Политика Филиппа II породила резкую и непримиримую оппозицию, в том числе дворянскую. Вильгельм Оранский, адмирал Горн, граф Эгмонт — люди, живущие вполне благополучно, освобожденные от налогов и имеющие высокие доходы, включились в оппозицию сразу и безоговорочно. Они не хотели революции, их цель была ее предотвратить.
Филипп во избежание неприятностей решает покинуть Нидерланды и править этой бунтующей опасной страной из Испании. Управительницей назначает — казалось бы, умно! — свою сводную сестру, незаконную дочь Карла V Маргариту Пармскую. Она наполовину фламандка, что должно примирить с этой кандидатурой местных жителей. Маргарита, побывав дважды замужем (ее мужья из знаменитой семьи Медичи), получила вполне аристократическое воспитание и образование. Сводный брат Филипп считал ее послушной и покорной его воле не без основания — она несколько раз подчинялась его глупым и упрямым прихотям. И потому он рассчитывал, что Маргарита будет беспрекословно проводить в жизнь его требования. Для этого к ней был приставлен кардинал Гранвела, тоже фанатичный католик.
И вот тут дворяне объединились. Сначала в некий клуб, как впоследствии и у якобинцев, все начинается с безобидного клуба оппозиционеров. Начитавшись гуманистов, члены кружка говорили о гуманности, о том, что инквизиция — это дикость и варварство.
Вера верой, но не до такой же степени, чтобы людей казнить и сжигать на кострах, полагали они. В конце 1550-х годов была создана Лига, некий союз. Но не политический — без устава и какой-либо дисциплины.
Герцог Альба судит Эгмонта и Хорна после приглашения на обед, сентябрь 1567 г. Иллюстрации из собрания сочинений Питера Христиенсона Бора, 1621 г.
Это был неформальный союз нидерландского дворянства, в который вступили около пятисот человек. Лига решила сначала действовать с помощью петиций. Союз получил неофициальное очень выразительное название «Компромисс».
Чего хотел «Компромисс»? Восстановления древних вольностей Нидерландов. А вольности были немыслимыми. Ни король, ни его наместник не должны были ничего решать без утверждения Генеральными штатами, практически парламентом. Следующее требование — безусловное и безоговорочное ограничение власти инквизиции. Документ с требованиями решили предъявить наместнице. В делегацию, прибывшую ко двору Маргариты в Брюсселе, входила лишь дворянская элита.
Скрепя сердце Маргарита согласилась принять депутатов. Представители Лиги сознательно оделись очень скромно, почти бедно, чтобы контрастировать с придворными. Испанский двор был известен невероятной пышностью, превосходя в этом даже французский. Вспомним знаменитые воротники, в которых нельзя было нагнуть голову, а чтобы пообедать, надо было иметь специальную длинную ложку, ибо голова испанского гранда всегда должна быть поднята вверх.
И когда нидерландские дворяне шли сквозь толпу испанцев, они услышали брошенное кем-то слово «гёзы», что означает «нищие».
Мог ли знать человек, это сказавший, что дал имя будущим, самым настоящим голландским, фламандским партизанам, борцам за свободу своей родины? Гёзы. Среди них будут выделяться морские гёзы, сухопутные, они создадут флот и прославят свою маленькую страну навсегда. А пока это выражение презрения: «гёзы», нищие.
Надо сказать, что дворяне это оскорбление восприняли правильно. Сначала они подали петицию, и Маргарита, сжав зубы, обещала рассмотреть, но не гарантировала удовлетворения высказанных в ней требований. А потом, после этого случая дворяне ввели особую моду на костюм скромный, невзрачный, а некоторые даже стали носить подчеркнуто символическую суму для подаяния через плечо. Да, мы нищие потому, что нас обирают. Мы богатейшая страна, но нас губит политика Испании.
Неизвестный автор. Ла Мораль д’Эгмонт. 1729 г.
Они пытались высказать свои требования и раньше. За год до этого, в 1565 году, элита дворянства направила Эгмонта с петицией, скорее даже с просьбой, ко двору его друга и брата Филиппа II. Почему именно Эгмонта? Потому что — верноподданный, потому что католик и потому что близок к королевской семье. Уж ему-то не откажут. И он добросовестно решил выполнить задание союза «Компромисс». До Камбре его провожали, дальше он отплыл в Испанию без сопровождения. Филипп II принял его в Мадриде очень ласково, а в это самое время отправил в Нидерланды указание усилить инквизицию. Многие современники, а в будущем историки, назовут Эгмонта наивным, простодушным. Действительно, рядом с инквизитором по призванию очень многие порядочные люди должны были выглядеть именно такими, потому что надо иметь поистине извращенный разум и совесть, чтобы приветливо улыбаться, проявлять всяческие знаки внимания, замышляя при этом массовые казни и убийства.
Он вернулся счастливый, обласканный королем и успокоенный — король рассмотрит их просьбу, так он обещал, и все образуется. В источники попала его фраза: «Я счастливейший из людей», — он поверил обещаниям Филиппа II. И совершенно напрасно, все было сплошной ложью. Действия против еретиков только усилились. Вдруг появлялись так называемые плакаты, примерно то же, что проскрипционные списки в Древнем Риме времен Суллы. Люди, попавшие в эти списки, были обречены на пытки, казни и конфискацию имущества.
Кроме того, в Нидерланды была отправлена карательная экспедиция во главе с герцогом Альбой, человеком для Филиппа дорогим и главное — полностью с ним согласным, разделяющим его устремления. Он полностью разделял концепцию короля по поводу «недосожженных еретиков» Возрождения и, как мог, старался ее осуществить в жизни. Уже через несколько месяцев своей кровавой деятельности Альба приказал соорудить во дворе своей резиденции памятник самому себе: статуя герцога горделиво стояла во весь рост, попирая ногами жалкие, скрюченные фигурки — символы ереси и бунта. Теперь Альба часто стоял у окна и смотрел на себя, такого гордого и прекрасного. Вот насколько был самоуверен, самовлюблен, фанатичен этот человек!
Прежде всего он решил избавиться именно от потенциально опасных людей. Эгмонт никого не звал на баррикады, как это будет представлено в драме Гете «Эгмонт». Однако, по мнению Альбы, от него надо было срочно избавляться. Ведь он был католиком, он им и оставался, не принимая новой веры в отличие от своего кузена Вильгельма Оранского. А верность не всегда, по мнению Альбы, хороша. Вот, например, дважды присягать королю — совершенно излишне, напрасно, да и опасно.
Неизвестный автор. Портрет Ла Мораля д’Эгмонта. 1564 г.
Что такое вторая присяга? После того как Филипп при встрече с Эгмонтом пообещал, что со временем, чуть позже, все в Нидерландах будет хорошо, король высказал пожелание, чтобы ему заново принесли присягу самые популярные люди Нидерландских провинций, ну, как бы заново подтвердили свои верноподданнические настроения. Ведь они присягали еще его отцу, Карлу V. И Эгмонт, и адмирал Горн, который погибнет вместе с ним, это сделали. А умный и хитрый, чуть циничный Вильгельм Оранский, который станет со временем вождем революции и вождем освободительной войны — принц-предводитель народных партизан — фигура, достойная внимания! — он-то и увернулся от этой присяги. И веру потом менял, ради интересов дела. Другой был человек. Но надо сказать справедливости ради, что Вильгельм уговаривал и Эгмонта, и Горна с прибытием Альбы уехать, эмигрировать. Он сам поступил точно так, заявив о своем германском подданстве, отправился в Германию к Фердинанду, дяде Филиппа. Эгмонт и Горн остались. Наивные и доверчивые!
