Являлся ли Джон Эбботт Кровавым Сердцем?
Я уставилась на строку, не желая верить, что это могло быть правдой. Все это время, пока я смотрела новости и обдумывала возможные сценарии и мотивы — мог ли он быть рядом? Сидеть передо мной. Делиться.
Я пролистала вводные страницы отчета, пропустив ненужную информацию и историю преступлений и замедлившись, когда добралась до первого значимого отрывка.
Убийца собирает информацию и следит за жертвами до похищения. Он изучает их распорядок дня и социальную жизнь. Он чрезвычайно осторожен в выборе времени похищения и планирует все до последней мелочи.
Детектив Сакс поделился обвинениями в вуайеризме против Джона. Его поймали два или три раза. Все, за кем он следил, — богатые женщины. В то время я не поверила открытию, будучи уверенной, что Джон Эбботт не был сексуально заинтересован ни в одной женщине, кроме своей жены, и, может, была права. Полиция предположила самый вероятный вариант, но Джона не интересовали богатые женщины среднего возраста. Даже не зная о них ничего, я могла бы поспорить, что все они были матерями, и Джон Эбботт интересовался не ими. Он следил за сыновьями-подростками.
Щепетильно следит за своим внешним видом. По природе склонен к точности и аналитичности. Его работа требует внимания к деталям. Отточенный ритм жизни. Беспокоится о том, что думают другие.
Это безупречно подходило к Джону, словно я написала этот анализ исключительно о нем. Я обхватила лоб руками и вдохнула, чувствуя, как дрожат ладони.
— О, боже, — прошептала я. — Плохо дело.
Где были знаки? Я их упустила? Упоминал ли он жертв на наших консультациях? Хотел ли он излечиться от тех наклонностей, прикрываясь Брук как оправданием?
Нет. Хоть я могла упустить отсылки к мальчикам, я отказывалась принимать, что он на самом деле не боролся с насильственными наклонностями по отношению к жене. Эмоции, которые он проявлял на консультациях, открытый гнев, появлявшийся на лице, надрывность голоса… он был ранимым и откровенным в те моменты. Я это знала.
Я закрыла глаза и вспомнила нашу последнюю встречу. Он начал кричать, брызжа слюной, и выдал тираду о Брук и соседе.
— Я вижу как она на него смотрит, — Джон вскочил, меряя расстояние между нашими креслами короткими, напряженными шагами. — Как она говорит о нем. Она думает о нем во время секса, я это чувствую. Она сияет как чертова школьница, — прорычал он. — И она весь день дома одна. Они трахаются… я знаю, — он пнул маленькое мусорное ведро возле стола, и оно перелетело через комнату, стукнувшись о стену.
Это было за две недели до освобождения Скотта Хардена и смерти Брук с Джоном. Он говорил, что дело в новом соседе, но если посмотреть на время… что, если это был Скотт Харден?
Я глубоко вдохнула, пытаясь замедлить ход мыслей. Если ревность Джона касалась общения Брук и Скотта Хардена — и ранее Гейба Кевина — это значило, что Брук контактировала с жертвами. Что она знала о преступлениях Джона.
Я думала, у Джона паранойя, но, может, это было не так. Может, Брук спала с парнями. Изнасилования… участвовала ли в них она?
Мазь. Проявления доброты. Я решила, что это была диссоциированная личность, но что, если это никакое не раздвоение? Что, если это второй человек?
Брук.
Ужасное предчувствие впилось ножом в душу, когда я осознала, что это могло значить.
Наличие женщины могло объяснить ложь Скотта Хардена. Неопытный подросток, спавший со взрослой женщиной, — так намного проще перескочить к стокгольмскому синдрому, особенно если она была хорошим полицейским, а Джон — плохим. Появились ли у нее настоящие чувства к Скотту Хардену? Это она его отпустила? И поэтому ли Джон ее убил?
Даты сходились. Я никогда не проводила между этим связь, но Брук с Джоном умерли в то же утро, когда объявился Скотт Харден. Рука задрожала, и я сжала ручку, чтобы унять тремор.
Я вспомнила о повторяющихся утверждениях Джона, что Брук влюблялась в соседа. Что он сказал в утро их смерти? Он думал, что она уйдет от него и сбежит с ним. Может, он был прав.
Меня внезапно охватил ужас, когда дюжина элементов встала на свое место.
Я сказала ему избавиться от садовника.
Я практически оторвала переднюю часть папки, яростно пролистывая страницы, скользя пальцем по записям с первого месяца консультаций. Общие сведения… история отношений с женой… вот. Садовник.
Джон беспокоился, что они слишком сблизились. Он слышал, как они смеялись вместе. Смотрели друг другу в глаза. Он нашел грязную посуду в раковине и предположил, что она готовила ему обед.
Я запечатлела аккуратным почерком решение его болезненных опасений.
Я предложила решить проблему, уволив садовника.
Первые консультации Джона были охвачены его переживаниями о жене и садовнике. Джон хотел убить Брук из-за боязни предполагаемой измены и чувств к другому. Поэтому я подтолкнула его на путь наименьшего сопротивления. Это было легко. Убрать садовника из уравнения и сфокусироваться на восстановлении и укреплении отношений с женой.
Но если сосед из наших последних консультаций был Скоттом Харденом, тогда садовник был… Я всхлипнула от боли и сжала волосы в кулаках. Я сказала ему избавиться от Гейба Кевина.
Сухое утопление. Смерть отличалась от других. Была ли безумная ревность триггером для особо жестокого умерщвления? Ох, а я предоставила ему решение успокаивающим голосом, уверенно высказав мнение на этот счет.
Я зажмурила глаза, пытаясь отогнать из мыслей снимки со вскрытия. Стеклянный взгляд. Кровь, запекшаяся вокруг сердца. Он был таким молодым. Таким невинным.
— Привет, Гвен.
Я вздрогнула, оторвав руки от головы и увидев Роберта на пороге кабинета. В расслабленной руке сверкнуло лезвие ножа.
Глава 39
Скотт Харден стоял в душе, подставив лицо под большую головку. От кожи поднимался пар, пока горячая вода лилась на щеки и плечи. Сомкнув губы, он закрыл глаза и позволил напряжению покинуть его.
В течение семи недель на чердаке он мечтал о душе. А теперь, посреди гигантского пространства, стоя на гладком каменном полу, он лишь хотел вернуться назад. Назад на чердак. Назад в кровать. Назад на металлический стул, где она большой губкой омывала его тело. Порезы. Спину. Между бедер. Думая об этом, он возбудился, но когда потрогал себя, случилось то же, что и прежде — мгновенно обмяк. Как будто она была единственной, кто мог доставить ему удовольствие.
Может, это потому, что она была у него первой. Девочки в школе всегда говорили об этом — словно парень, лишивший их невинности, имел над ними особую власть. Он всегда смеялся над этой мыслью, но, может, они были правы. Может, поэтому он так быстро и сильно влюбился. Поэтому она никак не уходила у него из головы?
