Одри опустила глаза. Значит, отец собирается вновь поставить её безопасность на последнее место? И скорее всего Грант не врал, когда говорил, что Блокада уже давала предупреждения Биллу до её катастрофически ужасного изнасилования, которое навсегда останется в памяти самым грязным пятном. Отец просто всё это время не обращал внимания на то, что его дочь находится под прицелом преступников?!
Она слегка помотала головой, пытаясь отрицать данные мысли. Ещё одно разочарование просто нельзя пережить. Её жизнь превратилась в сплошную черную полосу, и лишь отец был в ней светлым лучиком надежды.
– Я понял. Ты уже отдал дело в подразделение. Удачи вам в поимке Хардмана. Надеюсь, он не узнает, что ты сделал. Иначе его ярость будет безмерной, и ты сильно поплатишься, – безэмоционально бросил Грант и, отключив вызов, бросил телефон на кровать.
Одри широко распахнула глаза, глядя в серьёзное лицо Гранта. Кажется, что он готов в сию же секунду уничтожить её одним лишь своим взглядом. Она бы не удивилась, если бы Грант смог это сделать. Что касается наваждения паники, то в этом он мастер.
– Твой отец решил потягаться со мной силами, – проговорил Грант, таинственно наклонив голову на бок. Потянувшись, он завёл руку за спину. – Он возненавидит себя за то, что не послушал меня. Я устрою ему самое жестокое противостояние.
Одри заострила взгляд на действиях Гранта. Он вытянул из кобуры на ремне отполированный серебристый кольт. Зарядив пистолет, Грант подался вперед и направил его в сторону своей ошарашенной рыжеволосой пленницы.
Глава 17
Шесть с половиной лет назад
13 апреля
Грант взял хлеб, на который повара скудно намазали ореховое масло. Сейчас бы он точно не отказался просто от пачки чипсов и банки пива. В последнее время его посещали самые банальные желания. Он удивлялся, как мог не ценить таких мелочей на свободе. Вместо того, чтобы наслаждаться каждым днем, Грант думал лишь о том, как заработать больше денег и обеспечить себя всеми благами. Но ведь для счастья так мало нужно.
Он покосился на столик слева, за которым сидел Риккардо и его банда. В их желания точно не входила обычная банка пива. Ведь в том, что касается алкоголя, они мастаки импровизации. Эти парни изобрели свой напиток, который зачастую у всех вызывал желание опустошить желудок после плотной трапезы. В каждой камере была двухъярусная кровать с небольшим серым ящиком, где хранились подобного рода напитки. Эти парни смешивали пропавшие фрукты с зубной пастой и кетчупом, засовывали эту смесь в пакет и оставляли бродить на некоторое время. Когда они открывали его, здание сразу же заполнялось вонью, которая напоминала запах апельсинов и гнили.
Этот чародейный напиток бодрил и делал и без того неадекватных преступников ещё более агрессивными. Риккардо пропагандировал его каждому. И никто не имел права отказаться.
– Эй, Щенок, чего вылупился? – бросил один из дружков Риккардо, резко отставляя кружку в сторону.
Рассеянность исчезла из взгляда Гранта. Он посмотрел в сторону Невила, обращавшегося к нему.
– Есть проблемы? – замешкавшись, проговорил Грант.
– У тебя да, – поддержал друга давно знакомый Полуджокер, имя которого Гранту до сих пор не было известно.
Пятеро мужчин грозно поднялись, сжимая зубы и сурово глядя на молодого парня. Они демонстрировали свою значимость. Они весьма неплохо умели запугивать, но это лишь часть их способностей. Ещё лучше эти ребята убивали заключенных, которые провинились. И даже пристальный взгляд мог послужить отличной причиной, чтобы цель была ликвидирована. Тюрьма – это огромный плавильный котел. И проявление слабости здесь роковая ошибка.
Грант тяжело выдохнул, положив на стол единственный лакомый кусочек, который выделили за последний месяц и тоже вышел из-за стола, встречая троих громил и двух низкорослых латиноамериканцев.
– Ты, – Риккардо без фамильярностей подошел к Гранту почти вплотную. Он всмотрелся в его глаза, заставляя того испытывать робость. – Ты в последнее время слишком часто маячишь у меня перед носом.
Грант неловко опустил глаза к полу. Опасность, исходящая от Риккардо, дала свои плоды. В борьбе бесстрашных взглядов Грант проиграл.
Он ощущал сильное унижение, которое начинало предательски коробить разум. Как можно было вот так вот опустить глаза, стоя перед этим человеком?! Это то же самое, что опуститься перед ними на колени и признать авторитет.
Он уставился на ноги Риккардо, когда тот хотел уже отступить. Грант быстро перевел глаза на лицо уголовника, останавливая его действия.
– А ты не суй свой нос куда попало, тогда перед ним не будет никто маячить, – бросил Грант, набравшись смелости всмотреться в карие глаза своего противника.
Риккардо остановился с занемевшим лицом. Он никак не мог предполагать, что такой юный парень окажется настолько бесстрашным. Это недопустимо! Никто не смеет в его сторону даже пискнуть. За свою чрезмерную болтливость платит каждый.
– Щенок, – оскорбительно бросил Риккардо, скривив физиономию. – Ты самоубийца.
Он сделал два шага назад и кивнул одному из громил. К огромному сожалению Гранта, на сей многозначительный кивок отозвалось двое преступников. Они без лишних слов подались вперед, окружив свою новую жертву. Темноволосый смуглый мужчина в возрасте одним лишь движением смог завести руки Гранта за спину, лишив его права на свободу действий. В это же время второй закатал рукава и затейливо размял шею, хрустнув костяшками пальцев. Он в одно мгновение сжал руки в кулаки и с размахом нанес мощный удар Гранту ниже ребер.
Компания из пятерых заключенных, потешаясь, следили за боем без правил. Им не хватало лишь попкорна в руках для большей зрелищности.
23 апреля
Мэган уставилась на Гранта, изучая его словно книгу. Да, его, и правда, можно было сравнить с книгой, открытой для изучения каждого интересующегося. Он ничего не скрывал, говорил всё прямо, не мог держать гнев под контролем и не сдерживался в высказываниях. Это Грант делал сознательно, хотя явно должен был понимать, что подобное поведение ни к чему хорошему не приведет.
– Прекращай с ними спорить, – прошептала обреченно Мэган, понимая, как бесполезно ему это говорить. – Ты когда прибыл сюда, не был таким… Нервным.
Грант резко повернул голову и сурово посмотрел на неё.
– Я тогда ещё считал себя психологом, который знает, как бороться с любым темпераментом. У меня были амбиции, – он саркастично фыркнул, насмехаясь над самим собой. – Идиот. Пора признать, что я чертов уголовник, у которого понемногу начинает срывать крышу.
Грант поспешно поднялся, сжимая кулаки до боли в костяшках пальцев.
– Грант, – прошептала Мэган, широко распахнув глаза. – Не надо вестись на поводу у Риккардо. Он ведь добивается того, чтобы ты себя так чувствовал.
