Ряд китайских ученых считали, что такие изображения являются свидетельством земледельческого культа. Фигура человека – это сеятель, разбрасывающий зерна, которые попадают в «заштрихованные круги» – изображения вспаханного поля.
Западные ученые видели в этих рисунках отображение более сложного мифа о «мировом дереве», которое есть в культурах многих народов мира. Крона мирового дерева достигает неба и подпирает его, ствол – это земной мир, корни – земля и преисподняя. Этот сюжет есть у десятков народов, он был известен в глубокой древности под разными названиями – «древо жизни» у иудеев и христиан, или «ось мира», или священная гора, или, наконец, «центр мира» или «пуп земли». Дерево или удерживает мир в равновесии, или гармонизирует его, а разрушение этой мировой оси равновесия ведет к хаосу. Сравните мифы о разрушении Вавилонской башни или библейское предание об изгнании первых людей из рая, где росло дерево, дающее вечную жизнь.
Изыскания ученых в этом направлении дали возможность предположить, что у населения Древнего Китая это дерево трансформировалось в образ человека, хотя на некоторых изображениях эпохи неолита «человек» этот действительно больше похож на дерево. Также есть версия, что человек на горшках – это божество или мифологический первопредок, прародитель людей. При этом ряд ученых считали, что его изображения в несколько иной стилистике можно встретить и на более поздних изделиях уже бронзовой эпохи. Также фигура человека с поднятыми руками напоминала иероглиф «ди» (в современном китайском означает «император»), который в древнейшее время означал «дух» или «божество».
Интересно, что уже во время существования культуры Луншань расписной керамики у населения Древнего Китая не было и ничто ее не заменяло. Значит ли это, что люди тогда утратили свои мифологические воззрения? Маловероятно. Но говорить о них можно, лишь расшифровывая изображения и сопоставляя их с более поздними записями китайских мифов, которые дошли до нас в многочисленных вариантах.
Сотворение мира: китайский вариант
В Китае существует несколько мифов о рождении вселенной и человека. Все они были зафиксированы в середине I тыс. до н. э. или даже позже. Один из них рассказывает о том, что поначалу был хаос, из которого родились материя и энергия. Все светлое, легкое и чистое стало подниматься вверх, все темное, тяжелое и грязное опустилось вниз и образовало землю. Потом появились рыбы, звери и птицы и, наконец, человек. Важность этого мифа в том, что он позже станет основой коренной концепции китайской философии о единении двух противоположных начал – инь (темного) и ян (светлого). Орнаменты на неолитической керамике очень похожи на символ, который потом станет широко использоваться в даосизме
[4], религиозно-философском учении, которое боготворит силы природы и уходит корнями в древние мистические практики, шаманизм и мантику. Именно даосам нужно отдать должное за то, что многие китайские мифы были сохранены, хотя и вписаны были уже в совсем иную, более близкую к нам по времени, традицию.
Здесь уместно привести другой популярный китайский миф о происхождении мира. Он, очевидно, связан с достаточно распространенным в других культурах Евразии мифом о демиурге, который создал вселенную. Он гласит, что вначале вселенная имела форму яйца, которое содержало в себе все начатки будущего мира. Затем яйцо раскололось. Нижняя часть стала землей, верхняя – небом, а из самого яйца появился Паньгу – прародитель всего сущего. Его имя можно перевести как «свернувшаяся кольцом древность», хотя основное значение иероглифа «пань» – тарелка или блюдо. По одной из версий, он сам родился в яйце и разбил его ударом волшебного топора. Он восемнадцать тысяч лет рос, пока не достиг гигантских размеров. По мере его роста увеличивалось расстояние между небом и землей.
Когда он умер, из его тела возникло все сущее на земле: из левого глаза получилось солнце, из правого – луна, кровь превратилась в реки и моря, плоть стала землей, волосы – деревьями, жилы – дорогами, дыхание – ветром и облаками, капли пота – дождем, а голос – громом. Кости стали золотом и драгоценными камнями, мозг – нефритом. В конце концов из блох, которые жили на теле Паньгу, образовались люди. Древние китайцы верили, что когда Паньгу гневается, идет дождь, когда радуется – ясная погода.
Есть и другая версия, по которой Паньгу не умер, разложившись на элементы, а стал земным святым и мудрецом, женился на прекрасной деве, которую ему пожаловало «само Небо». Пара поселилась в прекрасном дворце на вершине горы и произвела на свет сына по имени Тянь-хуан («Небесный владыка») и дочь Цзю-тянь Сюань-нюй («Темная дева девяти небес»). Они, в свою очередь, положили начало роду человеческому. Впрочем, этот вариант мифа еще более поздний, чем о рождении Паньгу из яйца, однако он тоже содержит элемент единения двух противоположных начал инь и ян, которые в данном варианте соответствуют мужскому и женскому началу.
Леонид Сергеевич Васильев первым предложил интерпретировать изображение человеческих фигур в культуре Яншао как свидетельство существования мифа о великане демиурге, создавшем мир. По мнению исследователя, необычная поза фигур на сосудах (руки и ноги напряжены) как раз и символизирует момент, когда Паньгу, прилагая усилия, раздвигает Небо и Землю. Многие исследователи данного мифа также придерживаются мнения, что миф о Паньгу у древнейшего населения Китая является отражением мифа о «мировом дереве», который был, как мы уже отметили у многих народов. Отголоски мифа можно обнаружить и в древнекитайских текстах, в частности, в древнейшем трактате «Шань хай цзин» («Каталог гор и морей»), составление которого относят к последним векам до нашей эры. Там описывается человек по имени Богао («Высокий кедр»), который живет на горе и имеет возможность подниматься на небо и спускаться с него. В этом трактате и ряде других вполне рельефно выступает связь человека с мировым деревом или, наоборот, мировое дерево выступает в антропоморфном виде. Также в ряде текстов есть многочисленные упоминания о богах, которые могли то пониматься на небеса, то спускаться. Есть рассказы о лестницах, ведущих на небеса, и перемычках между небом и землей. Кстати, в одном из вариантов мифа о Паньгу этот гигант с помощью топора и долота разбивает последнюю дорогу на небеса.
Интересно, что ученые практически не сомневаются в не местном, не китайском происхождении данного мифа и находят его отголоски у племен, живущих на юге Азии. При этом в индуизме есть почти прямое соответствие китайскому Паньгу – великан Пуруша. В одном из гимнов Ригведы описывается творение вселенной из частей тела космического гиганта – Пуруши, которого боги принесли в жертву, расчленив его. Из его частей возникло все сущее.
Известный исследователь мировых религий Мирча Элиаде считает, что мифы о первопредке или великане, раздвигающем небо и землю, присущи именно земледельческим культурам. По времени своего возникновения они совпадают с существованием различных земледельческих культур не только в Древнем Китае, но и в Древней Индии. Подобные сюжеты есть и в шумерских, и в древнеегипетских мифах. В их основе лежат сходные или тождественные идеи. Но их широкую распространенность по планете стоит объяснять не прямым заимствованием, а общностью условий, в которых они создавались на определенном этапе развития человеческих обществ. Появление этого мифа у предков китайцев может говорить об определенных переменах в жизни общества. По одной из версий, это может быть свидетельством перехода к патриархату, мужчина Паньгу выступает как герой, который нарушает существовавшее до него равновесие и единение Земли и Неба, энергий инь и ян и, вобрав их силу в себя, сам становится фактором преображения окружающего его мира. Эти три элемента – Небо, Земля, Человек – станут позже основой зарождения одной из древнейших философских концепций в Китае.
