– У драгунских ношеных кафтанов завсегда около задницы натёрто, потому как об седло трётся. А тут такого не видно.
– Хм, гарнизонные, это хуже, пойди их пересчитай, – сам себе сказал Воронцов и велел спрятать кафтаны на место.
Воткнутые между брёвен лучины догорали, да и пора уже было определяться с тем, как действовать. Решение ночевать близ церкви пришло спонтанно, на гребне той волны деятельности, которую Георгий гнал с самого утра. Он спешил наверстать то время, что потерял в Боброцске, но верно ли он поступал? Ведь, кажется, никто не убегал.
Поспешишь – людей насмешишь. Быть может, решение ловить на живца как раз такого толка, только смеяться станет колдун?
Георгий ещё раз обдумал их положение. Угроз им до сего дня не было, если не считать упырей на дороге, но то не им, то всем. Раз так, то зачем тут сидеть? Ничего не произойдёт. Но подожди, а раскопки? Он начал раскопки, и это может принудить колдуна к действиям. Да, всё верно, может принудить, если только ему есть до раскопов дело – ведь, скорее всего, всё, что ему нужно он уже достал.
А кто этот кудесник? Митрофан? В Берёзовке он появился не так давно, жил при священнике, обретался тут, когда пришёл Николай, а нынче исчез. Что ж, сомнений достаточно, чтобы порасспросить его, хоть образ сумасшедшего не вязался с сильным колдуном. Других-то кандидатов на роль злодея пока не было видно. Впрочем, он ещё не все следы проверил.
Итак, что получается? Пришёл начальник и начал искать да раскапывать, согнал колдуна с насиженного места. Стоит ли обуздать начальника, тем более что он решил остановиться вдали от деревни и любопытных глаз? Может быть.
Так или иначе, а надобно принять меры предосторожности, ведь колдун, кем бы он ни был, знает, что в хате по его проклятую душу сидят, и может напакостить.
Георгий вышел в сени и разбудил ворона в перстне. Крошечный «corvus corax» вылетел наружу и уселся на венце крыши. Всё, теперь предупредит, коли полезут, однако стражу оставить все равно стоит.
– Значит, так, первая стража твоя, Николай, – распорядился Воронцов, вернувшись. – Затем буди меня, после – Фёдор. Несите сюда солому и одеяла, здесь разместимся.
Вскоре все улеглись, лучины погасили, и только неяркий свет луны освещал горницу через не закрытые ставнями окна.
Николай уселся на широкую кадку и прислонился спиной к глухой стене – так он видел и дверь, и окна.
Георгий постарался отринуть все мысли и расслабить натруженные ноги. Его стража следующая, нужно отдохнуть.
Олег зарылся в солому и уже предвкушал встретить во сне Перещибкину дочку. Какова она была сегодня в платье? Ещё краше, ещё желаннее. А ежели весь день о чём-нибудь думаешь, то и во сне оно же явится.
Только Фёдор всё не спал – прошлый секрет и ночные видения не шли у него из головы. А ну как этот раскольник, Митрофан, и в самом деле клад нашёл? Золота у него в ладонях было вдосталь, на эти деньги можно б хутор купить не хуже Перещибкиного, землицы, батраков нанять…
«Эх, сладкие мечты… Что ж, пожалуй, что можно попробовать, ведь не убудет от меня, ежели я ночку не посплю, а глядишь, и от службы отказаться можно будет».
Нужно только заснуть с этими мыслями в голове, и, Фёдор был отчего-то в этом уверен, раскольник явится.
Вот только Митрофан этот… уж больно во сне непригляден был, а ну как он с нечистой силой водится? А подпускать к себе этакий страх Фёдор не хотел ни за какие деньги. Время шло, и он совершенно измучился в своих метаниях и решил отступиться – пропади оно пропадом это золото!
И как только он это решил, так сразу же успокоился и уснул.
Расчет оправдался – сон пришёл дурной.
Фёдор осознал себя там же, в хате священника, только пустой и тёмной. Ни лучика, ни отблеска не показывалось из окон, но стены, стол и предметы все были видны, будто начертаны серым, скверного качества, мелом по чёрному листу.
И тишина… полнейшая, какой и в погребе не бывает.
«Что ж, теперь… подождать?» – подумал Фёдор. Он понимал, что спит, но всё равно робел этого странного, как будто неживого, места.
Шли минуты, но ничего и не происходило.
Солдат переступил с ноги на ногу, но топота не услышал.
– Эй, есть тут… – окликнул он, но звук его голоса, прозвучав сначала звонко, быстро утих, как будто придушенный кляпом.
Фёдор приложил руку к губам – ничего там не было.
«Э…» – хотел было повторить он, но и того не смог.
«Онемел!» – пролетела заполошная мысль.
В смятении он отступил к глухой стене. Спиной ощутил брёвна. С ними тоже было что-то не так – ощупал… они были плоские, словно доски! Бревна оказались нарисованы.
Перебирая руками, двинулся к стене с окном – то же самое! Ни наличников, ни ставней, только ровная поверхность и серые линии.
«Неправильно, неправильно, не может быть», – стучало в голове.
Он ударил по окну кулаком, но не услышал ни звона, ни гула! И боли не почувствовал.
«Я ведь сплю, а во сне чего не бывает», – попытался успокоиться Фёдор.
«Такого не бывает», – тут же пришла мысль.
Своя или чужая?
«Надо прочесть “Отче наш”…»
«Прочти», – теперь уж точно ответили.
«А-а…» – хотел крикнуть Фёдор, он был в ужасе оттого, что кто-то поселился в его голове! Но первый звук, как и раньше, канул в тишину без всплеска.
Фёдора трясло как в лихорадке, он схватился за голову руками и сжал её изо всех сил!
«Прочь, моя голова, прочь!!!»
«Здесь всё моё».
И в подтверждение этих слов окошко, забранное мутным нарисованным стеклом, вдруг начало светлеть – серый цвет истаивал, а на его месте проступал белый. Затем стали меняться очертания – углы сгладились, отверстие сплюснулось, превратившись в овал.
И сразу же по нему от краёв к центру побежали красные ручейки. Они ветвились, извивались, соединялись, кромсая белое поле, делая его рельефным, делая его живым!
«Да это кровь!» – сообразил Фёдор.
Ответа не последовало.
Алые ручейки к середине овала истончились и, не добежав до центра, замерли.
Заворожённый этим зрелищем, Фёдор стоял не шевелясь, хотя всеми силами пытался сдвинуться с места – отойти от проклятущего окошка. Ему казалось, что он не может уже бояться больше. Он ошибался.
Как только ручейки остановились, овал подёрнулся рябью, в его середине появилась точка. Она дрожала и постепенно увеличивалась в размерах, будто выталкиваемая изнутри. Уже можно было разглядеть её узор – от чёрного центра расходились красноватые извилистые лучи.
«Да ведь это зеница!» – От ужаса Фёдора так тряхануло, что он преодолел столбняк и упал на задницу. Быстро перебирая ногами, спиной вперёд отполз в угол!
