— Лилиан, ну пожалуйста, — поплёлся за мной Эрик. — Мне даже двести собрать почти невозможно, я за проигрыш пари меньше потеряю, чем это… Лилиан… не будь такой жестокой.
— Сам дурак, нельзя делать ставки на девушек, мы слишком непредсказуемы, — проходя через ворота женского общежития, я, не оглядываясь, помахала рукой.
И, конечно, мой прощальный жест адресовался Синеглазке, а не Эрику.
На крыльце обернулась: Эрик понуро уходил от общежития, то и дело тревожно оглядываясь. Синеглазка задумчиво смотрел ему в спину.
Поймав себя на очередной улыбке, я снова покачала головой и отправилась готовиться к чаепитию.
* * *
Вкус чая…
Мода…
Украшения…
Молодые люди…
Вкус пирожных к чаю…
Светские сплетни…
В засаде и то интереснее сидеть, чем всё это слушать. Меня спасало лишь то, что я обозначила это разведывательной операцией — очень помогало справляться со скукой и прислушиваться к содержанию разговоров.
Шесть самых высоких по происхождению девушек академии пытались включить меня в свой круг, но в основном я просто с вежливой улыбкой цедила чай. Потому что не разбиралась в том, о чём они говорили, ну, кроме вкуса чая и пирожных, которые нам подали.
«Держись», — умоляла себя, слушая о модных в этом сезоне цветах и рюшечках на платьях.
Как же с Ван-Лером было хорошо!
* * *
Тэмин, магистр ордена Седьмого водопада, задумчиво смотрел на личное дело герцогини Лилиан. Сначала он заинтересовался ею из-за внимания великого маршала, надеясь через неё получить большее влияние на него.
Но только узнав полное имя девушки заинтересовался по-настоящему.
Как магистр ордена Седьмого водопада он не мог не обратить внимание на известие, что у неприступного и хладнокровного магистра ордена Огненного щита появилась невеста.
— Очень любопытно, — Тэмин закрыл тонкое личное дело. — Надо с ней встретиться. Подготовь всё.
Слуга низко поклонился и вышел из его апартаментов.
* * *
Щёки уже немели от вежливых улыбок, и время, проведённое в гостиной, казалось вечностью. Но так как приближался ужин, я надеялась, что конец мучений близок.
Не оглядываться на окно для отслеживания движения солнца было очень тяжело и, подозреваю, в моменты таких взглядов со стороны могло казаться, что в окно я мечтаю выпрыгнуть. Потому что так и было.
Даже маркиза, похоже, что-то заметила, потому что покосилась на меня с весёлым блеском в глазах, прежде чем сказать:
— Думаю, нам пора расходиться, чтобы встретиться с нашими друзьями на ужине.
«Слава богам!» — я грациозно вскочила. Практика в танце огня помогла придать жестам девичью плавность, так что, несмотря на спешку, я двигалась как надо.
Маркиза улыбнулась чуть шире, и в её взгляде было понимание.
Как я уже отмечала, девушка она достаточно сообразительная для своего возраста, и… возможно, семья отправила её сюда не только ради налоговых послаблений, но и в надежде получить политическое влияние среди будущих стражей.
Я мягко улыбнулась, принимая её понимание, и вежливо распрощалась со всеми. Только выйдя за порог, смогла выдохнуть с облегчением: пусть жизнь у аристократов обычно чистая и сытная, но все эти расшаркивания и культурные посиделки унылы до зубовного скрежета. В этот раз даже конкурса язвительности между девушками не было — всё мирно и спокойно.
Чинно «сбегая», я не могла не вспомнить о первых опытах своего аристократического бытия после дарования мне титула. Колкость замечаний в мою сторону потрясала, а я хоть и могла убить противниц одним ударом, вынуждена была практиковаться в искусстве словесного сражения в цензурных выражениях.
Сложнее всего было обойтись без пошлостей, мата и отсылок ко всякой кровавой деятельности. Ом, надо признать, что сегодняшнее мероприятие было организовано на высшем уровне и прошло поразительно нейтрально. Мне даже про Синеглазку не намекнули…
Об этом я подумала, выходя на крыльцо, и сразу подняла взгляд на ворота.
Сложивший руки на груди Синеглазка небрежно прислонялся плечом к столбу. Но наиболее интересным было то, что перед воротами, совершенно его не замечая, взад-вперёд расхаживал дир-Га.
Увидев меня, он резко остановился. Даже издалека было видно, что выражение его лица постоянно меняется. Хмыкнув, я направилась к воротам. Дир-Га продолжал смотреть на меня, и выражение его лица тоже продолжало постоянно меняться.
Похоже, он ждал меня.
По моим прикидкам дир-Га ещё не созрел для дуэли и время было неподходящим, но примерно на полпути к воротам я сообразила, что ситуация изменилась. Точнее, у дир-Га из-за всего происходящего могло появиться мнение, что я обзавелась покровителями: дир-Калво не брал учеников с низким уровнем магии, очевидно, что для становления моим наставником у него должны были быть какие-то причины. Или дир-Га слышал что-нибудь о внимании ко мне великого маршала, ведь его представитель открыто заявлялся, да и слухи о нашем разговоре на закрытой территории могли просочиться.
Подойдя к воротам и не покосившись на Синеглазку, я весело спросила:
— Ты, наконец, созрел для дуэли? Я так давно этого ждала!
Дир-Га перекосило, и в глазах мелькнула паника. Он ещё мальчишка. Избалованный, вспыльчивый, но недостаточно решительный.
— Эм, я как раз хотел об этом поговорить, — промямлил он, то опуская, то поднимая взгляд.
— За восемь малых камней маны я готова всем сказать, что ты меня победил, — предложила я. — И за пятнадцать — проиграть публично.
Сбоку шевельнулся Синеглазка, его взгляд на меня стал ощутимее и острее.
А дир-Га растерялся. Несколько мгновений он открывал и закрывал рот, переваривая сказанное и борясь с искушением.
— Дорого, — в итоге поник он. — Это слишком дорого, у меня только два камня.
Он выглядел таким несчастным, что я почти готова была посочувствовать. Почти. Потому что в некоторых случаях проявление милосердия равносильно причинению зла. Этот мальчишка слишком импульсивен, и в другой раз он может оскорбить куда менее терпеливого человека, чем я.
— Хорошо, — согласилась неохотно, — принеси мне эти два камня и десять золотых, тогда я на ужине объявлю, что мы примирились и дуэли не будет. Иначе, не обессудь, я буду донимать тебя этим вопросом и делать посмешищем перед твоими друзьями.
Его взгляд прошёл все стадии изменений от злости, укоризны, сожаления, обиды и всего прочего до смирения. Тяжко вздохнув, дир-Га стиснул рукоять меча, но только ниже опустил голову.
— Или твоя честь дешевле двух малых камней маны и десяти золотых? — добила я. — Учти, это предложение я делаю один раз, потом будет поздно.
