— Кошмарными, — подсказал он, не изъявляя желания помочь.
— Ошибочными, — признала я. — Но я не идиотка. Я не глупая. Скажи, что ты мне веришь.
В ответ он лишь медленно положил нож на стол. Он замер, затем отпустил его. Оливковая ветвь с четырехдюймовым лезвием.
Я уставилась на него, чувствуя, как каждую мышцу тела охватывает облегчение. Он верил мне, хотя опасность все еще маячила за спиной.
— Роберт, — осторожно сказала я. — Когда ты узнал, что это Джон?
Его лицо напряглось, и я поняла, что было что-то еще. Я призналась в своих преступлениях, и теперь ему предстояло сделать то же.
— Второго октября.
Я посмотрела на стол, перебирая даты в уме.
— За день до его смерти, — его голос был ровным, отстраненным. Я вгляделась в омраченное сожалением лицо. — За день до того, как я его убил.
Вот оно. Признание.
— Я… эм… я вошел на кухню и нашел его сидящим на коленях перед женой. Он плакал. Тряс ее. Делал искусственное дыхание, но она была мертва.
Я не удивилась, услышав, что Джон пожалел о своем поступке. Я множество раз говорила ему на консультациях, что ее убийство ничего не решит. Что это лишь короткое мгновение, которое разрушит всю его жизнь. Он слишком сильно, противоестественно ее любил, и это была редкая привязанность эгоистов к своим игрушкам.
— Он меня не слышал. У меня был пистолет, но я положил его на стойку и достал из подставки нож.
Он говорил с трудом, словно ему пришлось долго ждать, прежде чем произнести это вслух. Он разглядывал ладонь, потирая ее пальцами. Он уронил руки и посмотрел мне в глаза.
— Я знал, что Скотта нет. Я наблюдал за домом. И это… это звучит неправильно, но я злился, когда увидел, что он уходит. Я не понимал, почему его отпустили, а Гейба — нет. Я… — он прервался и глубоко вдохнул. — Я был в перчатках. Я присел позади него и потянулся, вогнал нож ему в живот, — он нахмурился. — Нож был длинный. И острый. Он упал назад и не мог двигаться. Он пытался. Пытался встать, перевернуться, но не мог.
Я молчала, представляя все, что он говорил. Выражение лица Джона. Боль, которую причинила рана. Но оценил ли он ее? Посмотрел ли на мертвую Брук, почувствовал ли, что заслужил такую судьбу?
— Он меня узнал, — грустно улыбнулся Роберт. — Он знал, почему я пришел. И не мог двигаться, но мог говорить. Я сидел за столом и пятнядцать минут смотрел, как он умирает.
Послышались три громких удара в стекло двери, заставившие нас вздрогуть. Роберт встал и вышел в коридор. Я смотрела, как он взглянул на дверь. Я знала, на что он смотрит. Моя дверь была современной, с тремя квадратными стеклами, убирающими необходимость глазка.
— Кто бы это ни был, они тебя видят, — сказала я. — Снаружи темно, здесь светло, — нож лежал передо мной. Если бы я потянулась, я могла бы взять его с края стола. Я оставила руки сложенными на коленях.
Он оглянулся:
— Это полиция.
Глава 41
У меня не было времени осознать объявление, прежде чем Роберт прошел по коридору и исчез из вида. Я встала, чтобы последовать за ним, и услышала, как открылась входная дверь.
— Детектив Сакс, — тепло сказал Роберт, которому нужно было выдать награду за актерскую игру.
Я вышла в коридор и медленно пошла к двери, гадая, почему детектив здесь. Раньше я беспокоилась, что меня арестуют, поскольку я не сообщила о планах Джона на Брук, но теперь, когда он обзавелся ярлыком Кровавого Сердца, имело ли это значение?
Сюда прибавилась еще одна возможность. Детектив Сакс мог придерживаться того же мнения, что и Роберт: что я все время знала личность Кровавого Сердца. У меня скрутило живот.
— Добрый вечер, мистер Кевин, — детектив, стоявший на крыльце, оглядел меня, когда я остановилась возле Роберта. — Доктор Мур.
Я прочистила горло:
— Здравствуйте. Проходите.
Роберт отдвинулся в сторону, и детектив вошел, на его бедре блеснул значок. Я провела их в гостиную и включила лампу возле стула.
— Значит, вы оба здесь, — детектив окинул нас взглядом. — Снова. Между вами что-то есть, или вам просто очень нравится обсуждать мертвых?
Я потерла лоб, жалея, что не съела спагетти. Наверное, они все еще стояли на стойке, и я почувствовала головокружение от голода. Мне нужна была каждая крупица моей ограниченной мыслительной энергии.
— Мы видели новости. Я удивлена, что вы не на месте преступления.
— Я был там, но только потому, что изначально оно было моим. Теперь за него взялись оперативная группа и федеральные агенты. Детективы сейчас направляются к дому Скотта Хардена, но я решил сначала заглянуть сюда. Я пытался звонить, но вы не ответили.
Я взглянула в сторону кухни, где на стойке все еще лежала сумочка.
— Извините, мой телефон на кухне.
— Что ж, мы пытаемся выяснить, что случилось. У нас двое мертвых серийных убийц и паренек, сбежавший в утро их смерти. Прежде чем мы обратимся к Скотту, я бы хотел узнать, есть ли у вас какие-то мысли на этот счет. Особенно учитывая то, что Джон звонил вам тем утром.
Я на долю секунды встретилась взглядом с Робертом и отвела глаза. Сколько людей, помимо нас двоих, знали, что он убил Джона?
И как он узнал, что Джон — это Кровавое Сердце? На второй вопрос все еще предстояло найти ответ.
— Верно? Вы ведь это сказали мне изначально? Что Джон оставил вам короткое сообщение на автоответчике, попросив перезвонить? — детектив Сакс оторвал взгляд от маленького планшета. — Хотите поменять какую-то часть этой истории?
— Двое мертвых серийных убийц? — нахмурилась я. — У вас есть прямые доказательства, что Брук Эбботт была в этом замешана?
— Она не могла не знать. Не когда он держал мальчиков в доме. Теперь… — он недовольно вздохнул. — Есть еще что-то, что мне нужно знать? Потому что я должен вас предупредить, док. Учитывая, чем занимался ваш пациент, на вашу симпатичную головку скоро свалится намного больше внимания.
Он был прав. И если мне было суждено утратить медицинскую лицензию, так тому и быть.
— Джон убил свою жену. Я точно знаю, что лечила его от желания ее убить, и весь год слушала, как он об этом рассуждал. Вы, наверное, делали токсикологическое исследование на яды, но я бы проверила на витамины, которые могут быть смертельными в сочетании с лекарствами для сердца, — я преодолела короткое расстояние до ближайшего стула и опустилась на него, мгновенно ощутив облегчение после признания.
Детектив Сакс взглянул на меня как на сумасшедшую.
— Джон Эбботт хотел убить свою жену? Вы думаете, я поверю, что вы от этого его лечили?
— Да, его дело у меня в кабинете. Возьмите его с собой, если нужно.
