Так обстояли дела, когда вся сцена в 1778 году неожиданно изменилась – Франция напала на Англию, якобы в поддержку восставших американских колоний, а в действительности – в надежде поживиться. В новом конфликте французский король принял политику нанесения ударов по самым удаленным точкам Британской империи, не угрожая вторжением в самое сердце, как в предыдущей войне. Тем более что в мирный период французский флот был существенно укреплен и реорганизован. Но, как одно из последствий предыдущей войны, власть французов на Индостане упала настолько низко, что небольшой гарнизон на Индостане не имел ни одного шанса удержаться самостоятельно против армии Британской компании. Не имея перспектив создания собственной Индийской империи, французы планировали помочь местным правителям помешать создать такую же империю британцам.
Поскольку в течение долгого времени после начала войны события в Атлантике целиком занимали энергию французского флота, проблема вмешательства на Востоке всерьез не рассматривалась до тех пор, пока добавление Испании и Голландии к общему количеству антибританских наций не направило в сторону Англии еще 5000 пушек. Когда Франция начала военные действия в 1778 году, ее флот насчитывал семьдесят пять линейных кораблей против ста тридцати британских. И в Индии у британцев было настолько больше возможностей, что Уоррену Гастингсу было достаточно отдать приказ о взятии Пондичерри, чтобы он был захвачен почти без сопротивления, а короткая схватка между британским и французским флотом завершилась поспешным бегством последнего на Маврикий. Однако в следующем году, когда к Франции присоединилась Испания, флот пополнился шестьюдесятью линейными кораблями, и потенциальные рамки военных операций расширились до границ Британской империи на Востоке и на Западе. Столь важное изменение в стратегической ситуации вызвало необходимость срочной и существенной группировки сил. И британское, и французское правительства отправили линейные эскадры в Индийский океан, не ведая о действиях друг друга. Шесть британских кораблей под командованием Эдуарда Хьюза были отправлены в Бомбей, а шесть французских кораблей под командованием графа Д’Орва – на Маврикий. Таким образом, ни одна из сторон не обеспечила себе господствующего положения к востоку от мыса Доброй Надежды, на что обе рассчитывали. В течение целого года оба адмирала не испытывали уверенности в своих силах и не рисковали атаковать другого.
Пока обе эскадры выжидали, войска Британской компании в Индии завершили захват французских позиций, взяв последнее поселение Маэ на Малабарском берегу. Хотя это была всего лишь небольшая фактория, ее падение имело самые серьезные последствия, приведя грозного султана Майсура к союзу с французами. До этого в течение какого-то времени отношения Хайдер-Али с британцами были вполне дружелюбными, но с его стороны это было перемирие ради целесообразности. Узнав, что англичане испытывают существенные трудности в Европе и Америке, он воспользовался тем, что посчитал многообещающей возможностью атаковать британские владения в непосредственной близости. Поселение Маэ располагалось достаточно близко к его территории, чтобы его насильственная смена владельца стала предлогом к войне, успешный исход которой, казалось бы, гарантировало обещание французов помочь султану сильной бригадой французских войск, специально для этой цели направленной из метрополии. Французским адмиралам предстояло обеспечить доставку этих войск в Индию, английским – предотвратить ее.
Однако прежде чем был установлен контакт между султаном Майсура и его новыми французскими товарищами по оружию, общее положение Британии существенно ухудшилось присоединением еще одного флота к и без того огромной армаде, сформированной, чтобы гарантировать падение британской нации. К антибританской коалиции присоединилась Голландия с двадцатью шестью линейными кораблями, тем самым увеличив число кораблей, которым британцам предстояло противостоять, до ста шестидесяти. Впервые за сто лет британский флот оказался в меньшинстве. Не будь последний великолепным слаженным организмом, катастрофа была бы неминуемой. Однако сотрудничество оказалось настолько неполноценным, что, несмотря на численное и позиционное преимущество, объединенный флот не сумел не только одолеть сопротивление британцев в европейских водах, но и предотвратить отправку подкрепления в Индийский океан. Еще четыре линейных корабля были отправлены к Хьюзу и в должное время прибыли в Мадрас.
Почти одновременно с этим французы отправили еще пять линейных кораблей на соединение с Д’Орвом на Маврикии и под их защитой большой флот транспортов, перевозивших войска и орудия для операций совместно с Хайдер-Али. Всем конвоем командовал Сюффрен, героическая фигура которого теперь вышла на сцену восточной истории. Пока эти суда совершали девятимесячное путешествие, Д’Орв нанес короткий «визит» в Бенгальский залив во время зимних муссонов, правильно рассчитав, что Хьюз в это время будет на другой стороне полуострова, и связался с Хайдер-Али, который остановился перед Куддалуром, ожидая помощи французского адмирала в его взятии. Но Д’Орв был настолько устрашен подветренными берегами и бурунами прибоя, что вернулся на Маврикий, в результате чего до крайности раздраженный султан был вынужден вернуться на свое нагорье. С возвращением юго-западных муссонов Хьюз вернулся в Бенгальский залив и погрузил войска Британской компании в Мадрасе, чтобы захватить порты Голландской компании в Южной Индии, потеря которых стала первым в этой части света последствием для Голландии ее вступления в войну. Такой результат голландцы, вероятно, предвидели, в то же время не без оснований надеясь, что крах Британии, в котором теперь были уверены правители Испании и Франции, да и не только они, расставит все на свои места. Упустив шанс встретить французский флот при благоприятных обстоятельствах и навязать ему бой, Хьюз остался на мадрасской стороне, когда вернулись зимние муссоны, несмотря на риск, сопутствующий нахождению на незащищенных стоянках, открытый берег и дующие к берегу ветра. Он даже организовал перевозку войск из Мадраса для захвата укрепленной и стратегически важной голландской гавани Тринкомали на Цейлоне. Это была единственная якорная стоянка на всей западной стороне Бенгальского залива, дающая защищенное убежище для флота круглый год. Здесь он захватил много голландских торговых судов, которые зашли в гавань с началом войны.
К этому времени четыре линейных корабля из метрополии уже подошли и привезли новости о крупном конвое французских транспортов, идущем в Индию в сопровождении боевых кораблей. Он даже по пути вступил в нерешительный бой с британскими кораблями у островов Зеленого Мыса (Кабо-Верде). Поэтому после захвата Тринкомали Хьюз вернулся в Мадрас, чтобы пополнить запасы и приготовиться к грядущим неожиданностям. Он поступил правильно. Д’Орв не был азартным командиром, но следует отдать ему должное и заметить, что он, не теряя времени, отправился с Маврикия на помощь Хайдер-Али, после того как Сюффрен прибыл с дополнительными кораблями и транспортами из Европы. Он уже шел в Индию, когда Хьюз все еще помогал взять Тринкомали.
На этой критической стадии быстро развивающейся ситуации произошло событие, имевшее важнейшие последствия. Здоровье французского адмирала быстро ухудшалось, и 9 февраля, приближаясь к театру будущих действий, он скончался от некого тропического недуга, и командование принял Сюффрен, чей военный гений удвоил угрозу, ожидающую Хьюза и его сухопутных коллег в Карнатике. Хьюз был смелым и очень ответственным командующим, правда, ему мешало не вполне правильное понимание войны как искусства. И хотя он был великолепным бойцом, но все же уступал своему более компетентному противнику. Сюффрен обладал всеми лучшими качествами Хьюза, а также высочайшим интеллектом, умел грамотно оценивать ситуацию и не боялся проявлять инициативу. Он был далеко впереди общих доктрин французского флота в вопросах морской стратегии, никогда не боялся идти вразрез с общепринятыми нормами и нередко ставил в тупик англичан, поступая не так, как они ожидали. Таким образом, в третьей англо-французской морской кампании в Индийском океане, как и в первой, лучший лидер служил под французским флагом. В семи из девяти генеральных сражений – начиная с боя ла Бурдонне и Пейтона, французский флот был больше. В шести сражениях из девяти им командовал лучший адмирал. Но даже когда все преимущества оказывались на стороне французов, британские матросы и офицеры раз за разом спасали положение благодаря своей стойкости, дисциплине и отличному владению искусством мореплавания. Французские корабли, казалось, вообще не могли поддерживать строй, ни для атаки, ни для обороны, до самого последнего сражения и окончания войны. Британская мораль под постоянным напряжением укреплялась, а французская только разрушалась до тех пор, пока Сюффрен не произвел радикальную «чистку». Если бы его поддерживали так же хорошо, как Хьюза, он бы преодолел все препятствия с самого первого боя, а так его миссия не была полностью выполнена даже после пятого сражения.
