И так было во всех странах.
Всю работу по поддержанию порядка, охране границ и завоеваниях в военных конфликтах в основном несли на себе маги до второго уровня включительно. Причём второй уровень уже считался достаточно выдающимся.
Что до орденов, хотя там дела обстояли лучше, даже они предпочитали беречь магов высокого уровня как стратегический ресурс. Правда, в орденах маги считались сильными только с третьего уровня, но пятый уже был достаточно выдающимся, чтобы человека назначили магистром — а это должность обладала очень широкими полномочиями. Шестой уровень давал должность великого магистра, и если такой был один в пределах страны, где действовал орден, он был практически единовластным правителем для своего ордена на этой земле.
У магистров пятый уровень…
А так как магов не хватало даже в орденах, то не только среди стражей, но даже среди рыцарей хватало людей без магических способностей, потому что магов было недостаточно для всех задач.
Конечно, всю эту информацию я получила не единой лекцией, а через серию наводящих вопросов и рассказов о службе Ван-Лера в королевской армии и её взаимодействии с рыцарями. Он поучаствовал в двух военных кампаниях, и судя по его воспоминаниям, если исключить магическую поддержку таких мероприятий, армия мало чем отличалась от моих времён: идиоты-новобранцы, жадные интенданты, тупые и хорошие командиры с их интригами, тренировки на плацу, марш-броски, сухой паёк, отчаянная смелость и такая же отчаянная глупость, кровь, потери и кураж на грани смерти… Даже бутылки протаскивали так же, как я сегодня принесла, поэтому Ван-Лер меня и пропустил, признав за свою.
Через полчаса мы уже были с ним в хороших отношениях.
Через час — почти друзьями.
Да и мне было что рассказать: мы вместе посмеялись над напыщенным Курро дир-Калво, я рассказала о путешествии с обозом и деревне одержимых — Ван-Лера это просто захватило, так как ему редко доводилось лично разбираться с последствиями прорывов и появлением этих существ, поимкой которых занимались рыцари.
На второй бутылке в этой тёплой и дружеской атмосфере я даже рассказала пару забавных историй из прошлой жизни, достаточно их изменив, чтобы это выглядело современным путешествием с обозом — душа требовала поддержать разговор и обмениваться байками, а не просто слушать.
— Так почему же такой выдающейся леди не сиделось дома? — Ван-Лер весь раскраснелся и покачивал куском вяленого мяса с обмусоленным концом. — Развивала бы свою землю.
— О, — я захихикала, потирая горячую щёку. — Так женихи надоели.
Посмеиваясь, я в красках расписала явление опекуна с его сыночком и барона Седрика.
— Седрик эс-Дейр… — Ван-Лер потёр слегка щетинистый подбородок, он это движение не отвлекло меня от его потемневших глаз. — Он подлый и не из тех, кто прощает подобные оскорбления. Остерегайся его. Ну и замуж за него точно не надо.
— Спасибо за предупреждение, — серьёзно кивнула я и наполнила наши стаканы. — Я пока не заинтересована в отношениях.
Мы чокнулись, хряпнули жгучего напитка. Ван-Лер зажевал его пучком петрушки и с прищуром посмотрел на меня:
— А как же Ман Диам… или как там его зовут?
— М-м? — я выбирала между кусочком сыра и кусочком мяса, во рту ещё слегка жгло, но мне нравилось это послевкусие, напоминающее о подобных посиделках в палатках, пещерах и осаждённых городах.
Почему-то именно посиделки в осаждённых городах вызывали наибольшую ностальгию — ожидание смерти делало всё ярче. Я решила не заесть, а запить и взялась за стакан с морсом, который незаметно появился на столе на каком-то этапе посиделок.
— Ну, он не похож на простолюдина, — пояснил Ван-Лер. — И он в тебя безумно влюблён.
Я поперхнулась, разбрызгивая морс по столу перед собой. Ван-Лер, качнувшись, поднялся и, обойдя стол, похлопал меня по спине. Довольно сокрушительно, меня спасло только усиление мышц. В горле жгло и глаза слезились, так что пришлось сделать несколько глотков морса, чтобы прийти в чувство.
— Что? — хрипло переспросила я.
Ван-Лер плюхнулся обратно на стул и снова взялся за кусок мяса:
— Он не простолюдин.
— Я знаю, но с чего вы взяли, что он в меня влюблён? — помедлив, я под насмешливо-мутным взглядом Ван-Лера взялась за бутылку и разлила остатки. — Мы просто временные компаньоны.
— Да по его взглядам на тебя видно… — Ван-Лер махнул мясом, и выражение его глаз стало сложнее, хотя они сохранили поволоку опьянения. — Видно, что у него к тебе всё очень серьёзно. Ты бы с ним не играла.
Он был необычайно серьёзен в своих словах.
— Вы ошибаетесь, — покачала головой и предложила снова чокнуться.
Помедлив, Ван-Лер взял свой стакан. Крак — стукнулись друг о друга кромки, и мы снова выпили. Он закусил последний пучок травы… и вернулся к странной теме:
— Поверь моему опыту, он не просто увлечён. Я знаю такой взгляд. Это навсегда. И… — он вздохнул. — Буквально полгода назад я похоронил друга. Он не смог жить без своей жены, и он смотрел на неё точно так же.
Искренность тона, атмосфера, импульс полной убеждённости в своих словах, исходивший от Ван-Лера — я даже трезветь начала от такой торжественной серьёзности.
— Давайте не будем об этом, — покачала головой. — Лучше несите третью бутылку.
Ван-Лер укоризненно посмотрел на меня.
— Не надо, — я ещё и рукой помахала. — Я не хочу говорить на такие сложные темы.
Он опять вздохнул — и пошёл в погреб за следующей бутылкой.
* * *
Явившийся по метке меча Арман, под невидимостью пробравшись на кухню, тихо сидел в углу и слушал разговор Варды и Ван-Лера. Его сердце дрогнуло, когда разговор зашёл о нём, и теперь он очень сожалел, что Варда не захотела продолжать тему его чувств к ней.
Которые внезапно оказались столь очевидны постороннему.
В груди у Армана тянуло от мрачного предчувствия по поводу его будущих признаний.
* * *
Томно светили звёзды, Курро дир-Калво сидел на террасе своего дома, потягивал из бокала вино и в недоумении задавался вопросом: «Может, ей не удалось выяснить, где я живу?»
Впервые он корил девушку за недостаточную инициативность.
* * *
В апартаментах для высоких гостей горели свечи. Сладко пахло цветами. Лепестки, рассыпанные вокруг стола с фруктами, сладостями и вином, придавали помещению невыносимо романтичный вид.
Великий маршал Ниобус, приодевшийся после продолжительной ванны, рассматривал своё отражение в ручном зеркальце, подкручивал ус, игриво подмигивал и причмокивал блестящими от специальной мази губами. Он поправил волосы и сделал вывод: «Я всё ещё диво как хорош!»
Стук в дверь заставил его убрать зеркальце под подушку на диване, он вальяжно откинулся на спинку и приказал:
