— Не справлюсь я, — сказал Матвей.
— Селиванов тебе поможет. Он все знает и умеет.
— Селиванов, это кто?
— Мой зам.
— А ты на покой?
Матвей в раздумье огладил несуществующую бороду. Вообще-то, они с Василисой собирались продать комбинат и даже уехать куда-нибудь в теплые спокойные страны. Но если удача сама идет в руки, то зачем бежать от нее?
— Просто уеду.
— А если обманешь, так и будешь путаться под ногами?
— Непременно уеду.
— Уедешь, — сказал Матвей, с силой потянул Шумакова за собой, швырнул его под куст возле самой бани, а сам зашел внутрь.
Трупа в предбаннике уже не было. В трапезной находились только Тук и Бычок, оба вполне живые.
Пухнаря Матвей нашел в массажной. Шатенка с изумрудными глазами стояла на четвереньках, а он усиленно вталкивал в нее свои чувства и желания. Девка постанывала сквозь зубы.
Однако Пухнарь все равно услышал Матвея, резко повернул к нему голову и заявил:
— Я же сказал!.. Ага, это ты.
Шатенка затуманенно посмотрела на Матвея. Не хотелось ей с Пухнарем, но и отказать ему она не могла, потому как проститутка.
Матвей пожал плечами. Он и не думал осуждать Пухнаря за это развлечение. Его покоробил сам факт. Еще не развеялся запах пороха, не засохла кровь на полу, а Пухнарь уже вовсю пользовался трофеем. Потому что ни стыда у него ни совести, зато похоти как дерьма в сточной канаве. Одно слово, бандит. Только дай ему волю, вмиг на голову сядет и ножки свесит.
— Иди сюда! — резко сказал Матвей, закрывая за собой дверь.
Но Пухнарь появился не сразу. Сначала он закончил свое дело, затем вышел.
— Чего так долго? — спросил Матвей, пристально глядя на него.
— А что не так? — буркнул Пухнарь и нахмурился.
Он не подчинялся Матвею, поэтому не должен был отчитываться перед ним. Но тот считал иначе и постарался донести до Пухнаря свою позицию взглядом, вполне спокойным, но таким же тяжелым, как льющийся чугун. Он смотрел на него как сталевар в огненное жерло мартеновской печи.
Пухнарь занервничал под этим его взглядом.
— Нормально все. Трупы уже там, — сказал он и махнул рукой в сторону озера.
— Кто стрелял?
— Бычок.
— Ствол у него?
Матвей собирался списать всех покойников на Шумакова. Надо запятнать орудия убийства его пальчиками, стволы надежно спрятать. Сам он пусть убирается, и чем дальше, тем лучше.
— Пока да.
— Всех давай в озеро. Пора по домам.
Матвей еще не знал, займут ли они с Василисой место Шумакова, но не сомневался в том, что Пухнарю в Новокурске точно делать нечего. Получит он окончательный расчет и отправится к черту. Никому не нужна такая ненадежная опора.
Глава 3
Осень уже на дворе, а Лилия цвела так, как будто весна в самом разгаре. Пахло от нее свежим, еще морозным, но уже солнечным мартом. От возбуждения кровь ударила во все головы Глеба. Он просто не в состоянии был сдержать свой порыв и набросился на Лилию как самый настоящий кобель.
В себя Глеб пришел не раньше, чем все закончилось, в состоянии полного нестояния.
— Завел бы ты себе резиновую бабу, — буркнула Лилия, поднимаясь с кровати. — Рвал бы ее как Тузик грелку. — Она подняла руки, потянулась, выставляя напоказ нежную попку.
Глеб скривил губы, глядя на нее. Год уже прошел, как они вместе. Казалось бы, Лилия давно должна была ему надоесть, но нет, он по-прежнему заводился от нее с пол-оборота и все так же завороженно любовался наготой этой особы.
Лилия приняла душ, высушила голову, а он все так же лежал и не мог пошевелиться.
В комнату она вошла, на ходу запахивая халат.
— Можешь даже живую бабу найти, — сказала Лилия, усаживаясь в кресло.
— Ты не против? — с усмешкой полюбопытствовал Глеб.
Были у него живые бабы, как за последний год, так и вообще, но Лилия, увы, так и осталась вне конкуренции. Затмить ее могла только Василиса, но с ней никаких шансов. Не захочет она с ним. Даже если Матвей вдруг уйдет из ее жизни, все равно не пожелает. Хотя кто его знает.
— Большому кораблю большое плаванье. В свободных водах. Островок этот мне отдай, и семь футов тебе под килем! — Лилия махнула рукой за окно.
— Какой островок?
— Квартиру эту. Ты обещал.
— Однокомнатную?
— Какую заслужила, — сказала Лилия и разочарованно вздохнула.
— Большую не заслужила?
— Большая у меня непременно будет.
— И семь футов под килем?
Глеб начал заводиться, глядя на Лилию. И красивая она, и сексуальность зашкаливает. Как Глеб мог ее кому-то отдать, когда самому не хватает?
А если эта красотка уже с кем-то крутит? Он же не мог навещать ее каждый день. Она частенько оставалась без присмотра. Может, впускала кого-то к себе на огонек.
— Да мне и одного фута хватит. Если с большой душой. А у тебя она маленькая. — Лилия обвела рукой пространство вокруг себя.
— А тебе семь комнат подавай?
— Зато язык у тебя семифунтовый, — заявила Лилия и ехидно усмехнулась.
— Хорошо, я куплю тебе квартиру побольше.
— Лучше синица в руках. Ты дарственную обещал.
— На синицу?
— Хочешь услышать, что у тебя журавль, а не синица, да? — Лилия фыркнула, закатила глазки. — Хорошо, пусть будет журавль. В небе.
— А в руках?
Лилия высоко подняла голову, резко разомкнула губы и шумно выпустила воздух. Не хочет отдавать квартиру, и не надо, лишь бы пустыми разговорами не грузил. Именно так Глеб должен был понять ее. Ему надлежало прямо сейчас отправиться к нотариусу, оформлять дарственную. Тем более что опыт у него уже был.
Он хорошо помнил, как Матвей наехал на него и с такой силой поставил перед фактом, что мочевой пузырь не выдержал. На следующий день Глеб принес ему дарственную на блюдечке с голубой каемочкой. Комбинат свой отписал.
— Молчишь? — спросил он, недовольно глядя на Лилию.
— Мечтаю.
— О семифунтовом?
— И завидую! — Лилия распахнула глаза и резко посмотрела на него. — Василисе!
— Василисе? — вскинулся Глеб.
Он понимал, что Лилия нарочно злит его, но все равно вздрогнул. Любила она Матвея и отдалась бы ему при первой же возможности. А вдруг это уже произошло?
— Там такие ветра в ее паруса задувают, — сказала Лилия.
