сама может позаботиться о себе во время
перекрестного допроса. Она опознала этот снимок довольно уверенно.
Мейсон повернулся к свидетельнице:
– Будьте добры объяснить, мисс Фелл, как случилось, что вы в
мистере Скаддере опознали того человека, которого столкнули за борт?
– Вы забрали мои очки, – ядовито сказала свидетельница, – и
солгали мне по поводу снимка. Я поверила вам на слово.
Все еще держа снимок в руках, Мейсон уточнил:
– Но ведь в упомянутый вечер вы тоже были без очков, мисс
Фелл.
Эйлин Фелл молчала.
– Теперь будьте добры сказать, как получилось, что, когда я
показал вам фотографию в натуральную величину, стоя на более близком расстоянии
к вам, чем обвиняемая на корабле, и при гораздо лучшем освещении, вы не смогли
отличить снимок мистера Скаддера от снимка Моора?
– Верните мне очки, мистер Мейсон, – попросила
свидетельница.
Адвокат поинтересовался:
– Иными словами, мисс Фелл, без очков вы не в состоянии
распознавать лица на таком расстоянии.
– Я могу различать фигуры.
– По тому, как они одеты? – спросил Мейсон.
– Да, отчасти.
– Другими словами, – продолжал он, – вы узнали мистера и
миссис Моор, когда они прошли рядом с вами, но к тому времени, когда вы
поднялись на верхнюю палубу, они были на таком расстоянии от вас, что вы не
могли разглядеть их лица. Вы видели только их фигуры: мужчину в смокинге и
женщину в темном вечернем платье. Верно?
– При сложившихся обстоятельствах этого вполне достаточно.
Эта женщина была миссис Моор, кто же еще мог быть?
– Она была в темном вечернем платье? – спросил Мейсон.
– Да, я уже не раз это повторяла.
– Но ведь женщину в любом другом темном вечернем платье,
например в темно-синем, при тех условиях вы могли принять за миссис Моор?
– Но на верхней палубе, кроме этой пары, никого не было.
– Туда ведет ведь и вторая лестница?
– Да.
– Кто-то должен был находиться в госпитале и зажечь там
свет?
– Не знаю, кто мог его зажечь.
Судья Ромли прервал перекрестный допрос и посмотрел с
неодобрением на свидетельницу.
– Мисс Фелл, – сказал он. – Вы находитесь перед лицом
правосудия и даете под присягой показания в судебном процессе по делу об
убийстве. Это не словесный поединок, в котором вы состязаетесь с защитником, а
серьезное дело. Очевидно, без очков вы видите плохо. Прошу вас ответить на
вопрос мистера Мейсона.
– На какой вопрос? – спросила она.
– Можете ли вы твердо опознать те две фигуры, которые вы
видели на верхней палубе?
– Ну, я видела их, когда они проходили мимо меня по нижней
палубе…
– Я говорю сейчас не о нижней палубе, а о верхней, – оборвал
ее Ромли.
Свидетельница подумала.
– Нет, с уверенностью я не могу их опознать, – наконец
признала она.
– Это все, что меня интересует, – заявил Мейсон, с поклоном
возвращая ей очки. – Благодарю вас, мисс Фелл.
После некоторого колебания Скаддер сказал:
– Это все.
Надев очки, Эйлин Фелл негодующе посмотрела на Перри Мейсона
и прошла на свое место.
– Можете вызвать своего следующего свидетеля, мистер
Скаддер, – разрешил судья Ромли.
– Капитан Джо Хансон.
Свидетельское место занял капитан Хансон, крупный сероглазый
мужчина.
– Для экономии времени, – предложил Мейсон, – мы согласны
сразу признать, что это капитан того корабля, на котором Карл Моор плыл из
Гонолулу, он знал его в лицо и опознал в нем по фотографии пассажира,
занимавшего каюту триста двадцать один.
– Прекрасно, – согласился Скаддер. – Итак, прошу вас
рассказать, капитан, о погоде в океане вечером шестого числа, приблизительно
часов на девять вечера.
– Дул сильный ветер с зюйд-веста, – начал капитан Хансон. –
Шел сильный ливень, видимость была очень слабой.
– Где находился корабль в девять часов вечера?
– На траверсе островов Фараллон, примерно в полутора милях
от них.
– Каково было состояние моря?
– Оно было довольно бурным. Волны ударяли в правый борт.
Судно сильно качало.
– Вы приняли какие-нибудь меры предосторожности, чтобы
пассажиры не выходили на палубу?
– Да, мы закрыли двери на наветренной стороне, ведущие на
палубу. Но корабль не настолько сильно качало, чтобы пассажиры вообще не могли
гулять, поэтому двери с подветренной стороны были открыты, а опасные участки
огорожены канатами.
– Вскоре после девяти часов вам пришлось зайти к обвиняемой
в каюту?
– Да.
– Кто там присутствовал в это время?
– Казначей, обвиняемая миссис Моор, ее дочь Бэлл Ньюберри,
мистер Перри Мейсон и мисс Делла Стрит.
– В это время сделала обвиняемая какое-нибудь заявление о
том, когда она видела последний раз своего мужа? – спросил Скаддер.
– Да.
– Что именно она сказала?
– Минуту, ваша честь. – Мейсон поднялся с места. – Я
возражаю против этого вопроса, как неуместного и не имеющего под собой
достаточных оснований.
Судья Ромли посмотрел на Перри Мейсона поверх очков:
– Мне не совсем понятно ваше возражение, особенно в той
части, где вы говорите о недостаточности оснований.
Мейсон объяснил:
– Прежде чем в суде будут заслушаны какие-либо показания,
связывающие подсудимую с совершенным преступлением, обвинение должно доказать
корпус деликти, то есть наличие состава преступления. Иными словами, обвинение
должно доказать, во-первых, что Карл Ньюберри, он же Карл Моор, действительно
мертв; во-вторых, что его смерть явилась результатом преступных действий.
Только тогда обвинение может искать связь подсудимой с преступлением. Но пока
это не сделано, никакие показания, связывающие подсудимую с преступлением, не
могут быть заслушаны. Пока же обвинение лишь способно доказать, что
свидетельница слышала выстрел и видела на расстоянии шестидесяти шагов две
фигуры, которые она не могла опознать.
