Жизнь была бы легче без моего брата, Бенджи, чья жена стругала детей, как тостер — хлеб в воскресное утро. Их количество должно было удовлетворить мать, но почему-то это только увеличивало ее требования ко мне. Она прозрачно намекнула, что мой ребенок был бы более настоящим внуком, чем те, которых рожала ее невестка.
Я пожевала немного арахисового масла. Может, моим перспективам в любви таки препятствовала работа. Хоть глаза Роберта засветились в баре при упоминании моей профессии, более типичной реакцией была опасливая дрожь. Очень симпатичный мужчина на быстрых свиданиях спросил, убивала ли я кого-то. Разнорабочий Беверли спросил, сколько еще я планировала заниматься «всей этой психологией».
Может, мне нужно снова начать ходить в церковь. Если верить жене Бена, это просто эпицентр подходящих мужчин. А мне нужен был подходящий мужчина — или новые батарейки, — чтобы отогнать мои мысли от одного холостяка, от которого мне стоило держаться очень, очень далеко.
Роберт Кевин что-то скрывал. Я ощущала проклевывающееся подозрение еще с начала и убеждалась в этом с течением времени. И самое странное — чем больше я верила, что он что-то от меня скрывал, тем больше мне казалось, будто он в чем-то меня подозревает.
Изначально я думала, его подозрения относятся к смерти Брук, учитывая, что он видел часть записей о Джоне Эбботте. Какую именно часть… большой вопрос. Второй вопрос заключался в том, как хорошо Роберт знал Джона. Он был на его похоронах, значит, они как минимум были знакомы лично. Я не смогла бы назвать имя моего фармацевта, не говоря о том, чтобы прийти на ее похороны, но у меня также не было сына-диабетика. Достаточно ли он сблизился с Джоном, чтобы защищать репутацию усопшего и не высказать подозрений о смерти Брук? Это было вероятно, даже очень, учитывая, что я могла попасть в расследование комитета по соблюдению этического кодекса.
И я не могла игнорировать возможность, что Роберт совсем ничего не видел. Может, я оставила папку открытой на безобидной странице, которая ни о чем ему не сказала, и мои страхи порождались паранойей и больше ничем.
Я ополоснула миску в горячей воде и положила ее в посудомойку. Прежде чем я бы успела накрутить себя еще сильнее, мне стоило посмотреть, на каком месте была открыта папка Джона. Я не смогла бы вспомнить точную страницу, но у меня было общее представление о том, где я остановилась, когда меня пересилили вино и сонливость.
Я вытерла руки и переместилась в кабинет, дернув за жесткую цепочку лампы, которая осветила широкую столешницу. На ней не было документов, потому что я усвоила урок и теперь все конфиденциальные файлы были заперты в одном из двух ящиков стола. Я отодвинула золотого слона, стоявшего возле лампы, и достала маленький ключ. Мои мерам безопасности еще было куда совершенствоваться.
Устроившись в кресле, я открыла толстую папку Джона Эбботта и пролистала записи с консультаций, пока не нашла место, где остановилась в прошлый раз. Я пододвинулась ближе к столу и принялась читать.
ДЭ вспыльчивый и раздражительный. Страдает от НМ в отношении жены. Контроль хуже. Инцидент с гостем — кондиционер.
Я помню это. У них остановился гость, а кондиционер сломался. Джон пытался починить его сам, но не смог.
— У меня уровень интеллекта как у члена «Менса», — он пригвоздил меня взглядом, призывающим оспорить его слова. — Я образован лучше девяноста девяти процентов людей в городе. Я могу убить или спасти человека знаниями, хранящимися вот здесь, — он постучал себя по виску. — И она хочет, чтобы я вызвал кого-то починить кондиционер, не считает меня достаточно умным. И что, если он сломан? Не то чтобы он платит нам за жилье! Пусть попотеет.
Я не смогла определить, оставил ли он гостя потеть или собрался снова попробовать починить кондиционер. Я вернула разговор к Брук.
— В какой момент вам показалось, что вы теряете контроль?
— Она просто не прекращала. Клевала меня, вот что она делала. Постоянно вытирала лоб, чтобы я понял, что она потеет. Спрашивала, когда я выйду взглянуть на него. Искала статьи в телефоне и давала «полезные советы», — он показал в воздухе кавычки. — Я просто смотрел на нее, сидя на диване, и представлял, как вскрываю ей живот.
Его слова ввинтились в меня, будто мой живот был под угрозой. Такие спокойные. Такие сухие. Словно он резал плоть каждый день.
— Она жирнеет, — добавил он. — Ее живот трясется, когда она двигается. Я думал об этом, мне интересно, было ли его легче или сложнее разрезать, — он посмотрел на меня. — А вы как считаете?
Я выдержала его взгляд, не дрогнув, потому что большинство клиентов хотели увидеть реакцию. Для некоторых это было причиной убийства, потому что они стояли, крича на своих близких, но не получали желаемого ответа. Я не собиралась поддаваться.
— Я думаю, нам нужно поработать, чтобы избавить вас от этой фантазии.
В настоящем я пробежала пальцем по записям и сердце ушло в пятки.
Не просто жаждет моего внимания — представляет для нее серьезную угрозу. Высокий риск.
Глава 28
Нита наблюдала, как ее муж поставил на ручник их «Рейндж Ровер», движение было нарочито медленным, потому что все они боялись этого момента. Она повернулась отстегнуть ремень и взглянула на заднее сиденье, где сидел Скотт, прислонившись к окну и выглядывая на парковку полицейского участка.
— Я не хочу снова идти туда, — тихо сказал он. — Вы знаете, что они со мной сделали в прошлый раз.
Она закрыла глаза, отгоняя воспоминание. Судмедэксперт сказал ей, что все будет быстро — мазок с гениталий и осмотр для фиксации факта насилия. «Быстро» заняло пятнадцать минут, и Скотт не смотрел ей в глаза, когда вернулся в приемную. У него даже походка изменилась. Она вспомнила колледж, когда ее соседка по комнате напилась и отключилась, а Нита повезла ее в женский кризисный центр на следующий день, чтобы узнать, не изнасиловали ли ее. Соседка рыдала всю дорогу домой и сказала, что лучше бы не знала, чем подверглась тому осмотру.
— Они просто опросят тебя, — заговорил их адвокат, учившийся в колледже с Джорджем. — И я буду рядом.
— Но мне нужно отвечать на все их вопросы?
— Я вмешаюсь, если они спросят о чем-то неуместном. Но нам нужно, чтобы ты был с ними честен, Скотт. Это поможет с делом против мистера Томпсона.
Скотт понуро потянул ручку дверцы и медленно вышел из машины. Нита посмотрела в глаза мужу. Джордж ободряюще улыбнулся.
— Все будет хорошо, — тихо сказал он.
Но будет ли? Каким образом все наладится?
* * *
Пока они шли по коридору полицейского участка, каблук сандалии Ниты зацепился о неровность на полу, и она покачнулась вперед. Джордж поймал ее, помогая выпрямиться, за что она благодарно улыбнулась. Ей стоило пойти без каблуков. После месяцев в пижамах и тапочках она чувствовала себя неустойчиво на высоких каблуках. Им просто нужно было пережить допрос и вернуться домой, а Ните — не упасть лицом в пол. Они не преступники, а Скотт не подозреваемый. Когда-нибудь настанет время суда, но они скоро покончат с расспросами, вернутся в «Рейндж Ровер» и отправятся обедать. Она будет попивать Мимозу, и они обсудят колледж. Точно не Вандербильт. Он должен быть поближе к дому, учитывая произошедшее. Пеппердин был бы идеальным вариантом. Маленький, частный и безопасный.
