— Ну, сука, считай, что тебя заказали. — Бархатный голос Эдика был неузнаваемо грубым.
— Меня? — притормозил Калиниченко.
— Его!
— Спасибо на добром слове.
Пора было разбираться с банкиром. И снова надежда на успех дала сбой. Прав был прежний начальник управления, говоря: «Успех — это не только интуиция и опыт, но и отсутствие роковых случайностей!»
Блокировав управляющего банком, чекисты не догадались попридержать на работе кассиршу, которая благополучно отбыла домой. Без нее получить деньги было невозможно.
— Да, я получил вашу... получил факс от президента и готов... — Голос Морозова дрожал, в глазах его стоял ужас. Угроза, прозвучавшая минуту назад, парализовала волю и тело. Все случившееся за эти полтора часа казалось диким бредом. Миллион баксов, чекисты, домашний арест, приезд Эдика... «Господи, за что мне все это? Надо было просто позвонить шефу и решить вопрос самому. Теперь Эдуард считает, что я организовал засаду...»
— Арнольд — твоя работа? — спросил Калиниченко.
Морозов кивнул.
— Крыша?
Банкир снова кивнул.
— Давно?
— Год.
— А ваша служба безопасности?
— А... — Банкир махнул рукой. — Давайте документы.
Калиниченко подал удостоверение и доверенность. Морозов бегло глянул и положил на стол.
— Ладно. — Он уже почти отошел от пережитого и думал, как бы достойнее закончить это дело. «Может, последнее в моей жизни».
— Ладно, — повторил он. Но тут его взгляд снова скользнул по документам. Банкир окаменел. На бланке доверенности было написано «Федеральная служба безопасности», а в удостоверении Калиниченко значилось «Федеральная служба контрразведки».
— Нет, не ладно! Эти документы не действительны.
Калиниченко бросило в жар.
— Что еще?
— Вот, смотрите.
— Ну и что?
— А то, что доверенность выписана на сотрудника «безопасности», а вы сотрудник «контрразведки». Надо переделать...
— Что переделать? Что? — Калиниченко готов был пристрелить этого...
— Или то, или другое.
— Идиот! ФСБ — правопреемник ФСК. Закон не читал? — Следующая фраза банкира грозила стать последней. А заказ Арнольда мог быть исполнен без участия Арнольда.
Морозов пожал плечами.
— Я не могу...
— Можешь! Ой как можешь...— Калиниченко сосчитал про себя до десяти. — Сейчас приедет кассирша, и ты все сможешь... А пока включи «Тефаль» и сделай кофе. Думаю, нам не повредит.
Через двадцать минут подали автобус с ОМОНом, куда погрузили морозовскую «крышу». Наблюдавшие со стороны зрители были в шоке, как от выступления Копперфильда. На их глазах состоялось ограбление банка в областном городе! Это стоило многого.
Омоновцы же, увидев бригаду Арнольда, были ошеломлены и повержены. Сопя в черные маски с дырками, они осознали свою причастность к тому, о чем будут говорить в веках. Пересчитав клиентов, они прониклись невероятным уважением к ЧК.
Легенда уголовного мира Арнольд был кроток, как евнух после поста. Да и что суетиться: через двадцать минут он поедет домой, но не раньше чем перед ним многократно извинятся. «А вот завтра посуетимся от души!»
Доставленная на службу кассирша не обратила особого внимания на происходящее. Дома кипели в баке банки: консервирование овощей было в разгаре. «Черт бы побрал эту работу...»
Толстая кассирша делала все медленно и при этом совершала множество ненужных движений — тяжкое наследие прежней «сберкассовой системы». Она долго вынимала ключи, роняла их несколько раз, неторопливо шла к хранилищу, задевая за углы и потирая бока. При отключении сигнализации истошно заорала сирена, и всю процедуру пришлось повторять. Но, взяв в руки пачки, кассирша продемонстрировала высший пилотаж.
Это было показательное выступление на конкурсе факиров мира.
Она считала со скоростью «Пентиума». Лица американских президентов на купюрах слились в одно изображение.
«Мультипликацию придумал кассир!» — наблюдая фокус, пришел к выводу Калиниченко.
И при этом кассирша успевала считать!
— Нонна Петровна — феномен. — Морозов любовался от души. — Между прочим, до сих пор считает на деревянных счетах.
— Угу! — Калиниченко кивнул, не отрывая глаз от рук кассирши. «Нашел чем удивить. У нас в Конторе тоже...»
Миллион Нонна Петровна пересчитала в момент...
Морозов стал свободен.
Пока.
26
Лента факса с «трактатом» сержанта-рэкетира вылезла на пульте дежурного по управлению. Связь была отвратительная: некоторые строчки вышли как сплошная черная линия.
— С показаниями Левченко сверили? — Олег пересчитывал пассажиров.
— Тихомиров сверил. Правда, цифры гуляют... — Цифры расходились несущественно, в основном по количеству мужчин.
— А ты сам-то когда-нибудь считал пассажиров, с которыми едешь в автобусе?
— Что я, ненормальный?
— Вот и сержант — человек в здравом уме. Тем более что он наблюдал посадку со стороны. — Олег улыбнулся, разглядывая на листе пляшущих человечков. — Хотя после всего пережитого у него явно землетрясение мозгов. И верить всему можно с большим допуском. Честно говоря, не думаю, что он нам сильно поможет. Но чем черт не шутит. Итак, раз, два, три...
Насчитали тридцать взрослых и пять детей.
— Автобус, ответь... — Кому должен ответить автобус, Олег не знал. Позывной для оперативной группы в разговоре с бандитами определить не догадались. Да впрочем, это было и не надо — абонентов всего два: «Автобус» и «Поле». — ...Ответь мне.
Рация молчала.
— Выключили, что ли? — такое бывало, если с рацией обращаются неумело. Или если не желают, чтобы их беспокоили в критические минуты. Но динамик возмущенно пискнул.
— Ну, слушаю.
— Как дети?
— Слушай, Дзержинский, дети при родителях и в вашей чекистской помощи не нуждаются. — Голос абонента был спокойный. — Деньги привезли?
— Отвечай на вопрос. — Олег скрежетнул зубами.
— Утром — деньги, вечером — ответы на вопросы.
— Я спрашиваю, как дети. Ты понял? Деньги будут, если с людьми ничего не случится.
— Угрожаешь?
— Предупреждаю. — Отпустив кнопку, Олег выругался.
— Не предупреждай. Мы не злодеи. Но бабки нужны. И чем быстрее, тем лучше.
Олег взглянул на часы: заложники находились в плену уже около двадцати часов.
