Маниле на Филиппинах в 1762 г. – их использовали, составляя инструкции для Кука и других. – Ред.) Да и испанский король не стал бы подчиняться указаниям из Рима, которые не отвечали бы его собственным интересам. Но указания папы для менее значительных стран, таких как Португалия, нельзя было игнорировать.
Поэтому король Португалии, понимая, что лишен решением понтифика права использовать предполагаемый новый путь в Азию через Атлантику, вспомнил о маршруте, открытом его подданным Бартоломеу Диашем. Этот маршрут, конечно, считался более длинным, но был, по крайней мере, открыт для португальских судов. Но затянувшаяся и ожесточенная дискуссия, начавшаяся после открытия трансатлантических земель, и первое общее урегулирование вопросов заняло много времени. В те дни все международные конфликты решались медленно. Лишь через девять лет после открытия Диаша была снова поднята нить восточных исследований, причем именно в том месте, где он ее прервал. Король Мануэл I поручил исследования в восточных водах Васко да Гама, морскому офицеру в расцвете сил, аристократу по рождению, имеющему обширные связи при дворе. Очень редко выбор человека для предприятия, имеющего историческое значение, мог быть лучше оправдан результатами. Получив приказ найти путь вокруг Африки в Индию, португальский морской офицер доказал свою способность командовать трудной и опасной экспедицией не только тем, что он делал, но и как он это делал. Он вышел в море из Лиссабона 8 июля 1497 года, чтобы предпринять самое длительное морское путешествие из всех доселе известных. В его распоряжении было четыре судна (два тяжелых, 200–240 метрических тонн каждое, одно легкое (около 100 метрических тонн) и одно транспортное судно с припасами. – Ред.). Флагманским судном был «Сан-Габриэл». В отличие от весьма скромного отплытия великого современника и соперника Васко да Гама – Колумба, началом португальской экспедиции стала пышная королевская церемония. За всеми салютами, флагами и торжественным многоголосьем труб была видна суровая решимость во что бы то ни стало добиться успеха (характерная для португальцев и испанцев того времени. – Ред.).
Португальскому командиру были чужды полумеры. Выйдя в море после завершения первого этапа экспедиции с островов Кабо-Верде (Зеленого Мыса), он со всей серьезностью приступил к исполнению своих обязанностей исследователя, не думая о возможных неизвестных опасностях. В чисто навигационном аспекте главный интерес его работы заключался и в пути, которым он следовал до мыса Доброй Надежды, и в событиях, которые произошли после того, как он прошел крайнюю точку, достигнутую Диашем. Строго говоря, журнал первой половины путешествия содержал записи об Атлантическом, а не об Индийском океане, тем не менее, поскольку речь шла о едином путешествии из одного океана в другой, он тоже представляет для нас интерес.
Путешествие Васко да Гама, безусловно, приобрело всемирную известность, но не только тем, что впервые европейские суда прошли из Атлантического океана в Индийский. Первым делом стоит отметить смелое решение да Гама отказаться от маршрута вдоль африканского берега, которым шли все его предшественники, включая Диаша, а выйти в открытый океан, тем самым срезать угол, образуемый береговой линией между Сенегалом и мысом Доброй Надежды. (Считается, что Васко да Гама прошел дальше островов Зеленого Мыса и Сенегала – до Сьерра-Леоне, и уже оттуда двинулся на юго-запад, в открытый океан. – Ред.) Безрассудная смелость этого поступка заключалась в том, что мореплаватель добровольно согласился на все неопределенности океанской навигации, пока еще не имея точных средств определения долготы, что делало надежное картографирование новых открытых берегов в большом масштабе невозможным. У ранних картографов ошибка в две-три сотни миль при нанесении на новую карту положения мыса или гавани вовсе не была необычной, и десятой части этого хватило бы, чтобы полностью изменить дело и не благополучно прибыть к месту назначения из открытого моря, а даже не заметить нужное место. Да Гама предпочел идти в открытом океане, что означало по меньшей мере 4000 миль плавания вне видимости земли, надеясь прибыть к месту назначения, широта и долгота которого была не ясна, хотя Диаш сделал все от него зависящее, чтобы установить их с помощью несовершенных инструментов, бывших в его распоряжении. Не заметив точку поворота, да Гама мог уйти очень далеко в неизвестные океанские пространства и потеряться в них. Это было похоже на прыжок со скалы в надежде приземлиться на невидимый выступ, который должен быть расположен где-то на пол-пути к подножию. И все же Васко да Гама намеренно пошел на риск ради получения географических знаний о Южном полушарии.
Он сразу столкнулся с неожиданными трудностями, значительно более серьезными, чем нахождение места, указанного Диашем. Если бы было возможно следовать от островов Зеленого Мыса прямо туда, где, как считал да Гама, находится южная оконечность Африки, задача была бы простой в идее, хотя сложной в исполнении из-за ненадежности предпосылок. Но ничего подобного сделать было нельзя, потому что, выбрав океанский маршрут, он должен был неминуемо столкнуться со встречными ветрами на участке от экватора до южного предела тропиков, о чем он не мог знать. На протяжении всей этой зоны или пояса шириной примерно 1200 миль имеет место одно из непрекращающихся перемещений земной атмосферы, называемое пассатами. Это явление отсутствует только в непосредственной близости от африканского побережья, поэтому Диаш его не обнаружил. Поэтому, как и в случае с Колумбом, не зная о существовании пассатов, да Гама вошел в зону перемещения воздушных масс, сопровождаемого поверхностными течениями. Но если пассаты, в которые попал Колумб, были для него попутными, те, с которыми повстречался да Гама, оказались встречными для любого судна, двигавшегося из Северной Атлантики к мысу Доброй Надежды. Поэтому, миновав зону экваториального затишья, отважный мореплаватель был вынужден в течение многих недель держать курс значительно западнее прямой линии на мыс Доброй Надежды, прежде чем ему снова удалось поймать попутный ветер. Не зная этого, он продвигался почти в пределах видимости тогда еще не открытого континента Южной Америки, который спустя несколько лет совершенно случайно обнаружило другое направлявшееся в Индию португальское судно. (Первым достиг берега Бразилии (мыс Сан-Роки) 26 января 1500 г. Пинсон (участвовавший ранее в первой экспедиции Колумба). Португалец Кабрал открыл Бразилию 22 апреля 1500 г. А материковый берег Южной Америки первым увидел Колумб в своем третьем путешествии 1 августа 1498 г. – Ред.)
Да Гама проложил путь из Европы к мысу Доброй Надежды, которым в течение последующих четырех веков прошло много тысяч судов. Но их моряки знали, входя в Южную Атлантику, что их ждет впереди, и не сомневались, что, когда они минуют тропик Козерога (Южный тропик), ветер изменит направление и, вероятнее всего, будет попутным. Но у великого португальца не было таких знаний, и ему пришлось пережить немало тревожных дней. Неделя следовала за неделей, месяц за месяцем, его корабли продолжали плыть в неверном направлении, а ветер все не менялся. Португальские корабли все больше отклонялись на запад в неизведанные просторы океана, где карта представляла собой сплошное белое пятно, корабли, в сравнении с окружающей стихией, казались песчинками, а люди были отделены от своих собратьев тысячами миль водного пространства. Ближайшая земля, о существовании которой португальцам было известно, находилась очень далеко, а вид звездного неба постепенно менялся. Все созвездия, кроме нескольких известных европейцам, уступили место другим, не виданным никем из белых людей, за исключением спутников Диаша. Но если Диаш считал важнейшей задачей не упустить из виду землю, вдоль которой он плыл, да Гама в течение трех месяцев находился в открытом море и не видел ничего, кроме моря и неба, причем на последнем больше не было знакомых ориентиров. Здесь он оказался в значительно худшем положении, чем Колумб, плавания которого проходили к северу от экватора и над его головой оставались знакомые созвездия. Учитывая тип судов Васко да Гама, неблагоприятные ветры и его полное невежество в астрономии, равно как и в географии, переход от островов Кабо-Верде до южной оконечности Африканского континента можно считать выдающимся примером чистой навигации. По мнению историков, Васко да Гама заслужил славу, проторив путь к Индийскому океану для европейцев. (Повторимся, что в период около 100 г. до н. э. – первые века нашей эры в северной части Индийского океана активно плавали греки. – Ред.) Но в глазах мореплавателей главная заслуга да Гама в том, что он первым вывел человечество в открытую Южную Атлантику. Колумб, с тревогой вглядывающийся в горизонт с капитанского мостика «Санта-Марии», – картина, навсегда оставшаяся в анналах человеческой истории. Однако симпатии и восхищение моряков безраздельно принадлежат Васко да Гама, отважно сражающемуся с юго-восточными пассатами под созвездием Южный Крест.
