Казалось, все спали.
Мне было удивительно хорошо в этой темноте, когда опасность щекотала нервы. Молодое тело кипело жизнью, хотелось сделать что-нибудь дерзкое, порывистое. Но я держала себя в узде и кралась вдоль стены. Время от времени на ней ощущались фрагменты защитных чар — кусочки заклинаний, которые по какой-то причине не рассыпались, оставшись без опорных точек, а оставались в рабочем состоянии.
Не сразу сообразила, что это заплатки слабых заклинаний на структуре более высокого уровня. Осознав это, даже остановилась, чтобы с умилением ими полюбоваться. Я так долго была великой волшебницей, что уже забыла, как выглядят подобные вещи: я привыкла просматривать всю магию, независимо от уровня. А тут такие… заплаточки.
Улыбка сама собой появилась на лице. Я понимала, что это ненормально, но я немного скучала по тем страшным и захватывающим временам, когда с другими наёмниками сидела в осаде, делая такие заплатки или прикрывая магов, их создающих. По временам, когда могло случиться что угодно, и в то же время мир и происходящее в нём оставались предельно понятными. Времена непередаваемо ярких эмоций, когда позади было не так много событий, чтобы восприятие происходящего и его новизна притупились…
Поймав себя на том, что уже давно стою в тени и глупо улыбаюсь, я заскользила дальше, спокойно и неспешно изучая те части защитных чар, которые могла уловить на текущем уровне развития.
Никто мне не мешал, и хотя пока я не увидела подходящего места для проникновения на закрытую территорию, настроение было преотличное. Пока шла обратно в комнату, хотелось насвистывать — настолько меня переполняли эмоции.
Направленное на меня внимание было слишком пристальным — это единственное, что выдало прячущегося в тенях живой изгороди человека. Ощущение пристального взгляда.
Я не сбилась с шага, не повернула голову в его сторону. Просто прошла мимо, отмечая, что маскировка у него на высшем уровне, только это жгучее внимание портило всё дело.
Взобравшись по воротам и не тронув ни одной ловушки, я спрыгнула на землю и зигзагами направилась к общежитию. Я могла взобраться обратно на третий этаж и вернуться через окно, но решила не заниматься экстремальными развлечениями, коль скоро в моём распоряжении есть двери и лестницы.
Свободно пройдя по зданию, дверь в свою комнату я приоткрывала осторожно.
Свет из коридора пролился внутрь, разгоняя тьму. Сквозняк колыхал штору. В комнате никого не было, пристального внимания я не ощущала. Шире открыла дверь: на тумбочке алела роза.
Уголок моих губ дёрнулся вверх.
* * *
— Ты знаешь, что еда в библиотеке запрещена? — я сохранила серьёзное выражение лица, но интонации получились мягкими.
Солнечный, как падающий в стрельчатые окна свет, Синеглазка улыбнулся, и эта улыбка отразилась в его тёплых глазах, выдавая искренность эмоции.
— Это не еда, это конфеты, — он присел на соседний стул и придвинул мне три конфеты, пользуясь тем, что от работников библиотеки нас скрывали стопки книг.
Сегодня все были на редкость покладистыми, так что после обеда Ван-Лер отпустил нас в библиотеку готовить доклады. Но до читального зала из нашей команды дошла только я и запомнившихся кандидатов здесь пока не видела. Синеглазка потерялся где-то на час, а теперь явился с конфетами.
— Мне кажется, — он провёл пальцем по корешкам набранных мною книг, — это немного выходит за рамки твоего задания. И даже никак с ним не соотносится.
Его палец уткнулся в толстый фолиант «Хроники падения богов». Довольно бесполезная, кстати штука, полная мутной философии и восхваления героев и человечества. Я возлагала на неё большие надежды, но это оказался пшик. Как и большинство книг.
Попав сюда и увидев названия с оглавлениями некоторых изданий, я возрадовалась: наконец-то толковая литература, и я выясню, что за безумие здесь творится! Но нет, книги эти мало чем отличались от самоучителей для благородных девиц, желающих казаться образованными, но не слишком умными, чтобы не отпугнуть потенциального мужа.
— Не понимаю, — продолжил Синеглазка, — зачем тебе читать эту тягомотину. В них пустая болтология. В открытых разделах ничего полезного нет.
Я придвинула к себе конфеты и прямо спросила:
— Ты можешь достать мне что-нибудь более содержательное?
Едва заметно улыбнувшись, Синеглазка принялся беззастенчиво меня разглядывать.
— Ты хочешь что-нибудь взамен? — предположила я.
— Нет, просто любуюсь тобой.
Я ждала, что он использует тупой предлог «но раз ты заговорила об этом, давай подумаем о моём вознаграждении» или что-то в этом роде.
Прошла минута, а Синеглазка всё не спешил ставить условия. И от его взгляда мне стало не по себе.
Он очень медленно оторвал ладонь от стола и потянулся к моему виску. Так медленно, словно я была диким, перепуганным животным. Он осторожно коснулся моей кудрявой пряди и заправил её за ухо, мягко скользнув по завитку пальцами, отчего к коже прилила кровь. Но Синеглазка не воспользовался случаем коснуться шеи или щеки, он положил руку на своё колено и продолжил смотреть на меня:
— Я ничего образовательного с собой не захватил.
Значит, он решил просто отказать в просьбе.
— Но могу попросить привезти кое-что из того, что допустимо выносить из башен магии. Или…
Мне было неловко от того, что он не торговался, хотя впереди было полно времени, чтобы начать это делать. До зуда хотелось скорее определить все условия. Точнее определить характер и намерения Синеглазки, чтобы он не был таким тревожно-непонятным.
Синеглазка глянул на занимавшихся за соседними столами студентов, на библиотекарей, заполнявших формуляры в конце читального зала, и наклонился ко мне, так что мы оказались почти нос к носу. Голос Синеглазки был низким и удивительно серьёзным:
— Мы можем пробраться в закрытую секцию библиотеки. Давно хотел посмотреть, что здесь хранится. Как ты относишься к такой познавательной ночной прогулке?
Его глаза были изумительно яркими, в них мерцали блики солнца и моё отражение. Безумно завораживающая глубина цвета. Это даже почти действовало. Почти.
Откинувшись, я облокотилась на спинку стула и хмыкнула:
— Это самое привлекательное приглашение на ночную прогулку за последние…
Заворожённая этой умопомрачительной синевой, я чуть не брякнула «тридцать лет», что было в полтора раза больше возраста текущего тела.
— …несколько месяцев, — исправилась я с насмешливой улыбкой.
Синеглазка очень серьёзно смотрел на меня, будто обдумывал мимолётную паузу и изменение тона, после чего кивнул. Хороший мальчик! Я скормила ему конфету.
* * *
Отсутствие моего невольного кровничка графа Адольфа дирра-Гиора начинало настораживать. Честно говоря, я бы предпочла, чтобы он расходовал свою энергию на демонстрации возле общежития и попытки вызывать меня на дуэль. Бездействие означало, что эта энергия копилась для какого-нибудь основательного удара.
