– Подождите. Я говорил с князем в Боброцске, он обещал прислать мне людей для… установления порядка, но теперь я полагаю это излишним.
– Я… – начал было Перещибка, но тут их заметили – от колонны отделились всадники и поспешили навстречу.
Впереди скакали князь и мурза, сопровождаемые татарами. Семихватов в красном камзоле на военный манер, при шпаге и с пистолетами в седельных кобурах, а мурза в национальном костюме и с саблей, хоть и с рукой на перевязи.
Остановились заранее, саженях в десяти, и приблизились шагом.
– Господа, рад нашей встрече, – поприветствовал их Семихватов.
– Доброго дня, Борис Константинович!
Перещибка промолчал. Образовалась пауза.
– Я вижу, вы познакомились, – сказал князь.
– Да, – поспешил ответить Воронцов. – Благодарю вас, ваше сиятельство, за содействие, но в людях нет необходимости.
– Стало быть, я могу ехать обратно, вы меня отпускаете? – с иронией сказал князь. – Да в уме ли ты, капитан?
– Что?! – Снисходительный тон возмутил Воронцова, и он ответил, не подумав, как раз по-мальчишески: – Я на государевой службе и послан сюда Тайной Экспедицией Сената, не забывайте об этом.
– Ах, да-да, благодарю за напоминание. Впрочем, к вам, – князь подчеркнул обращение, – у меня нет никаких дел. А вот к этому, – он плёткой указал на Перещибку, – есть. Взять его!
Ближайшие всадники дали коням шенкелей и стали заходить с боков, приближаясь к казаку.
– Борис Константинович, остановитесь! – воскликнул Воронцов. – Вашу распрю следует обсуждать в Сенате, а не здесь!
– До Сената далеко, но придёт время, и там обсудят.
Перещибка сидел в седле спокойно, пока один из татар мурзы не подъехал к нему поближе. Тогда он резко, без замаха, стеганул плеткой и ожёг всадника поперек лица.
– Хрен тебе, собачий сын, а не мой хутор! – крикнул казак, плюнул в сторону князя и вонзил пятки в конские бока.
Он умело и загодя поставил свою лошадь так, что та скакнула через плетень в чей-то огород. Несколько мгновений, и ещё один скачок через плетень, и вот Перещибка уже на дороге нахлёстывает свою кобылу, а погоня бестолково топчется, пытаясь разъехаться.
– До-о-огнать! – закричал Семихватов, но без толку – казак уже гнал намётом.
Тем временем колонна княжьих людей добралась до деревни и остановилась.
Его сиятельство огляделся и перевёл взгляд на капитана.
– Я прошу вас, – он интонацией подчеркнул слово «прошу», – составить мне компанию, господин капитан.
Воронцов понял, что отказ принят не будет. Отказаться – значило лишиться шпаги, а согласиться – соблюсти мнимый «status quo ante bellum».
– Хорошо.
– Прекрасно, мои люди разобьют лагерь около моего же хутора, временно занятого этой шайкой, а мы с вами пока остановимся у старосты. Антипка, беги приготовь избу.
Мужик поклонился в землю и так припустил к дому, что только пятки сверкали.
Воронцов попытался изобразить на лице спокойствие и отрешённость, но получалось не слишком удачно. Он был взбешён! Во-первых, его принудили прервать едва только начавшуюся работу, во-вторых, никогда, «merde», никогда ещё он не бывал в таком униженном положении – пленён местным князьком и не может совершенно ничего предпринять.
Двигаясь шагом в окружении княжьих людей, Георгий волей-неволей, несмотря на свой мрачный настрой, заметил, что те уж больно смуглы и удивительно одеты – будто бы с чужого плеча. Странные вояки шли молча, лишь кидая на него полные враждебности взгляды.
Вернувшись в избу старосты, Воронцов обнаружил, что хозяин успел вынести прочь все свои пожитки, включая лавки. Княжьи слуги заполняли пустое место креслами и столиками. Застелили белоснежной скатертью стол, поставили канделябры, вазу с фруктами, бутылку вина.
Князь, видимо, несколько остыл от неудачи и предложил Воронцову присаживаться.
– Георгий Петрович, давайте начнём нашу сегодняшнюю встречу сначала. Поймите, я прибыл сюда ещё и для того, чтобы показать вам злокозненность этого смутьяна. Он, и никто иной, тревожит своими набегами все окрестные уезды.
– Пока что я видел лишь вашу несдержанность.
Князь неприязненно взглянул на собеседника.
– Не хотите поддержать моё начинание, ну да бог с вами. А вот-с, не желаете ли почитать? – Семихватов достал из кожаного, богато украшенного портфеля папку и передал её Воронцову.
– Что это?
– А это выписка из родословной книги нашей губернии. Полюбопытствуйте, полюбопытствуйте и, полагаю, вы измените свое мнение об этом прохвосте.
В выписке, кроме прочего, было указано:
«Степанъ Перещибка сынъ Остаповъ личный дворянiн.
Описанiя: из украинскихъ казаковъ, лицомъ бѣлъ, бороды нѣт, не имѣетъ правой руки от плѣча».
Глава 18
Вскоре князь уехал из деревни, а Воронцов остался под охраной троих татар.
Поначалу он не знал, что предпринять. Князь, очевидно, не желает пропускать его на хутор, предписанию он не подчиняется и вовсе не имеет уважения к эмиссару Тайной Экспедиции. С таким ведением дел капитан сталкивался впервые. Ан нет, не впервые! Не далее как день назад он связанный лежал на скамье и тоже грозился начальственным гневом, и тоже без толку. Но чтобы князь вёл дела с лесной ведьмой? Немыслимо!
Итак, каково положение дел? Самое главное – раскопки, они начались. Теперь важно, чтобы они не останавливались. Хорошо, что он успел отправить туда, на хутор, всех солдат, так Семихватову придётся умерить свой пыл. Ведь стрелять в солдат – значит, бунтовать. Что ещё? Ещё следует осмотреть лесной курган, и к этому пока нет препятствий. Стало быть, тем и займёмся.
Воронцов собрался выйти во двор, когда мимоходом подумал о ещё одном пути – бежать в Воронеж. Взять силой грамоты солдат, уж губернатор-то не сможет отказать, и после вернуться сюда. Мгновение эта мысль занимала его, но была отметена. Уйти от центра событий, остановить или замедлить поиск колдуна? Кажется, и смертельная опасность не так страшна, как это промедление.
Георгий расспросил старосту о том, как добраться к кургану, и вышел во двор.
Трое сторожей неотступно сопровождали его, но прочих людей князя не было видно, основной отряд прошёл Березовку, не задерживаясь.
Воронцов сел верхом и собрался было выехать за ворота, но двое татар преградили ему путь, а третий встал сзади.
– Не велено.
– Милейшие, я гость князя, а не пленник. Если хотите сопровождать меня, то извольте, но не стойте на пути.
Те переглянулись. Видимо, чётких приказов у них не было.
– Не велено.
