Очень хорошо, если не было. А если вдруг что и приключилось, то ведь он и сам не без греха. Попутал его бес, пихнул в чужие объятия.
— Я все время думаю, может, это он дверь закрыл, — продолжала Василиса.
Матвей закрыл глаза, утопил затылок в подушке. Не хотелось ему нагружать нервы.
— Ведь он добился своего! — В тихом голосе Василисы звонко прозвучала гневная эмоция.
Матвей распахнул глаза, но голову к ней не повернул.
— Мы с тобой поссорились. Это очень мягко говоря, — сказала она.
— Зачем ему это нужно? — Он в раздумье посмотрел на Василису.
— Может, Шумакову нужно?
— Селиванов — его человек, — произнес Матвей. — Он сейчас у руля.
— Надо возвращаться в Новокурск.
— Завтра.
— Меня Глеб из Новокурска забирал. Узнал, что ты с Лилькой, и прискакал ко мне.
— Давай не будем об этом, — заявил Матвей и поморщился.
— Дело не в Глебе, а в Пухнаре. Он дорогу нам перекрыл, хотел наехать, но Глеб его приструнил.
— Глеб? Пухнаря?
— Я и сама удивилась. Но Глеб действительно проявил характер, сказал, что Пухнарь будет иметь дело с ним, с сыном своего отца. Пухнарь поверил, что за ним есть сила.
— А за ним нет силы?
— Есть, наверное.
— Холодов много чего может, если захочет. Да и сам Глеб, я так понял, оперяется.
— Зачем нам враждовать с ним?
— Так он с тобой и не враждует, — сказал Матвей и не очень добро улыбнулся.
— Мы с ним перестали враждовать. Это все, на что он может рассчитывать. Вдобавок ты увел у него Лильку.
— Не скажу, что поступил правильно, — произнес парень.
Да уж, получилось и в самом деле нехорошо. Лилька жила с Глебом как сыр в масле, а Матвей все разрушил. Впрочем, эта краса неземная сама напросилась.
— Надо бы труп его отца вернуть.
— Чего? — Матвей поморщился как человек, которому наступили на больную мозоль.
Он не испытывал чувства вины перед Глебом и не собирался каяться перед ним. Старшего Рубахова Матвей убил, защищая Василису, и совесть его была чиста.
Вряд ли менты до сих пор ждали, когда он засветится на месте незаконного захоронения. Скорее всего, это уголовное дело уже находилось на пути к архиву. Можно было в принципе вернуть сыну труп отца. Но как же неохота было Матвею выползать из теплой постели, брать лопату, месить осеннюю грязь.
— Я думаю, что надо.
— Он просил?
— Он от меня не отстанет, пока мы не вернем ему отца. Его тело. — Глаза у девушки сощурились, на щеку выкатилась слеза.
Она ведь тоже пережила страшную трагедию, и мать потеряла, и отца. Но ее родители хотя бы похоронены были по-человечески.
В душе у Матвея дрогнуло. Он обнял Василису, привлек к себе и стал настраиваться на резкую смену обстановки.
«Прямо сейчас я в лес и отправлюсь. Пусть это встряска станет для меня наказанием за измену».
Отца хоронили в закрытом гробу. Слишком уж страшное зрелище представлял собой его труп. За полгода тело успело разложиться, внешность не идентифицировалась, личность была установлена с помощью генетической экспертизы.
Глеб помнил похороны родителей Василисы. Отец тогда толкнул речь, а потом бросил ком земли на гроб своего друга. Сейчас земля летела на его собственный. Десятки людей торопились отдать дань памяти и традиции. Но Василиса даже не видела этого, потому как не пришла на похороны.
— Это все неправда! — сказал Глеб и с силой вжал правую ногу в землю.
Холодов молча положил руку ему на плечо, напоминая о своем присутствии, которое должно было, как он считал, успокаивать человека само по себе. На маму он, похоже, оказывал благотворное действие. Она, конечно, плакала, но не особо страдала и на гроб не бросалась.
— Не мог отец… — сквозь зубы процедил Глеб.
Не мог отец заказать родителей Василисы, а вот она пыталась его убить. Так вышло, что это сделал Матвей. Из-за них обоих Глеб стал сиротой.
Да, по завещанию он получил «Ру-банк» со всеми его активами, но это не утешение. Ему больше нравилось заниматься ничегонеделаньем, как-нибудь учиться, гулять с девчонками, сорить деньгами, не зная им цену. Прежде Глеб знал, что отец всегда поможет ему, выручит. Сейчас он сам себе голова. Боль утраты стучала в его сердце. Лучше бы Матвей не обнажал тайну смерти отца.
Глеб еще долго стоял у могилы. Все разошлись, даже мама уехала. Он все не двигался с места, наконец-то покинул кладбище и оказался возле своей машины.
Ни телохранителей у него, ни друзей. Телохранители полагались Холодову, а друзья просто не пришли проводить отца в последний путь. Кто они после этого?
Холодов вконец оборзел. Мало того что он охрану только для себя, любимого, держит, так еще и деньги ворует. Этот тип втайне изымает их из оборота и скапливает на своих личных счетах.
— Глеб!
Кто-то воздушный и нежный приблизился к нему. В первое мгновение Глеб подумал, что это Василиса, но голос принадлежал Лилии. Ее духи пахли очень вкусно, да и сама она была чудо как хороша.
Однако Глеб лишь скривился в ее объятиях. Он помнил, как после похорон родителей Василисы тоже садился в свою машину, и к нему так же подошла Лилия. С тех пор они вместе. Но уже пора заканчивать эту карусель с ней, хватит, наелся, накрутился.
— Ты только не расстраивайся, — прошептала Лилия ему на ушко.
Он хотел ее оттолкнуть, но она как будто почувствовала это, сама отстранилась, пушинкой обогнула машину и влетела в салон.
Глеб сел за руль, неприязненно глянул на нее и сказал:
— Мне нужно побыть одному.
Лилия соблюла приличия. Пальто на ней черное, длинное, но под ним, как обычно, короткая юбка. Полы пальто разошлись, ножки оголились, но Глеба это почти не тронуло. Сколько в Москве таких девчонок с красивыми ножками. Любая из них будет рада заскочить к нему в машину и в постель.
Лилия приложила палец к губам, соглашаясь молчать как рыба.
Глеб криво усмехнулся. Ее в дверь, она в окно, ей пинка, а она ноги целовать. Не так-то просто отвязаться от этой настырной девицы.
Она действительно держала рот на замке, даже не шевелилась, чтобы не привлекать к себе внимания.
— Ты ведь знала, что это Матвей отца убил, — первым заговорил Глеб.
— Догадывалась.
— Кто Артура убил? Яна, Гену? Ведь Матвей их у тебя на глазах замочил!
— Не на глазах.
— Почему ты не дала показания против него?
— Давай не будем. Это дело давнее.
