Но шанс не заставил себя долго ждать. Когда король Ачеха в 1538 году напал на Малакку – об этом уже говорилось, для разгрома ачехского флота потребовались все португальские корабли, присутствовавшие в восточных морях, в том числе эскадры из Ормуза и Адена. В результате португальский флаг на время покинул западную часть Индийского океана. Это случилось во время летних муссонов, то есть когда все плыли в подветренную сторону и не могли вернуться обратно до осени. Это был шанс Сулеймана – попутный ветер к Индии и ни одного корабля противника, чтобы преградить путь. Как только до Сулеймана дошли сведения об уходе флота из Адена и Ормуза, он немедленно отправил приказ своему тезке Сулейману-паше, командовавшему Суэцким флотом, плыть в Гуджарат. Там ему предстояло совместно с армией Гуджарата разорить португальское поселение в Диу и после смены муссонов вернуться в Суэц со всей добычей и пленными, которых он сможет захватить до возвращения португальцев из Малакки.
Это было напрасное предприятие, потому что его успех основывался на уклонении от встречи с португальским флотом, а не на его разгроме. Это была важнейшая ошибка в морской стратегии, означавшая, что, если Диу не будет взят до возвращения флота, он не будет взят вообще. Из-за этой ошибки весь план провалился. За быстрым переходом в Диу последовала двухмесячная осада и обстрел португальских позиций с суши и моря, однако Маскаренхас, доблестный командир португальцев, не спустил флаг, несмотря на огромные потери, до самой осени, когда с переменой муссонов пришли известия о подходе португальского флота. Это оказалось уже слишком для турецкого адмирала. Мы никогда не узнаем, имел ли он прямой приказ при любых обстоятельствах избегать морских сражений, или всему виной была его трусость, но только вид трех чужих парусов на горизонте заставил его отступить с такой поспешностью, что многие его люди и орудия остались на берегу. Турецкие историки утверждают, что он отступил перед многочисленной армадой, но в действительности паруса принадлежали трем маленьким разведывательным каравеллам и на 800 миль вокруг никакого другого флота не было.
К несчастью для португальцев, трусость одного человека вселила в них уверенность в том, что они и дальше смогут держать турок под контролем, и, даже когда после успешного освобождения Малакки корабли вернулись на места прежнего базирования, эскадры Ормуза и Адена остались малочисленными. Со временем Сулейман об этом узнал, и хотя он не намеревался снова испытывать судьбу в Индии, но решил напасть на португальские крепости на Ормузе и в Маскате, которые были достаточно близко к его собственным базам в Персидском заливе. К концу лета у португальцев накапливалось много ценных грузов для отправки на родину с наступлением сезона зимних муссонов. Но еще до этого Сулейман использовал свой Суэцкий флот для подавления арабского судоходства на Красном море, подчинив его новому адмиралу – знаменитому Пири Рейсу. Одновременно он построил второй флот галер в Басре (Месопотамия). Теперь положение турок было более прочным, чем когда они пытались захватить Диу, и в 1546 году Сулейман организовал другую экспедицию, в процессе которой новый флот Персидского залива должен был захватить Ормуз и Маскат.
К несчастью для Сулеймана, его адмирал избрал неверный курс. Руководствуясь соображениями стратегии, следовало первым делом атаковать очень маленькую португальскую эскадру, в процессе чего можно было даже захватить один или два корабля. Но, не думая ни о чем, кроме добычи, турецкий адмирал миновал эти корабли ночью – они стояли на якорной стоянке в районе Ормуза, и их команды даже не подозревали о наступлении турок – и направился прямо к Маскату. Там его встретил ураганный огонь португальских пушек, который так сильно потрепал турецкую эскадру, что адмирал со всей возможной поспешностью вернулся в Басру, так и не атаковав ни Ормуз, ни португальские корабли. Если бы на кораблях знали о происходящем, они, безусловно, обратили бы турецкое отступление в паническое бегство.
Этот отпор раздосадовал Сулеймана, который не желал признать поражение окончательным и для немедленного отмщения избрал горстку португальских судов и небольшой береговой склад в Адене. После покорения Западной Аравии Пири Рейсом турки приобрели злейших врагов в лице арабов, и первоначальная враждебность последних к европейцам пропорционально уменьшилась. Одним из итогов изменения отношения стало обращение ранее недружелюбного шейха Адена к португальцам с просьбой о помощи. Она была обещана при условии, что шейх будет выплачивать ежегодную дань португальской короне и позволит португальцам использовать Аден в качестве торгового центра и базы для снабжения их эскадры. В течение шестнадцати лет взаимные обязательства оставались в силе и эффективно предотвращали турецкую агрессию, однако объем торговли был слишком маленьким, чтобы португальцы стали тратить деньги на сооружение специальных береговых оборонительных сооружений для складов, как в других местах, и военно-морская защита была сведена к минимуму. Вследствие этого, когда через год после поражения турок при Маскате у Адена средь бела дня появился флот из восьмидесяти боевых галер под командованием Пири Рейса, три португальских корабля, находившиеся в гавани, приняв на борт береговой персонал, подняли якоря и ушли, оставив шейха сполна отвечать за свой союз с христианской державой. После этого Аден был потерян для Португалии как вассальный город, торговый центр и военная база. Собрав все силы, возможно, португальцы и сумели бы вытеснить турок, но расходы при этом были бы непомерно велики в сравнении с доходами, получаемыми в этом районе. Таким образом, изгнание португальцев из Адена стало первым сокращением их доселе безраздельного господства в восточных морях.
Эта неприятность, а также угроза и чудесное спасение Маската и Ормуза заставили португальцев осознать, что если они хотят сохранить контроль над северо-западными подходами к Индийскому океану, необходимо как-то перестроить свою оборону. Предвидеть планы турок было невозможно, равно как и степень активности Сулеймана на море. И если до сих пор все внимание португальцев было сосредоточено на удержании Малаккского пролива, то теперь им пришлось пересмотреть свою общую позицию и перебросить оттуда часть флота на 4000 миль к западу. Сначала это была лишь небольшая часть, потом флота потребовалось больше. В конце концов, процесс зашел слишком далеко.
Уход из Адена высвободил небольшую эскадру, которая стала первым усилением португальских сил в Ормузском проливе. В дальнейшем флот добавлялся уже из Малакки, и в течение шести лет все было относительно спокойно, хотя Сулейман не отказался от своих намерений относительно Ормуза и Маската. Отчасти его амбиции сдерживались финансовым положением, что задерживало строительство флота на Востоке. Но к 1552 году и финансовая ситуация стабилизировалась и к флотам султана в Персидском заливе и Красном море было добавлено много новых кораблей. Опыт, полученный в средиземноморских войнах, научил турок важности концентрации сил. И Сулейман приказал Пири Рейсу двинуть флот Красного моря до начала летних муссонов к Маскату, там соединиться с флотом Персидского залива, причем до соединения избегать столкновения с португальцами, и после этого атаковать сначала их корабли, а потом позиции на суше. Теперь это был научно обоснованный план. Следуя ему, турецкий адмирал напал на португальскую эскадру и обратил ее в бегство, затем превосходящими силами обстрелял и захватил Маскат, разграбил склады товаров, взорвал склады боеприпасов, разоружил крепость и уплыл, прихватив с собой оставшихся в живых португальцев в качестве пленных. Удерживать город он не пожелал. Далее он без задержки направился к Ормузу, где осадил крепость и с моря, и с суши. Месячная осада успеха не принесла. Опасаясь, что после смены направления ветров к португальцам подойдет подкрепление, а у него как раз к этому времени кончатся боеприпасы и продовольствие, Пири Рейс прекратил осаду и ушел в Аден.
