Князь хмыкнул и взглянул на капитана с одобрительной полуулыбкой – пусть Воронцов избавился от стражи, но правила игры он принял.
Семихватов сел в седло, поравнялся с Георгием, и они выехали в сторону хутора, сопровождаемые дюжиной слуг.
Солнце садилось за горизонт, в полях это всегда величественное зрелище. Но нынче наслаждаться видами Воронцову было не с руки, ему предстояло выкручиваться и поддерживать свою ложь относительно цели своей экспедиции.
– Георгий Петрович, скажите, каковы теперь ваши мысли относительно Перещибки? Его ложь выдала его с головой.
– Запись в родословной книге противоречит его словам, вы правы, но нужно услышать, что он скажет в своё оправдание. Пока я не могу сказать, что он является главарём шайки разбойников. Крестьяне показывают, что он не отлучается от своего хутора надолго.
– Крестьяне?! – сказал, будто выплюнул, Семихватов. – Кого вы спрашиваете? Они, если и понимают вопрос, то либо запуганы, либо куплены! А знаете ли вы, что Перещибка со товарищи напал на солдат и перебил их! Ведь это бунт!
– Да, я слышал об этом.
– И вам этого мало? А как он встретил ваших людей?
– Мне трудно судить, ведь никто не учинил следствия по этому делу. Так что вполне возможно, что он встретился с шайкой дезертиров. А с моими подчинёнными они разошлись миром.
– Вы… вы… вы как будто бы защищаете его!
Князь быстро чувствами вскипел, и Воронцов попытался сменить тему:
– А кстати, что это у вас за молодцы?
Но Семихватов смотрел неприязненно, мерил капитана взглядом снизу-вверх и обратно, и отвечать не собирался. Нужно было дать ему надежду, иначе «status quo» в миг испарится.
– Нет, я не оправдываю его, – продолжил Воронцов будто бы ничего и не спрашивал, – ведь ещё не установлено, кем были те люди. Но дело это запутанное. Есть сведения, что некто намеренно сжёг церковь вместе со священником.
– Кто же это?
– Я разыскиваю некоего Митрофана, раскольника.
– Раскольник сжёг церковь? Хм… – Князь помолчал. – Я готов содействовать вам в поиске вашего раскольника.
– Благодарю.
– Но в ответ я жду от вас понимания в моём споре с Перещибкой.
– Я… – начал было Воронцов, но князь перебил его:
– Подождите, я понимаю вашу осторожность в суждениях и много не прошу. Вы отойдёте в сторону, просто не будете мешать, а я в ответ предоставлю вам своих людей для поимки раскольника.
Теперь Воронцов крепко задумался. Он почти не сомневался, что колдун – это раскольник. Помощь в его поиске и пленении могла бы быть весьма кстати. Старая ведьма предупреждала о сильном колдуне; более того, о бессмертном колдуне. Пусть это сложно вообразить, но не обращать внимания на это может быть губительно, а у него не так уж много средств для его поимки.
С другой стороны, Перещибка оказывал содействие делами, раскопки на его хуторе, скорее всего, приведут к поимке Митрофана. Князь же своеволен и помощь предлагает пока только на словах. И тем не менее.
– Я должен обдумать ваше предложение, – сказал капитан.
– Что ж, думайте. Я полагаю закончить здесь свои дела за несколько дней, время у вас есть. А люди из Тавриды, – сменил князь гнев на милость и ответил на вопрос Воронцова. – Крымские татары. В прошлом разорители земель, а ныне служат благому делу – охраняют мои караваны.
– Татары? Весьма э-м-м… ново.
– О, они настоящие степные волки, я посажу их верхом, и мы быстро найдём вашего раскольника!
Воронцов только кивнул в ответ. Остаток пути проделали в молчании.
Лишь приблизившись к лагерю, Георгий смог оценить размах, с которым князь вёл дела. Высокий и широкий белый шатёр окружали палатки поменьше, а вокруг, сцепленные друг с другом в круг, щетинились рогатками телеги. Сверху на телегах были установлены тенты, чтобы скрыть от осажденных лагерь – ни дать ни взять старинный замок со стенами и центральным донжоном. И гарнизон у сей цитадели имелся приличный – на глаз Воронцов оценил бы его в сотню человек, не менее. Располагался лагерь напротив ворот хутора, за пределами дальности ружейного огня, саженях в трёхстах.
При приближении кавалькады одну из телег откатили в сторону, и всадники въехали внутрь.
– Что скажете, капитан? Вы человек военный, как вам мой лагерь?
– О, лагерь вполне хорош, вполне. – Воронцов ещё не принял решения, а потому не спешил говорить, что шатёр может стать прекрасной мишенью для казацкой трёхфунтовки.
– Прошу вас в мой шатёр, уже время обеда.
Вечер прошёл в пустых отвлечённых разговорах среди роскоши княжеского шатра. В конце концов Воронцов сказался уставшим и отправился спать.
Ему выделили отдельную палатку поблизости и… двух охранников. Прекрасно. С такой опекой волей-неволей задумаешься о своей судьбе.
В палатке имелся табурет, набитый соломой тюфяк и тазик с водой. Что ж, вполне достаточно. Гость… или пленник снял кафтан, жилет, сапоги и лёг.
Навязчивые мысли не покидали уставшую голову и, хотя думать сил уже не оставалось, по второму и третьему кругу прокручивали произошедшее сегодня и предлагали решения. Куда ни кинь взгляд, везде не слава богу. Выберешь князя – не завершатся раскопки. Выберешь Перещибку – дело и вовсе может кончиться могилой… Но отчего всё же такая у Семихватова нужда в этой земле? Постой, постой… в земле. А что, если князь и колдун ищут одно и то же – то, что лежит в земле под хутором?
От такой мысли Воронцов даже сел на любезно предоставленном тюфяке. Если вспомнить связь Семихватова со старой ведьмой, то… нет-нет, связь – это предположение. Пусть, но если допустить, то это… это… что?
Воронцов понял, что не может больше вариться в котле собственных бесплодных размышлений и лёг. Нет, сегодня он ничего толкового не придумает.
Он сомкнул очи и постарался уснуть, но услышал тихое «фъюить-фъюить», а после кто-то потряс его за плечо.
Открыв глаза, Воронцов увидел тёмный силуэт в полоске лунного света, едва проходящего сквозь неплотно завешенную полу входа. Косматый, приземистый, с непропорционально длинными руками и смрадным запахом, со сна он мог бы напугать до икоты и драгунского унтера. Но Георгий уже встречал этого ночного гостя.
– Что ты здесь делаешь? Ведьма послала?
– Фъюить-фить-фить, – ответил угрюмец и вытащил из-за пазухи смятый клочок бумаги.
Развернув его, Воронцов прочёл:
«Колдунъ губитъ людей въ деревне. Прасковья».
Грамотная ведьма? Вот ведь чепуха. Впрочем, сомневаться не приходилось.
Угрюмец, убедившись, что послание прочтено, развернулся к углу палатки, развёл руками и юркнул в открывшийся лаз.
Удобно, ничего не скажешь.
