— Вас ду блин? — Глаза очкастого лучились и измывались.
— Развяжи!
— Во, блин! Ду, блин! — Большая фига расплылась перед самым носом Зеленого.
— Развяжи! — Лева приходил в себя и готов был на подвиг Зои Космодемьянской... если, конечно, пытать не будут.
Зрение входило в норму. Появились новые детали, некоторые из них радости не добавили. Это была явь, и явь пессимистическая. У окна стоял еще один тип. Спортивный костюм и кроссовки. У двери третий. Кожаная куртка, тренировочные штаны с лампасами и нашивками шевроном.
Зеленый, насколько мог, тряхнул телом. Пистолета под мышкой не ощущалось. Он сосредоточился на кистях. Руки затекли, мизинцы не чувствовались. «Что, и мизинцев нет? Вряд ли! Две составляющих — не закономерность, а случайность!» — подумал он, отметая мысль, что его уже обыскали.
— Так что вы здесь делаете? Кого проведываете? — Очкастый чувствовал свое превосходство, которые давало и тактическую и стратегическую инициативу. Сейчас он мог все — Зеленый был в его руках, связанный и в наручниках. Повязать на малине гэбиста, с оружием, документами и прочим... это было нечто!
Теперь, по мнению очкастого, становилось ясно, почему не удалась операция. Значит, кто-то из банды был на связи в ГБ, он и предупредил о предстоящем замете.
— Ну?
— Баранки гну! Развяжи, козел. — Зеленый не сомневался, что имеет дело с бандитами. Шестерить он не собирался, а потому «давил форс».
— Так что вы здесь делаете? — Очкастый покачивался с пятки на носок.
— Землю рою. Пока не узнаю, с кем имею дело, ничего не скажу.
— А нам и не надо. Ксива твоя у нас. Мы знаем, кто ты. На первый момент этого достаточно. Сейчас важнее другое: что ты здесь делаешь?
Зеленый хмыкнул. Сейчас он ничего не делал.
— Моя ксива у вас, вы меня знаете, а потому должны понимать, что дело-то ваше карасином пахнет. — Идея пришла неожиданно. — Через полчаса меня хватятся, а еще через пятнадцать минут здесь будут наши люди, и...
— Ой ли! Ваши люди? Мы, наверное, очень важную птицу взяли. — Очкастый заржал. — Сейчас сюда нагрянет вся «Альфа»!
— «Альфа» не «Альфа», но лучше вам не станет...
— Смею тебе заметить, малыш, что мы тоже не пацаны. Приедут — разберемся. Ты-то зачем сюда явился?
Зеленый молчал. Видно, такова судьба, что эта проклятая квартира стала роковой. Не подстраховался, не выяснил ничего, что было связано с обитателями. И самое главное — безоглядно сунулся снова в ту же воронку. Это снаряд дважды в одно место не попадает, а человек... И ведь всего-то хотел предъявить для опознания фотографию исчезнувшего Левченко. Нашел кому! На площадке еще две квартиры.
«Идиот! Дебил!» — вполне самокритично оценил себя Лева. Он мог продолжать в том же духе, но тут раздался телефонный звонок.
Аппарат дал три длинных трели, после чего умолк. Бандиты стали в стойку. Через несколько минут телефон снова зазвонил. Очкастый схватил трубку.
«Ага, условность»,— сообразил Зеленый. От того, что он услышал, ему стало легче.
— Слушаю вас, товарищ полковник, это капитан Сергеев, — сказал очкастый. — Да, тишина. Ждем, может, вернутся...
— Товарищ полковник! — что было сил заорал Зеленый. — Товарищ полков... — Крик оборвался на полуслове. Удар под дых был впечатляющий.
— Что ты делаешь, козел? — прошептал Лева, выпучив глаза.
Очкастый показал кулак. На лице его было весьма свирепое выражение.
— Да тут один... Задержали. Документы на сотрудника КГБ... Что здесь делает? Сейчас выясняем.
Зеленый чуть не заплакал от бессилия. Теперь он понял, что вляпался в засаду. Засаду не тех, с кем так мило разговаривал утром и на чью помощь в поисках Левченко рассчитывал. Справки, что он не верблюд, у Зеленого не было, а ксива — не свидетельство... Похоже, отсутствие горбов придется доказывать долго. Сам он на месте ментов поступил бы, наверное, так же. Интересно, за кого они его принимают?
— К вам? — Очкастый посмотрел на Зеленого. — Как прикажете. — В голосе капитана Сергеева было явное разочарование.
— Ну что? — Очкастый положил трубку и в упор уставился на Зеленого. — Везет тебе. Сейчас мы тебя отправим на Петровку. Будешь там общаться с полковником Королевым. Слышал о таком?..
После звонка шефа очкастый не знал, как выкрутиться из пикантного положения. Наверняка, прибыв в МУР, этот малый с особым цинизмом расскажет обо всем, что с ним делали. А такое не одобряется.
— И не вздумай болтать, что здесь было... — с угрозой произнес очкастый.
— Не ссы, капитан. — Зеленый улыбнулся. Петровка так Петровка. — Но для начала сунь руку в мой левый карман.
Очкастый с удивлением посмотрел на него.
— Сунь, не бойся. Там фотография... Мне этот тип нужен.
Пошарив за пазухой Зеленого, Сергеев вытянул нечеткое фото, воспроизведенное с помощью факса. Изображение было очень контрастным. Если точно не знать, кто там запечатлен, вряд ли можно кого-либо опознать.
— И что? — Сергеев передал бумажку коллеге. Дырку на лацкане сверлить было рановато. Азарт, с каким они пытались колоть этого типа, мог теперь дорого аукнуться. Но все равно поделом ему: из-за него сорвалась операция, которую муровцы готовили месяц. Всего-то осталось прийти и взять... Спугнул, козел!
— А то, что сейчас в районе Тулы проводится операция по освобождению заложников, захваченных в автобусе. Этот человек — из автобуса.
— Какое он имеет отношение к обитателям... — Очкастый пытался свести концы с концами. Не стыковалось.
— Никакого! Он, а скорее человек, за которого он себя выдает, проживает в квартире напротив.
— Так чего ты сюда приперся? — в сердцах зашипел кожаный.
— Потому что в той квартире никого нет. Сними наручники.
— А вот это не хочешь? — Жест был конкретный. Очкастый не верил ни одному слову гэбэшника. Террористов каких-то приплел! — Отвезем на Петровку, пусть Королев снимает.
— Ну, тогда вези.
22
В Контору Зеленого привез Монах. От рассказа о злоключениях приятеля он получил истинное наслаждение. Монах коллекционировал разные казусы. Данный случай мог стать не просто изюмом в булке, а изюмом с лапками. Подобные сказочные накладки случаются крайне редко и потому впоследствии приобретают сертификат легенды. Как жанр устного творчества их «на бис» исполняют аксакалы курилки.
— ...А он? — ржал Монах. — И не извинился? Ну, брат, ты и влип.
Он уже представлял, как, прибыв в Контору, огласит то, о чем его юный друг наверняка пожелает умолчать. Никаких обязательств на этот счет Монах не давал и давать не собирается.
