Смущенный Захар вкатил в комнату кресло, обвязанное бантом. Стул был сделан явно на заказ и с легкостью мог заткнуть за пояс обычные офисные табуретки.
– Захарок, а для тебя тоже есть маленький сюрприз! Скоро мы будем праздновать не только папин день рождения! – улыбчивым взглядом жена указала под стол, дабы я догадался достать оттуда подарок для сына.
Стоило лишь опустить взгляд вниз, как на моих коленях и правда возникла массивная синяя коробка.
– Держи, Захар, – недолго думая, я вручил презент мальцу.
Как только мальчик открыл крышку и увидел содержимое, его глаза засияли.
– Ого! Это мне? – из коробки ребенок вытащил массивный пистолет NRBG–93 и заглянул в дуло оружия. – Спасибо, пап!
Детский палец спустил курок, и раздавшийся выстрел разметал всё убранство комнаты на мелкие атомы. Словно наш мир, состоящий из четырех стен, и был той голограммой, а всевышний провидец, загадав желание, сдул быт некогда счастливой семьи, позволив ей лишь пару раз мигнуть напоследок и пропасть навсегда.
– Что ты наделал?! – противно проскрипел голос Веры из небытия. – Ты убил нашего сына?!
Какого сына? Разве этот безжалостный убийца и конченый рецидивист – мой отпрыск?
– Я остановил монстра, чтобы он не пожрал то хорошее, что еще оставалось в нашем мальчике! – эти слова вырывались изо рта без моего участия. – Бесспорно, я не меньшее чудовище, но где была ты? Где была ты все эти годы?
– Но я же вернулась! – прохрипела возникшая полупрозрачная мгла. – Вернулась к вам!
Ослепляющая белоснежная пустота очертилась в светлую медицинскую палату с узкой детской койкой, на углу которой примостилась та самая дымка, прорисовавшаяся в мою бывшую жену.
– Ты ведёшь себя так, словно не ценишь все те усилия, что я прикладывала, – отчитывал меня призрак Веры. – А я, пересилив себя, вернулась к тебе!
– Огромное, сука, спасибо! Когда ты воротилась, я по глупости своей даже обрадовался, забыв, из-за чего мы расставались. Думал, что во второй раз всё получится. Наивный дурак! Тогда еще верил, что любовь может быть чем-то светлым, чистым, а не сгустком боли, которым мы лишь играли, пытаясь не замечать, что он растёт и однажды всё же лопнет. Как оказалось позже, ты вернулась ко мне тогда только для того, чтобы спустя время окончательно растоптать. Но для чего ты это сделала? Зачем снова было повторять лживые слова и давать надежду? Я не мог понять до тех пор, пока однажды не увидел сон.
– И что же ты увидел? – противно прогудело приведение.
– В этом сне я был беглым рабом, которого поймали в поле, и, взведя курки своих ружей, они уже готовы были изрешетить моё тело. Однако вид примирённого со своей судьбой человека не устроил богему, поэтому самая красивая и молодая княжна подошла ближе, и, украдкой сняв мои оковы, молвила бежать, что есть сил. И я рвал во всю прыть. Буквально нёсся к свободе, слёзно благодаря свою княжну. А она, заливаясь смехом мне вслед, велела спустить собак на потеху толпе, – я перевёл дыхание и продолжил. – Проснувшись в холодном поту, я рассмеялся. Я был счастлив, так как наконец-то осознал, что тобой двигало все эти годы. На деле тебе просто было мало той боли, что я перенёс. Мол, недостаточно страдал. Хороший сон. Жаль, что он не приснился мне раньше, иначе мы бы вряд ли сошлись.
– Гори в аду, Ильин! – завывал призрак. – Гори ты и твоя сраная философия!
Фигура Веры начала разрастаться. Поглотив больничную койку, мгла добралась и до меня. Окутанный по пояс, я в ужасе наблюдал, как проявившиеся серые подобия кучевых лап обвивали мою шею, намереваясь задушить.
– Ну и кумар вы тут устроили! – развевая плотную завесу прорезиненной дубинкой, из глубины дыма проступила кадет Эбберт. – Опять курили свои странные сигареты, сэр Ликтор?
Когда смог рассеялся, я обнаружил себя на точно такой же медицинской койке, правда, нынешняя была обычного взрослого размера.
– Лина? – недоумевал я. – Что ты здесь делаешь?
– Как что? – усмехнулась кадет. – Перенимаю ваш опыт.
Остаточная пелена материализовалась в плащ. Мой плащ, который Эбберт с некой грацией накинула себе на плечи.
– Забрала, пока вы дремали, – опередила немой вопрос кадет.
– Но ведь я больше не сплю! – возмутился я.
– Недостаточно просто проснуться, сэр. Важно еще и подняться с постели.
С озорной улыбкой Эбберт протянула руку, приглашая, наконец, встать с койки. Недолго думая, я ухватился за ладонь, потянув её на себя. Однако, едва я дотронулся до Эбберт, как моё тело прострелила острая резь. Болезненная волна прокатилась от рёбер до ключицы, заставляя зажмуриться до искр в глазах.
– Хватит бредить, Ликтор, – рядом с собой я отчетливо услышал знакомый мужской голос. – Твои сигнатуры в норме, так что завязывай притворяться коматозником, и так уже трое суток провалялся!
Я с трудом разлепил веки и попытался сфокусироваться на человеке, которому принадлежал голос. Молодой на вид мужчина азиатской внешности, с длинными черными волосами, собранными на затылке, внимательно следил за мной, улыбаясь морщинистыми уголками глаз. На синем нейлоновом халате в районе груди пестрела надпись: «Кенши Хара́да. Хирург».
– Здорово, дружище! – доктор поднялся со стула, расправляя униформу. – Чего такой хмурый?
Кенши? Это взаправду он, и я действительно в больнице или всё это очередной сон?
– Что со мной? – звук моего голоса едва ли был отличим от царапания по стеклу.
– Флотирующий осколок ребра повредил крупные сосуды, образовав свернувшийся гемоторакс. Мы экстренно провели видеоторакоскопию, перевязав сосуды, удалили сгустки крови и провернули санацию плевральной полости. Далее была гемотрансфузия, переливание плазмы и Экситейторная терапия. Ну и в заключение обеспечили проходимости дыхательных путей и дренажной функции бронхов.
– А простыми словами? – я всё еще ни черта не осознавал.
– Обломки рёбер проткнули изнутри твоё хрупкое тельце. Мы тебя подлечили, в итоге не подохнешь. Можно сказать, легко отделался. Во многом помогла дрянь, что ты всюду теребишь по углам.
Приподняв одеяло, я убедился, что вся область груди туго перемотана каким-то эластичным материалом, и то, что я сейчас не испытывал боли, скорее всего, являлось заслугой обезболивающих, мерно впитываемых Сатусом через устроенную слева стойку дозации.
– Восстанавливающие гемопрепараты Экситейторного типа. Они здорово помогли на начальном этапе, но сейчас тебя убивает твоя же собственная кровь, – Кенши достал из нейлонового кармана томик библии и аккуратно положил мне на грудь. – Поэтому вот. Держи свою панацею.
– Речь же явно не о молитве? – вопрос я заканчивал уже с сигаретой в зубах. – А то было бы неловко.
– Пациенту Ильину прописаны физиотерапия и дыхательная гимнастика, – доктор мельком заглянул в планшет. – Поэтому давай не филонь и затянись как следует!
