Она увидела Скарлетт О'Хару, лежащую в грязи, ее силуэт рисовался на фоне живописного, словно снятого на пленке «Техниколор», склона холма. Франческа увидела Скарлетт, которая кричала: «Господь свидетель, я больше не буду голодать!»
Франческа подавилась слезами, и из груди вырвался истерический хохот. Она опять пала на колени и мало-помалу опять дала волю слезам. «Обычное дело, — подумала она, — и как все к месту. Другие люди молятся и получают удар молнии и ангелов. Мне же явилась Скарлетт О'Хара».
Она встала и пошла не зная куда, просто пошла, чтобы куда-то двигаться. В босоножки как пудра сыпалась пыль, оседая между пальцами ног. Она нащупала что-то в заднем кармане и вытащила оттуда монету в двадцать пять центов.
Франческа уставилась на монету. Одна, в чужой стране, без дома, вероятно, беременная, — не стоит забывать, что за бедствие она претерпела, — она стояла посреди дороги в Техасе, у нее было только то, что надето на ней, двадцать пять центов в руке и видение Скарлетт О'Хара в голове.
И вдруг ею начала овладевать странная эйфория — смелость, даже наглость, ощущение безграничности возможностей. Ведь это была Америка, страна возможностей! Она устала от себя, устала от того, во что превратилась. И готова была начать все сначала. Давалась ли кому-нибудь в истории цивилизации такая возможность нового старта — возможность, предоставленная ей в этот миг?
Дочь Блэк Джека посмотрела на монету в руке, мгновение взвешивала ее на ладони, думая о своем будущем. Если ей суждено стартовать вновь, она не потянет с собой никакого груза из прошлого. Не давая себе шанса передумать, Франческа замахнулась и отшвырнула монету.
Страна была настолько огромна, небо настолько высоко, что она решила взлететь, не думая о посадке.
Глава 17
Холли Грейс сидела на зеленой деревянной скамье у тренировочной площадки и наблюдала, как Далли отрабатывал удар железной «двойкой». Это была уже четвертая корзина мячей, но все они по-прежнему срезались вправо — не эффектный мощный удар, а какой-то уродливый соскок мяча. Скит сутулился на другом конце скамьи; его старая стетсоновская шляпа была надвинута на глаза, будто он и видеть не желал происходящего.
— Что с ним случилось? — спросила Холли Грейс, сдвинув на лоб солнцезащитные очки. — Я много раз видела, как он играет с похмелья, но это что-то новое. Он даже не старается корректировать себя, просто лупит тот же удар снова и снова.
— Ты же можешь читать его мысли, — буркнул Скит, — вот и скажи мне.
— Эй, Далли! — выкрикнула Холли Грейс. — То, что ты делаешь, — почти самые плохие удары вторым железным клэбом за всю историю гольфа! Почему бы тебе не забыть об этой маленькой английской девчонке и не подумать о хлебе насущном?
Далли ударил по очередному мячу головкой железного клэба.
— А почему бы тебе не перестать лезть в мои дела?
Холли Грейс стояла и поправляла за спиной складки своего белого хлопкового блузона, заправленного под ремень джинсов, собираясь спуститься к Далли. Розовая лента была пропущена через кружевной вырез блузона, трепетавший на ветру и западавший в ложбинку между грудями. Когда Холли Грейс проходила мимо последней метки, какой-то мужчина, тренируя замах драйва с поворотом тела, ударил и вообще не попал по мячу.
Холли Грейс одарила его насмешливой улыбкой и заявила, что лучше бы ему бить по мячу, не поднимая глаз от земли.
Далли стоял под ранним солнцем, его волосы светились в его лучах. Холли Грейс взглянула на Далли, прищурив глаза:
— Ну что, дружок, в выходные эти хлопководы из-под Далласа собираются разделать тебя под орех. Я дам Скиту новенький пятидесятидолларовый банкнот и скажу, чтобы все поставил против тебя.
Далли, сидя в центре кучи мячей, наклонился вперед и взял бутылку пива.
— За что я тебя люблю, Холли Грейс, так это за то, как ты меня подбадриваешь.
Она по-дружески прижалась к Далли, наслаждаясь его особенным мужским ароматом — смесью запахов пропотевшей майки для гольфа и кожи теплого захвата клэба.
— Я что вижу, то и говорю, дружок, а играл ты сейчас просто ужасно. — Она отступила назад и взглянула ему прямо в глаза. — Ты что, беспокоишься о ней?
Далли посмотрел на отметку двести пятьдесят ярдов, а потом снова на Холли Грейс:
— Я чувствую ответственность за нее и ничего не могу с собой поделать. Скит не должен был так ее отпускать. Он знал, кто она такая. Она позволяет втягивать себя в дурацкие истории с кино про вампиров, она дерется в барах, продает свои платья мошенникам в ломбарде. Боже, она ведь так разволновалась, когда мы подрались на автостоянке вчера вечером, можешь ты это понять?
Холли Грейс внимательно разглядывала тонкие кожаные полоски босоножек, а потом задумчиво посмотрела на Далли:
— Давай как-нибудь подадим с тобой на развод!
— Не понимаю зачем? Ты ведь не собираешься снова выйти замуж?
— Нет, конечно. Ну… просто, может, не слишком хорошо для нас обоих так поступать — использовать наш брак для того, чтобы воздерживаться от других эмоциональных увлечений, Далли подозрительно посмотрел на нее:
— Ты что, опять «Космо» начиталась?
— Так и есть! — Надвинув солнцезащитные очки на глаза, она уселась на скамью и поджала губы. — С тобой бесполезно разговаривать! У тебя мозги в одну сторону работают.
— Я подброшу тебя к маме в шесть! — крикнул Далли ей вслед, когда Холли Грейс пошла к стоянке. — Можешь пригласить меня на барбекю!
Когда машина Холли Грейс вырулила со стоянки, Далли протянул Скиту свой железный клэб номер два:
— Давай продолжим на поле и разыграем пару лунок. И если тебе покажется, что я хочу воспользоваться этим клэбом, то возьми пистолет и пристрели меня!
Но даже без клэба номер два Далли играл плохо. Он понимал, в чем дело; причина не имела никого отношения к его замаху или завершению удара. У него в мыслях было слишком много женщин, вот что плохо. У него остался неприятный осадок от истории с Френси.
Как ни старался, он так и не мог припомнить, говорил ли ей о том, что женат. Однако это не оправдывало поведения Френси прошлой ночью на автостоянке. Она вела себя так, будто они уже сделали анализ крови и внесли первый взнос за обручальные кольца. Черт побери, он ведь говорил ей, что не имеет серьезных намерений. Что за странная публика эти женщины! Говоришь ей в лицо, что никогда на ней не женишься, а она кивает головой и отвечает, что прекрасно тебя понимает и думает точно так же. Но один Господь знает, какие планы роятся при этом в ее голове! Это была одна из причин, по которой он не хотел разводиться. Это первая причина, а вторая — то, что они с Холли Грейс были семьей.
Сделав подряд два двойных боуги, Далли решил, что на сегодня хватит. Он отпустил Скита и пошел вокруг площадки, тыча в траву клэбом и выискивая потерянные мячи. Вытащив из-под листьев новенький мяч, он сообразил, что уже почти шесть, а ему еще надо сходить в душ и переодеться перед тем, как ехать к Холли Грейс. Он опоздает, и она будет дьявольски сердиться. Далли столько раз опаздывал к Холли Грейс, что она в конце концов начала с ним бороться. Однажды шесть лет назад он тоже опоздал. К десяти часам они должны были быть в магазине похоронных принадлежностей, чтобы выбрать гроб для ребенка, но Далли появился только к полудню.
