— Мое предложение! — Она топнула ногой. — Сейчас же поставьте чемоданы! Я никуда с вами не поеду, даже если от этого будет зависеть моя жизнь.
Оглядев окружавшие их низкорослые сосны и пустынную дорогу, он сказал:
— Судя по тому, что я вижу, ждать осталось недолго.
Франческа не знала, что делать. Ей нужна была помощь, однако его поведение было невыносимым, и ей претила мысль о том, чтобы, потеряв достоинство, залезть в машину. Далли отнял у нее возможность выбора: открыл заднюю дверцу и бесцеремонно швырнул багаж Скиту.
— Поосторожней с ними! — закричала она, рванувшись к автомобилю. — Они от Лоис Вуттон!
— На этот раз ты подцепил действительно живую штучку, — проворчал Скит с заднего сиденья.
— А то я этого не знаю, — ответил Далли.
Он взгромоздился за руль, захлопнул дверцу и, высунувшись из окна, посмотрел на Франческу.
— Если вы хотите и дальше владеть своим багажом, дорогуша, то полезайте-ка в машину, и побыстрее, а то ровно через десять секунд я включу передачу моей старушки «Ривьеры», и мы с мистером и миссис By… как их там станем для вас не чем иным, как отдаленным воспоминанием!
Прихрамывая, Франческа обогнула автомобиль сзади и подошла к дверце для пассажиров на другой его стороне, борясь со слезами, стремившимися прорваться наружу. Она испытывала унижение, страх и — что хуже всего — свою беспомощность.
Заколка, скользнув по ее волосам, упала в придорожную грязь.
Как ни прискорбно, но ее страдания только начинались.
Франческа быстро обнаружила, что кринолин совершенно не приспособлен для салона современного автомобиля. Не глядя на своих спасителей, дабы не видеть их реакцию на ее мучения, она наконец примостилась на сиденье боком, после чего собрала непослушную массу материи себе на колени.
Далли высвободил рычаг переключения передач из-под вороха оборок.
— Вы всегда удобства ради одеваетесь подобным образом?
Франческа, глянув на него, уже открыла рот, чтобы сразить одной из своих знаменитых хлестких реплик, но обнаружила, что ничего подходящего на ум не приходит. Некоторое время они ехали молча; она упорно смотрела вперед, почти ничего не видя из-за юбок; косточки корсажа впивались ей в поясницу. Если ее ноги обрели наконец долгожданный покой, то из-за неудобной позы давление корсета становилось все более невыносимым. Франческа попыталась сделать глубокий вдох, но груди опять угрожающе поднялись над вырезом, и она решила впредь дышать только неглубоко. Франческа поняла, что стоит ей хоть раз чихнуть, и грудь, выпрыгнув из глубокого декольте, сделает ее центром внимания попутчиков.
— Я Даллас Бодин, — объявил мужчина за рулем. — Приятели называют меня Далли. А сзади Скит Купер.
— Франческа Дей, — ответила она, добавив в голос самую малость тепла.
Ей не следует забывать, что американцы до неприличия бесцеремонны в общении. То, что англичанин расценил бы как невоспитанность, в Америке считается нормальным поведением. Кроме того, она не могла устоять перед искушением хотя бы отчасти поставить этого шикарного деревенского невежу на колени. Франческа была сильна в умении осадить собеседника, и оно не могло подвести ее даже сегодня, когда все остальное шло прахом.
— Я благодарна вам за то, что вы спасли меня, — сказала она, улыбаясь ему поверх юбок. — Боюсь, что последние несколько дней были для меня полным безумием.
— Может, вы расскажете нам? — спросил Далли. — А то мы со Скитом путешествуем вместе уже много миль и изрядно поднадоели друг другу своими разговорами.
— Ладно, но это действительно чрезвычайно забавно. Миранда Гвинвик, эта совершенно невозможная особа — из семьи пивоваров, знаете ли, — уговорила меня уехать из Лондона и согласиться на роль в фильме, который снимают на плантации Вентуорт.
Голова Скита вынырнула у ее левого плеча, его глаза загорелись неподдельным любопытством.
— Вы кинозвезда? — спросил он. — То-то вы показались мне знакомой, только я не мог вспомнить, где вас видел.
— Не совсем. — Она собралась упомянуть про Вивьен Ли, но потом решила лишний раз не затруднять себя.
— Вспомнил! — воскликнул Скит. — Теперь я знаю, где видел вас раньше. Далли, тебе нипочем не догадаться, кто это!
Франческа посмотрела на него с опаской.
— Это та самая «Безутешная Франческа»! — продекламировал Скит, разражаясь хохотом. — Я знал, что вспомню ее. Ну, вспомнил, Далли? Это она выходила с теми кинозвездами.
— Кончай шутить, — сказал Далли.
— Откуда, черт возьми… — начала Франческа, но Скит ее прервал:
— Послушайте, мне действительно было очень жаль, когда я узнал что приключилось с вашей мамочкой и таксомотором.
Франческа глядела на него, не в силах вымолвить ни слова.
— Скит — большой любитель бульварных газет, — пояснил Далли — Сам-то я не очень их жалую, но и меня они заставляют почувствовать силу печатной информации. Помню, в детстве у меня была книжка по географии в голубой обложке, так ее первая глава называлась «Наш сжимающийся мир». Как раз про это, верно? А у вас в Англии были такие географические книги?
— Я… мне кажется, нет, — нерешительно ответила Франческа.
На миг воцарилось молчание, и тут она похолодела от ужаса, представив, что им, возможно, захочется услышать подробности смерти Клоуи. Мысль о том, что придется делиться чем-то столь сокровенным с незнакомцами, так напугала ее, что Франческа быстро вернулась к начатой теме, словно ее и не прерывали.
— Пролетев полсвета, проведя совершенно несносную ночь в самых ужасных условиях, какие только можно вообразить, я была вынуждена надеть это абсолютно отвратительное платье. А потом выяснила, что эту картину представили мне в ложном свете.
— Порнуха? — поинтересовался Далли.
— Конечно же, нет! — воскликнула она. Неужели эти неотесанные американцы не могут даже на мгновение задуматься над тем, что собираются сказать? — В действительности это оказался один из тех омерзительных фильмов о… — даже произнося это слово, она почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу, — о вампирах.
— Вы это серьезно? — Восхищению Скита не было предела. — А вы знакомы с Винсентом Прайсом?
Франческа на миг зажмурилась, потом открыла глаза.
— Не имею удовольствия знать.
Скит похлопал Далли по плечу:
— Помнишь старину Винсента, что хаживал в «Голливуд-сквере»? Иногда с ним была жена. Как же ее звали? Она тоже из тех знаменитых английских артисток. Может, Френси знает ее?
— Франческа, — холодно отрезала она. — Терпеть не могу, когда ко мне обращаются по-другому.
Скит отпрянул на заднее сиденье, и она поняла, что обидела его, но это ее совершенно не тронуло. Ее имя — это ее имя, и никому не дано права менять его, особенно сегодня, когда ее умение противостоять миру оказалось столь ненадежным.
