27 мая наши войска под огнем форсировали Дунай. Государь при этом продемонстрировал особое доверие к прибывшим казакам, его лодкой правил Гладкий, на веслах сидели куренные атаманы. Исакчу взяли штурмом, и русские корпуса разошлись, осадив еще несколько крепостей. Капитулировали Мачин, Браилов. Из задунайцев было сформировано Отдельное Запорожское войско. Еще в прошлых войнах в Россию стали возвращаться от турок и другие беглецы, старообрядцы-некрасовцы. На их базе Николай I повелел создать еще одно новое казачье войско – Дунайское. Его пополняли добровольцами из балканских народов.
Сражения начались и на Кавказе. Под командованием вице-адмирала Меншикова эскадра Черноморского флота высадила десант у Анапы. Большие корабли не могли подойти к крепости из-за мелководья, но часть орудий перегрузили на мелкие суда и транспорты, открыли бомбардировку. 12 июня последовал жестокий штурм. Авангард из пластунского батальона и Ейского казачьего полка возглавил наказной атаман Алексей Безкровный – он воевал всю жизнь и получил столько ранений, что Александр I велел называть его не Безкровным, а Бессмертным. Пол Анапой его снова ранило картечью, но пластуны и ейцы первыми ворвались в крепость, в ней захватили 4 тыс. пленных и 70 орудий.
А для Отдельного кавказского корпуса Паскевича перерыва как бы и не было. Одолели персов и повернули на турок. 20 июня корпус подступил к крепости Карс – ее считали неприступной. Но после трехдневной осады неудержимой атакой Карс был взят. Повернули на другую крепость, Ахалкалаки, и через месяц она тоже пала. Не давая противнику опомниться, устремились на Ахалцих. Внезапным броском в город влетели егеря и взвод 4–й донской батареи. Казаки втащили свои пушки на крышу дома и стали бить по турецким скоплениям на улицах. Их окружили, им пришлось отстреливаться и из орудий, и из ружей, и рубиться саблями, но Ахалцих взяли. После этого крепости Ацхур и Ардаган сдались без боя. А от главных сил Паскевич разослал отдельные отряды. Один из них овладел портом и крепостью Поти. Другой с налета захватил важную крепость Баязет.
Но на главном направлении, на Дунае, успехи застопорились. В «войне крепостей» корпуса рассредоточились. Ждали, когда подтянутся парки осадной артиллерии, отставшие части с Украины, Лейб-гвардия. А у турок сил было много, они принялись контратаковать то на одном, то на другом направлении. Основное ядро русской армии Витгенштейн повел к Шумле, где в укрепленном лагере стояла армия великого визиря Мехмеда Решад-паши. Фельдмаршал надеялся выманить его и разбить в генеральном сражении. Хотя получилось наоборот. Наши войска очутились как бы в осаде, турки клевали их со всех сторон. А в Варне засел 20–тысячный гарнизон со 178 орудиями, контратаками отогнал отряд генерала Ушакова. Но в середине июля сюда прибыл от Анапы Черноморский флот и десантный корпус Меншикова. Присоединил отряд Ушакова, снова осадил Варну.
Царь из-под Варны отправился на фрегате «Флора» в Одессу, самому торопить запаздывающие подкрепления. Но здесь он узнал, что под Шумлой дела обстоят совсем худо. Витгенштейн, некогда боевой фельдмаршал, состарился и растерял прежние качества. Осторожничал, полностью отдал инициативу противнику. Турки перекрыли ему все дороги, без подвоза фуража стали падать лошади. Окружали наши войска своими батареями, обстреливали их. Витгенштейн вообще собирался отступать, но Николай запретил ему. Слал конкретные указания, где и как надо действовать. А Дибичу возмущенно писал: «Мне кажется, что со времени моего отъезда и вашей болезни все заснуло и идет наперекор здравому смыслу… Но что же делает собранная у вас несметная артиллерия? Разве она существует для того, чтобы переморить с голоду лошадей, не сделав ни единого выстрела? Наконец, что же думает фельдмаршал, если он думает?»
В августе под Варну наконец-то прибыл Гвардейский корпус. Осадные работы возглавил один из лучших инженеров России, Карл Шильдер – он командовал любимой частью Николая I, Лейб-гвардии Саперным батальоном. Крепость окружили окопами, приближались к стенам зигзагообразными апрошами. Турки дрались жестоко. Самому Меншикову ядром перебило обе ноги. Как раз в это время из Одессы под Варну вернулся царь. Заботливо навестил князя, стойко переносившего страдания. Его увезли в Одессу вместе с другими ранеными. А Николай на простой казачьей лошадке выезжал к передовым отрядам, разговаривал с офицерами и солдатами, намечал места для прокладки дорог, строительства новых укреплений.
Хотя это было опасно, турки появлялись из лесов и гор в самых неожиданных местах. В сентябре они направили на выручку Варны 30–тысячный корпус Омера-Врионе. Завязались схватки не только на внутреннем, но и на внешних обводах окружения. Другой корпус, Ирагима-паши, попытался вторгнуться в Валахию, в тылы русских. Но у села Боелешти его обнаружил отряд генерала Гейсмара. У него было всего 4 тыс. штыков и сабель с 14 орудиями. У неприятеля – 30 тыс. и 30 орудий. Но Гейсмар атаковал Ибрагим-пашу. В упорном сражении, продолжавшемся весь день и ночь, неприятелей полностью разгромили, взяли всю артиллерию, обозы, 500 пленных. Захватили и ценнейший документ – письмо султана с турецкими военными планами.
А тем временем под Варной русские траншеи постепенно подошли вплотную к укреплениям. Под руководством Шильдера подвели мины. Они подняли на воздух два бастиона, в груды развалин превратились соседние кварталы. Тут уж защитникам стало ясно, крепость обречена, 29 сентября Варна капитулировала. Пытавшийся ей помочь корпус Омера-Врионе сразу покатился прочь, и его преследовали, били в хвост [50]. Осень прервала войну. Закрепившись гарнизонами в занятых крепостях, армию отвели на зимние квартиры. Царь отплыл в Россию на корабле «Париж» и попал в страшную бурю. Могло если не потопить корабль, то поломать снасти и отнести к турецким берегам. Кое-как дошли до Одессы, причалили ночью. Первым делом Николай отправился в городской собор. Прибежал разбуженный священник, и государь в пустом храме горячо молился с несколькими приближенными.
Его ждали совсем другие дела и хлопоты, 24 октября скончалась его мать, Мария Федоровна. А на фронтах настало затишье. Хотя оно было обманчивым. Великий визирь из своего лагеря под Шумлой выступил отбивать Варну, и его останавливали в боях. Были вылазки на других направлениях. К новой кампании турки собирали все, что могли – 150 тыс. на Дунае, 40 тыс. в Албании, более 100 тыс. на Кавказе. Помогать им взялись англичане. Подстрекали Персию расторгнуть мир. В январе 1829 г. в Тегеране не без участия османской и британской агентуры разбушевались фанатики, разгромили посольство России. Посол, А. С. Грибоедов, с несколькими сотрудниками и казаками охраны отбивались до последнего, положили 80 нападающих, но почти все погибли, 37 человек.
Неожиданно вздыбилась и партнерша России по Священному Союзу – Австрия. Озаботилась усилением русского влияния на Балканах, угрожала вмешаться в войну. Под видом маневров сосредотачивала войска в Трансильвании. Николай I был вынужден отвлечь на австрийскую границу крупные контингенты под командованием брата Константина – 6 русских корпусов и армию Царства Польского. А к польским подданным и их национальной гордости государь относился очень внимательно. Даже победу под Варной, одержанную сугубо русским оружием, представил, как общую. Вспомнил, что в 1444 г. в битве с турками под Варной погиб польский король Владислав III. Царь объявил, что хочет почтить память «моего предшественника», велел поставить в Варшаве памятник Владиславу, послал туда «в честь героя» 12 трофейных пушек из Варны – как символ, что Николай расквитался за него.
