В некоторых аспектах правление Индийским океаном, основанное Албукерки, не имеет параллелей в истории, поскольку оно свело целый океанский район к положению территориальных вод. Другие нации, имеющие военно-морское превосходство над противником в войне, до тех пор использовали его, чтобы вытеснить своих врагов с моря и блокировать в порту, но никто даже в период ведения военных действий не пытался установить постоянное регулирование движения флота применительно к любым плавсредствам в целом океане. Албукерки начал с масштабного силового сокращения количества флота, изгнав арабских купцов из восточных морей, но потом обнаружил, что эта крайняя мера не вполне отвечает интересам Португалии. Лучше было изменить эту политику и позволить им вести торговлю между Гоа и Персидским заливом, вместо Каликута и Красного моря. Ввод системы специальных разрешений стимулировал движение морских торговых грузопотоков по выбранным им каналам. Но Албукерки признавал и моральные обязательства, и необходимость охраны огромных водных пространств, на которых силовыми методами ввел свой контроль, и старался освободить их от проклятия пиратства, под которым они существовали с самого начала судоходства.
В то время, в начале XVI века, ни одно море в мире не было безопаснее в этом отношении, чем Индийский океан. Тогда бороздящие его грузовые суда пребывали в большей безопасности, чем их собратья в Атлантическом океане и на Средиземном море, если, конечно, у них был португальский пропуск. За эту безопасность они платили существенные сборы. Введение Португалией платы за океанское судоходство на столь огромном пространстве для всех судов, кроме своих собственных, тоже не имело аналогов в истории, но торговля была делом настолько выгодным, что торговцы не роптали. Один арабский купец как-то признался Албукерки, что мог позволить себе потерять дюжину судовых партий малабарского перца, если выгрузит одну в Джидде или Суэце. 1500 процентов – таков был обычный доход за рейс.
Что касается генеральной политики, Албукерки всегда старался помнить главное и, осознавая неизбежность ограничения могущества Португалии на столь обширных пространствах, никогда не пытался, несмотря на склонность к авантюрам, захватить большие районы азиатской территории, как это делали позже голландцы, англичане и французы. Где бы он ни устанавливал или помогал установить португальский флаг, море всегда было или в непосредственной видимости, или, по крайней мере, в нескольких часах пути. В этом отношении он придерживался промежуточной политики между его предшественником Алмейдой и последователем Суаришем. Алмейда противился любым добавлениям к земельным владениям Португалии, кроме двух первоначальных плацдармов – в Кочине и Каннануре. Суариш пришел к соглашению с главным из трех правителей, правивших на Цейлоне, и значительная часть территории острова – больше чем половина самой Португалии – стала платить дань этой стране. Лиссабонское правительство не имело возможности провести военную оккупацию такой большой территории, но оно могло прекратить ее торговлю, и эта мера оказалась достаточно эффективной. Позднее, однако, восстания на захваченной территории потребовали военных действий, стоимость которых поглотила все доходы, – именно такого развития событий опасались Алмейда и Албукерки.
Албукерки все же совершил одну фатальную ошибку, руководствуясь исключительно благими намерениями. Он был лично ответствен за расовое смешение в таких масштабах, что это стало одной из главных причин постепенного упадка власти Португалии на Востоке. Люди, которых он сам вел к победам, были чистокровными европейцами, рожденными португальскими матерями. Но когда возникла идея укомплектования флота и фортов под португальскими флагами на Востоке местными кадрами, он намеренно поощрял браки между португальцами и дочерями малабарских индусов, то есть представительницами наименее зрелого из всех восточных народов, с которыми он встречался. (Смешанная раса с преобладанием древнего (доарийского) дравидийского элемента. – Ред.) В результате этих союзов родилось потомство, из которого получались солдаты и моряки, как правило, достаточно хорошие, чтобы достойно встретить азиатских противников, но слишком слабые, чтобы противостоять морякам из Северной Европы, которые появились несколькими поколениями позже и оспорили господство Португалии в восточных морях.
Албукерки не был морским офицером с юных лет, однако его карьера, как военного командира, была почти полностью морской или непосредственно связанной с морем. Однако судьба лишила его возможности доказать свои способности морского тактика, потому что, хотя он участвовал во многих конфликтах с большим количеством кораблей противника, все они, как правило, или стояли на якорях, или встречались в море поодиночке. Он ни разу не вступал в бой с вражеским флотом в открытом море, как да Гама или Андраде и другие командующие Малаккской экскадрой. С другой стороны, лишь немногие адмиралы имели дело с более широкими проблемами нападения на вражеские источники богатства, контролируя морские торговые пути, и никто не вел так много военных действий в прибрежных районах, в корне отличных от обычных рейдов. Когда Албукерки вел флот в сражение, обычно велись постоянные промеры глубины лотом, ведь ничто так не действует на нервы морякам, как необходимость атаковать в неизвестных водах. А нанося удары по суше с моря, Албукерки был командиром, стратегия которого была морской, а тактика военной.
Ему была неведома алчность, и доля богатейшей добычи, полученной в ходе операций, которую он оставлял лично для себя, была ничтожной. Он был приверженцем строгой дисциплины и, бывало, применял суровые наказания, бывшие в ходу в то время, но неизменно оставался в высшей степени терпимым к тем, чьи проступки заключались в неуважении лично к нему. Несмотря на то что Албукерки осуществлял завоевания, его имя пользовалось высочайшим уважением у азиатов на протяжении многих поколений. Они видели в нем человека, который понимал, что у силы есть не только права, но и обязанности. Албукерки неустанно трудился, чтобы обеспечить превосходство Португалии, но всегда заботился о тех, кто признавал власть его страны, и это произвело такое глубокое впечатление на индусов, что в течение многих лет после его смерти они призывали его дух на защиту от тирании его преемников.
Следы деятельности Албукерки видны и по сей день. Над Гоа все так же развевается португальский флаг (в 1961 г. Гоа, Диу и Даман вошли в состав Индии. – Ред.), и во многих местах на берегах восточных морей можно видеть полуразрушенные стены – остатки построенных им когда-то крепостей. Он не дожил до тех времен, когда начался их упадок. При нем это были новые и видимые знаки господства его страны, установленного им на огромных водных пространствах океана, в истории которого имя Афонсу Албукерки занимает одно из самых видных мест.
Глава 7 Век португальского господства в Индийском океане
Почти столетие после того, как Васко да Гама впервые бросил якорь в индийской гавани, португальцы оставались единственными представителями европейцев в восточных морях. Это практически весь XVI век, потому что Васко да Гама вошел в индийскую гавань за полтора года до начала этого века, а первый голландец обогнул мыс Доброй Надежды за полтора года до его окончания. После создания разветвленной коммерческой и оборонительной организации, развитой гением Албукерки, португальцы занимали позицию, обращенную на север, на водном пространстве с плацдармами на берегу, с фронтом протяженностью более 5000 миль вдоль северного побережья Индийского океана от Адена на западе до Малакки на востоке. Вдоль всей этой линии европейцы находились лицом к лицу с азиатами и во многих пунктах устанавливали с ними контакт, как друзья или враги.
