Из дворян-заговорщиков под следствие попали 579, но к суду привлекли только 287. Виновность остальных была признана недоказанной или незначительной. И даже из подсудимых больше половины (149) отделались высылками и служебными взысканиями. Тех, кто заслужил более строгие наказания, распределили по 11 разрядам. В июле Верховный Уголовный суд вынес приговор. Пять преступников, признанных «вне разрядов», Рылеев, Пестель, Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин и Каховский, приговаривались к смертной казни четвертованием, 31 осужденных «первого разряда» – к смертной казни отсечением головы. (Виды наказания выбирались в соответствии с действующими законами, и во многих европейских странах такие казни еще применялись). Причем суд в данном отношении был единодушным. Только Мордвинов принципиально и демонстративно голосовал против смертной казни.
Остальные декабристы осуждались к разным срокам каторги – от 4 лет до пожизненной, восьмой-девятый разряды – к ссылке. Десятый и одиннадцатый к лишению чинов и дворянства, сдаче в солдаты (с возможностью выслужиться в офицеры и тем самым вернуть себе дворянство). Царь смягчил кары почти всем. Из 36 осужденных на смерть помиловал 31–всех преступников «первого разряда», заменив им казнь пожизненной каторгой. Приговоренным к пожизненной каторге снизил сроки до 20 лет. Приговоренным к 20 годам – до 15 и т. д. В итоге на каторгу и ссылку были осуждены 120 человек. К сдаче в солдаты – 12. (Это из 579 уличенных заговорщиков!). Лишь 5 главных преступников государь не помиловал – полагал, что не имеет на это морального права. Главари заговоров, предводители военного мятежа, погубившие множество людей. Убийца Милорадовича и Стюрлера. Но и им император смягчил наказание, заменил четвертование повешением. 13 июля приговор был приведен в исполнение. Николай писал, что для него это был «ужасный день».
И все же при внимательном изучении материалов по делу декабристов можно прийти к выводу – многие важные аспекты при этом замяли. Следствие как-то деликатно обошло стороной масонские корни тайных обществ, финансирование (а оно было – кто и на какие деньги напоил солдат на Сенатской и примкнувшую чернь?). Связи декабристов с польским «Патриотическим обществом» были полностью доказаны. Делопроизводитель Следственного комитета А. Д. Боровков записал, что как раз через поляков осуществлялись связи с масонскими структурами Англии, Франции, Испании, Венгрии [23]. В Польше тоже прокатились аресты. Но… из-за ее автономии расследование было передано польскому правительству, Административному совету. После двухмесячных разбирательств он… освободил всех обвиняемых. Потому что суд польского сейма отказался признать деятельность «Патриотического общества» государственной изменой. Революционеры получили возможность спокойно готовиться к новому восстанию.
В первых показаниях декабристов, когда они еще пребывали в шоке, проскальзывали и другие факты. Так, уже упоминалось, что Никита Муравьев и Давыдов обмолвились о контактах с иллюминатами. В августе 1826 г. царь назначил дополнительное расследование, Муравьеву и Давыдову даже пообещали полное прощение «за указание следов иллюминатов». Оба ответили, что никаких связей с ними не было. Отсюда был сделан вывод – если бы что-то знали, то уж, конечно же, захотели бы заслужить прощение. А разве не могло быть иначе? Что раскрытие правды было для них куда более опасным, чем Сибирь? При расследовании замяли и связи декабристов с иностранными державами.
Хотя в показаниях были упоминания о тайном «Финляндском обществе». Австрийский посол Лебенцельтерн пытался укрыть Трубецкого. Один из сотрудников его посольства, Шварценберг, побывал на Сенатской площади, «поехал в каре мятежников и очень долго с ними беседовал». Мы уже рассказывали и о показаниях Муравьева-Апостола – как декабрист Княжевич ездил в Варшаву для встречи с английским послом Стрэтфордом Каннингом. Но «Финляднскому обществу» не нашли подтверждения и списали, что это была «выдумка мятежников» – для подбадривания друг друга. Поведение австрийского посла объяснили родством с Трубецким (а Шварценберга? Осталось без объяснения). А информацию о совещании в Варшаве с английским послом самоуверенно отверг великий князь Константин Павлович. Объявил – это ложь, у него в Варшаве контроль образцовый, неужели от него могло бы что-то утаиться? Не верить Константину было нельзя. Вопрос закрыли [23]. Хотя последующее польское восстание показало, что в Варшаве Константин был глух и слеп, абсолютно не знал, что творится у него под носом.
Учитывая подобные особенности следствия, стоит ли считать случайным, что не нашлось достаточных доказательств для высоких покровителей декабристов? А крайними оказалась пятерка повешенных. Один убийца (но отказавшийся убить царя). У четверых других вдобавок к известным их преступлениям было еще кое-что общее. Слишком много знали. В том числе о связях с иностранцами (взаимодействие с поляками курировал Бестужев-Рюмин). Могила сокрыла их тайны. Но многие другие заговорщики, игравшие важные роли, отделались очень легко. Например, Федор Глинка, помощник Милорадовича, извещавший сообщников обо всех планах правительства. Его арестовали, но под суд он вообще не попал. В июне 1826 г. освободили, исключили с военной службы и сослали в… Петрозаводск. Там он отлично устроился советником Олонецкого губернатора.
Такие странности могут найти объяснения, если учитывать, какое окружение сформировалось вокруг Николая I. Оно возникло в короткий период междуцарствия и мятежа – до того его положение не было высоким, и собственного окружения у него не было. Тайный Манифест о престолонаследии выдвинул в число ближайших доверенных А. Н. Голицына. Экстренное составление царских актов и законодательные замыслы Николая снова возвысили Сперанского. В талантах юридических формулировок ему равных не было. Поэтому Балугьянский возглавлял II Отделение Его Императорского Величество канцелярии чисто номинально. Реально там стал заправлять Сперанский. Большой вес набрал Бенкендорф. Но… и он являлся масоном! Обычно указывают – «бывшим». Ложа «Соединенные друзья», где он состоял, после запрета 1822 г. прекратила собрания. Но личного разрыва с масонами Бенкендорф никогда не декларировал. Так что вопрос о «бывшести» остается открытым – ведь и Пестель до 1822 г. состоял в одной ложе с ним.
А патриотическая партия Аракчеева потерпела в придворной борьбе поражение. Сам Аракчеев брал на себя неудачные инициативы Александра, вроде военных поселений – а теперь ему оставалась роль «козла отпущения». Но он и слишком занесся. Осенью 1825 г., занятый драмой с убийством сожительницы, самоустранился от дел, не поехал в Таганрог, куда звал его Александр. И в Петербурге появился лишь 9 декабря, по сути игнорируя Николая и не оказав ему поддержки – хотя он-то знал тайну престолонаследия. Без последствий это не осталось. Аракчеев привык являться к Александру прямо в кабинет, без предварительного доклада. Когда Николай Павлович стал государем, точно так же зашел к нему. Но император его попросту выставил его в приемную, где ожидали министры [26]. В апреле 1826 г. Аракчеев отправился в отставку.
Однако после этого попали под удары и те, кто помогал ему свалить Голицына – ревностные борцы с вольнодумством Магницкий (попечитель Казанского учебного округа), Рунич (попечитель Санкт-Петербргского учебного округа). В 1826 г. на них напустили ревизию генерала Желтухина. В Казани она накопала массу жалоб, представила картину полного развала университета, нашла какую-то недостачу казенных денег. Магницкого отстранили от должности и сослали в Ревель, для покрытия недостачи наложили секвестр на его имения. Рунич тоже попал под суд, был уволен со службы.
