— Смерть отца срока давности не имеет! — Он кивнул через плечо, в сторону кладбища.
Машина стремительно набирала скорость.
— Матвея посадить можно! — заявил Глеб.
«А ведь это вариант, пришить Матвею и отца, и его телохранителей. Глядишь, и на пожизненное потянет, — подумал он. — Лилия могла бы дать показания. Где не знает, там соврет. Если не хватит фантазии, то я ей подскажу».
— Я этого не слышала, — сказала Лилия и отрицательно качнула головой.
— А почему ты этого не слышала? — с негодованием осведомился Глеб.
— Матвей уже один раз отмазался и снова это сделает. Ты забыл, как в штаны… — Лилия осеклась, виновато посмотрела на Глеба и сказала совсем не то, что собиралась: — Забыл, как он с Шумаковым разобрался?
— Как он с Шумаковым разобрался? — Глеб удивленно повел бровью.
— Где сейчас Шумаков? Он что, сам по себе исчез?
— Что ты об этом знаешь?
— Ничего.
— Матвей не рассказывал?
— Нет. Правда, не рассказывал. Даже если бы рассказал… — Лилия снова оборвала себя.
— Что было бы в этом случае?
— Да поймы ты, мы из одного поселка. У нас нельзя друг на друга стучать. Если я сдам Матвея, то меня там все проклянут, даже убить могут.
— А если я тебя убью?
— Виктора попроси, — сказала Лилия и ехидно усмехнулась.
— При чем здесь Виктор? — Глеб косо глянул на нее.
— Так ведь он меня уже сто раз убил. Будет сто первый.
Глеб задумался.
«Виктор — пустозвон, к тому же выходов на него у меня нет. Но есть и другие киллеры, настоящие. Такие люди мне как раз и нужны. А Лилия нет, уже не требуется. Кончилось ее время».
Ковш с жидким металлом остановился прямо под рабочей площадкой литейного цеха. Этого не должно было случиться. Селиванов наблюдал за процессом, старался, чтобы все шло гладко, и тут вдруг такая незадача.
Селиванов нахмурился, обернулся к своему заму, но вместо него увидел Матвея.
— Чем я могу тебе помочь, Леонид Геннадьевич? — спросил тот.
Они вдвоем стояли на самой верхотуре. В рабочей кабинке ни души, даже внизу никого не видно. Матвей позаботился об этом. Вся охрана находилась под его контролем. Как он сказал, так и было сделано.
— Что все это значит? — спросил Селиванов и растерянно посмотрел на него.
— Я не знаю. Может, ты омолодиться хочешь? Помнишь сказку про Конька-Горбунка?
Прыг в котел. Ты не просто сваришься. От тебя даже запаха не останется.
Селиванов осторожно повернул голову, глянул вниз и содрогнулся. Никогда еще смерть не была так близко, не дышала так жарко в лицо.
— За что?
— За Василису.
— Так не было ничего!
— А дверь зачем закрыл?
— Я закрыл?
Матвей поднял руку и выставил палец, требуя тишины. Он сложил на груди ладони, закрыл глаза, прошептал короткую молитву, перекрестился и был готов столкнуть Селиванова в ковш. Селиванов знал, что это запросто может произойти прямо сейчас, поэтому потек как размороженное эскимо на палочке.
— Это Шумаков! — сдавленно выкрикнул он.
— Дверь закрыл?
— Нет. Он сказал, что на Василисе жениться можно.
— Разве ты не женат?
— Ну…
— Понятно.
— Да я и не хотел. Это все Шумаков!
— Я тебя услышал, — сказал Матвей. — И даже поверил.
Но ничем помочь Селиванову он уже не мог. Решение принято, приговор подписан, осталось только привести его в исполнение. Именно это Матвей и собирался сделать.
— Пожалуйста, не надо!
— Ладно, уговорил. Не буду я тебя в котел бросать, — заявил Матвей. — Вместо этого в печь засуну, чтобы душа в трубу вылетела. Если ты не сделаешь правильных выводов.
— Я все понял, Матвей Андреевич!
— Расскажешь мне про Шумакова все, что знаешь.
— Все расскажу!
— А куда ты денешься?
Он мог бы уволить этого жука через Василису, но врагов, тем более потенциальных, нужно держать под рукой.
Пусть Селиванов и дальше работает. Такие вот опущенные типы, как правило, лучше других с делами управляются, даже если держат камень за пазухой.
Матвей взялся за дело, был готов навести порядок на комбинате. Все здесь должно подчиняться только Василисе и быть под его контролем. Все прочие персонажи пусть сосут лапу.
Виктор пребывал в своем репертуаре. Лилия знала, что его может занести к ней в любой момент. Однако он все равно свалился как снег на голову и сразу потащил ее в постель. Лилию это напрягало. Глеб в любой момент мог прийти, а она дала ему слово больше ни с кем и никогда. Он, правда, ей не верил и правильно делал.
— Что-то не так? — получив свое, спросил Виктор.
Он старался, даже показал себя во всей своей красе, но Лилия уже не хотела думать об удовольствии, полученном только что. Она желала, чтобы Виктор исчез, растворился в воздухе.
— Нет, все так, — сказала барышня с обидой на судьбу.
Один бросил, другой выгоняет, третий ходит к ней справлять нужду.
— Глеб напрягает?
— Нет, просто жить со мной не хочет.
— Пошли его к черту!
— А квартира? Она принадлежит ему.
— Если его не станет, то кто ее у тебя отберет?
— Как это не станет?
— Так вот и не станет.
— Ты его убьешь?
— Если только ради тебя.
— Ты его убьешь? — уже другим тоном спросила Лилия.
— Убью.
— Ты? — Девица нервно прыснула и засмеялась, с пренебрежением глядя на Виктора.
— Эй, что за дела? — вскинулся он.
Лилия вспомнила, как Виктор ее душил, прижимал ногой к полу. Сейчас он мог все это повторить.
Она попыталась унять смех, какое-то время держалась, но в конце концов снова прыснула.
— Ты во мне сомневаешься? — спросил Виктор и хищно сощурился.
— Вовсе нет. — Она снова взяла себя в руки, даже пальцами прищемила губы, чтобы они не растягивались в улыбке.
— Ты во мне сомневаешься! — Он поднялся, навис над ней.
— Уж меня-то ты убить сможешь. — Лилия смотрела на него настороженно, но это не помешало ей презрительно скривить губы.
— Я все могу!
— Можешь, — заявила она, призывая себя к благоразумию.
