Летом 1833 г. Россию постигла страшная засуха – неурожай, падеж скота. Стране грозил голод. Государь выделил для спасения подданных более 20 млн. руб. Закупали хлеб в Германии. В пострадавших губерниях безвозмездно раздавали нуждающимся хлеб и деньги. Для контроля, чтобы раздачи были справедливыми, Николай разослал собственных флигель-адъютантов. Он мобилизовал и другие ресурсы. Пересмотрел и откорректировал Положение о губернских комиссиях народного продовольствия. Для закупок хлеба и скота учредил по губерниям вспомогательные земские капиталы, призвав дворян и купцов к помощи страждущим. Все эти меры дали свои результаты. А народ был благодарен царю, своему спасителю.
А внутренние проблемы приходилось решать параллельно с внешними. Англия, Франция, Испания и Португалия объявили о создании «четверного союза» – с явным либеральным и антироссийским душком. В противовес ему Николай Павлович решил восстановить былой альянс с традиционными монархиями, Пруссией и Австрией. Он не хотел дополнительно возбуждать Запад конференцией трех держав, предложил две отдельные встречи, в Пруссии и Австрии. Для первой выбрали город Шведт, для второй замок Мюнхенгрец. 15 августа государь отчалил за границу на своем пароходе «Ижора». Попали в сильнейшую бурю, с неимоверными трудами и риском вернулись в Кронштадт.
Но уже на следующий день, чтобы не опоздать на свидание, Николай выехал посуху. Путешествовали инкогнито, что было уже не впервой. Царь в таких случаях изображал из себя адъютанта Бенкендорфа, и нередко это приводило к забавным казусам. В Шведт прибыли вовремя, и совсем не с той стороны, откуда ожидали прусский принц и его свита, тревожно вглядываясь в штормящее море. Однако переговоры стали очень трудными, поскольку либерализм в значительной степени заразил и прусских вельмож. Только личное обаяние Николая помогло добиться согласия на союз. Но от переутомления царю стало плохо. Его личный врач Арендт отстал по дороге, пришлось вызывать прусского лейб-медика. Хотя государь каким-то образом отлежался в запертой комнате, на своей обычной походной постели – мешке с сеном. Смог продолжить путешествие, теперь уже с прусским принцем и его свитой.
Встреча с престарелым австрийским императором Францем стала более чем дружелюбной. На переговорах тон опять задал Николай, и министр иностранных дел Австрии Меттерних был восхищен, как точно и кратко, всего за час, он смог доказать жизненную необходимость союза. Цель – обуздать Англию и Францию, остановить потоки революционной пропаганды. Австрийцы согласились. Договорились и о том, чтобы польский вопрос считать общим. Мятежников, в чьих бы владениях они не находились, преследовать сообща, выдавать друг другу. В свете недавних вылазок поляков это стало очень важным. На родину возвращались через Польшу. Здесь царь проверил, как идет строительство крепостей, как несут службу войска. Властям Варшавы, приглашавшим его в город, отказал. Заявил, что прибыл на этот раз к своим воинам, а Варшаву, провинившуюся перед ним, посетит как-нибудь потом. Впрочем, принял делегацию поляков в строящейся Новогеоргиевской крепости.
Заботы у царя возникали порой самые неожиданные. Той же осенью 1833 г. зачастили ночные пожары в Москве. Жители волновались, говорили о поджигателях, польских диверсантах. Николай снова поехал в Первопрестольную, успокоил москвичей своим появлением. Снова шел пешком на службы в кремлевские соборы. Но и на пожарах он появлялся сразу же, сам руководил тушением. А пожарные при нем старались изо всех сил, эпицентры возгорания ликвидировали быстро. Толпы, сбегающиеся на пожары, относили это к заслугам царя, кричали ему «ура». Наконец и поджигателей поймали. Возможно, это сделали бы и без государя, но москвичи были благодарны именно ему. Приехал на 6 дней – и все выправил. А злоумышленников прогнали сквозь строй на месте преступления, и больше желающих безобразничать не находилось.
Ну а поездка в Шведт и Мюнхенгрец имела еще одно последствие. Дело в том, что в 1816 г. по указанию Александра I был принят гимн России «Молитва русского народа». Текст был В. А. Жуковского, но в качестве мелодии взяли напев британского гимна. Теперь отношения с Англией стали натянутыми, а получалось так, что в Пруссии и Австрии в честь Николая звучала музыка гимна Англии. В свите, прибывшей в Мюнхенгрец, находился композитор Алексей Львов. Царь попросил его написать новую мелодию. Слова под нее снова взялся сочинять Жуковский, и в декабре 1833 г. новый гимн был впервые исполнен, Николай Павлович официально утвердил его:
«Боже, Царя храни!
Сильный, державный,
Царствуй на славу, на славу нам!
Царствуй на страх врагам,
Царь православный!
Боже, Царя храни!»
Да, Господь хранил государя. А государь хранил свою страну, свой народ. Бог благословлял и его супругу, семья стала большой. Весной 1834 г. страна праздновала совершеннолетие наследника, Александра Николаевича. Церемонию его присяги отец специально назначил 22 апреля – на величайший из православных праздников, Пасху Христову. Сын зачитал текст присяги со слезами на глазах, обнялся с царем. Но подрастали и дочери Мария, Ольга, Александра. Сынишку Константина отец с пеленок наметил руководить флотом, сынишку Николая – на армейское поприще. А младшему, Михаилу, когда старший приносил присягу, исполнился только годик.
ГЛАВА 20.
ПО ЗАКОНУ И ПО ПРАВДЕ
Николай I и его сподвижники.
Художник Ф. Крюгер
В августе 1834 г. Николай Павлович почтил память старшего брата. На Дворцовой площади установили монумент, без которого сейчас трудно представить Санкт-Петербург – Александровскую колонну, созданную архитектором Монферраном. Памятник был необычный, грандиозный. И торжества устроили грандиозные, в параде участвовало около 100 тыс. войск. Сам Николай командовал ими, отдал честь державному брату.
А осень стала уже традиционным временем его путешествий. Он собирался в Нижний Новгород и Казань. Но проливные дожди развезли дороги, пришлось повернуть на юг, в Орел. Там царь проверил драгунский корпус, переформированный и вооруженный по его новым указаниям. А уж потом Николай направился на Волгу, в Ярославль. Осмотрел учебные заведения, больницы, монастыри, строительство набережной. Дальнейшая поездка стала погружением в отечественную историю – а Николай Павлович знал ее превосходно.
В Костроме он посетил Ипатьевский монастырь, где его с благоговением и восторгом встретил простой народ. Осмотрел покои, где жил будущий царь Михаил Федорович, начиналась династия Романовых. До сих пор здесь побывала только одна императрица, Екатерина II, и каких-то последствий для монастыря ее визит не имел. Храмы и корпуса с кельями стояли полуобвалившиеся, их подмывала речка. Николай повелел капитально отремонтировать обитель, укрепить берег каменной кладкой. В Костроме он принял не только местных дворян, но и делегацию крестьян Сусаниных. Когда-то царь Михаил Федорович щедро наградил потомков своего спасителя, но они успели разориться. Этих потомков насчитывалось 123, и Николай приказал губернатору представить предложения по улучшению их положения, а детей из этого рода распорядился обучать за казенный счет.
