Подскочил ни свет ни заря. Да, сегодня мне отправляться в путешествие. Да, стоит выйти пораньше, если я не хочу опоздать на корабль. Но немного времени у меня все же было, и в первых лучах зари я заново принялся за тщательный осмотр места происшествия.
Дознаватель я или кто?
Обломанная ветка на сакуре. Еще одна. Ночью сослепу не приметил. Доски в заборе рядом с деревом – целых три! – уже вовсе и не целые. Треснули, топорщатся свежей щепой. Земля взрыта так, словно тут табун лошадей порезвился. Нет, не табун! Откуда у лошадей когти? Ишь, царапины какие длиннющие! В палец глубиной…
Осмотр я завершил у ворот. Здесь разрушений не было, зато я обнаружил кое-что другое. Клетка с Лазоревым драконом была открыта. Лазоревый дракон? Ну да, тот самый, которого я приобрел в качестве амулета, когда занимался делом куклы-талисмана. Вначале я хотел отнести дракона на службу и поселить в своем кабинете, но господин Сэки отсоветовал. Мол, дракон и так уже на службе, а теперь ему нужен дом. Если он обретет дом, где его любят и уважают – будет защищать хозяев от любых напастей куда лучше, чем вися без толку в служебном кабинете.
Я внял – попробовал бы я не внять своему начальству! – хотя и не знал, говорит господин Сэки серьезно или насмешничает надо мной. Дракон поселился у нас. Зимой и во время сильных дождей – в главной зале. Летом, как сейчас – во дворе. Я смастерил подобие маленькой караульной будки и торжественно поместил в нее клетку с драконом-амулетом.
Моя приемная сестренка Каори в драконе души не чаяла. «Какой красивый!», да. Я не удивлялся, помня ее давнюю привязанность к кукле. Она разговаривала с амулетом, выказывая всяческое почтение, делилась новостями, спрашивала совета – и ежедневно ставила перед клеткой две крохотные чашечки с приношениями. Одну со свежей водой, другую – с рисом, рыбой, овощами, как получится.
Уверяла, что дракон ей отвечает. Каори известная выдумщица.
Караульную будку я установил у ворот на столбе. Клетка с драконом располагалась на уровне лица входящего человека. Будку я сделал открытой с двух сторон – для лучшего обзора, а также для того, чтобы дракона-охранителя было удобнее доставать и возвращать обратно. Сегодня, впервые на моей памяти, дверца клетки была распахнута настежь.
Лазоревый дракон никуда не делся. Сидел внутри в прежней позе. Выражение его морды вроде бы изменилось, но я счел это утренней игрой света и тени. Игра создавала впечатление мрачного удовлетворения, как от тяжелой, утомительной, но хорошо сделанной работы.
Я уже говорил, что у меня богатое воображение?
Морда и лапы дракона оказались чем-то измазаны. Свет с тенью тут уж точно были ни при чем. Я извлек фигурку из клетки, положил на ладонь. Бурые пятна: краска? фруктовый сок? кровь?!
К лапам прилипли комочки грязи.
Тщательно отмыв дракона в колодезной воде, я вытер его насухо чистой тряпицей и водрузил на место. Закрыл и запер клетку. Постоял, подумал – и ничего не надумав, наполнил чашечки Каори: свежая вода и остатки вчерашнего риса.
Сам не знаю, зачем я это сделал.
Проснулась семья. Вещи в дорогу я собрал еще вчера. Пора было умываться, завтракать и отправляться за лошадьми. О результатах осмотра я никому ничего не сказал.
* * *
Настоятель слушал меня с большим вниманием. Досточтимый Иссэн вообще благодарный слушатель. Широно тоже весь обратился в слух. Под маской я не видел его лица, но вне сомнений, слуга был напряжен и старательно держался рядом со мной, чтобы не пропустить ни слова.
Я и сам бы заинтересовался, расскажи мне кто подобное.
– Я помню ваш амулет, Рэйден-сан, – тихо произнес монах, покачиваясь на спине Широно. – Храмовый дракон из Киёмидзу-дэра. Даже если его сделали в другом месте, но изготовили и освятили с любовью и тщанием… Вам стоит возблагодарить судьбу.
– Я готов вознести благодарственные молитвы в первом же храме, какой нам встретится по пути! Только подскажите, кому и за что?
– Рюдзину, богу-дракону. Это ведь его подданный оказал вам неоценимую услугу? Не знаю, какой гость решил проникнуть в ваш дом без спроса, но уверен: Лазоревый дракон надолго отбил ему охоту наносить подобные визиты. Еще, думаю, вам стоит сделать подарки Каори. Насколько я могу судить, отношение девочки к дракону-защитнику сыграло важную роль.
Неужели он все это всерьез?! На шутника святой Иссэн походил меньше всего.
– Я понял, Иссэн-сан. Моя благодарность не заставит себя ждать. И о Каори я тоже не забуду.
Кто бы мог подумать, что случайная покупка амулета и детская игра девочки обернутся истинным благом для нашей семьи? Или монах все-таки преувеличивает? Что же произошло во дворе прошлой ночью?
Я был уверен, что никогда не узнаю ответа.
2
Случай в порту
До порта мы добрались загодя: колокол едва пробил Час Лошади.
Времени до отплытия оставалось достаточно. Я пустил кобылу шагом вдоль причалов, высматривая «Добрый Эбису[1]». В этот час судов в порту было маловато: рыбаки ушли в море с рассветом, а кто-то и затемно, не спеша вернуться. Торговые лицензированные корабли по большей части тоже отчалили в утренние часы, желая до наступления темноты достичь порта назначения. У причалов лениво покачивались суда, которые сегодня отплывать не собирались – и «Добрый Эбису».
Как я выяснил, плыть до Эдзоти нам предстояло три с половиной дня, если погода не испортится, с ночевкой всякий раз в другой гавани. До ближайшей «Добрый Эбису» должен был добраться на закате.
Несмотря на малое количество кораблей, порт жил бурной жизнью. Мне приходилось то и дело посылать кобылу, фыркавшую от изобилия острых запахов, правее или левее. Мы огибали штабеля бочек, от которых несло квашеной рыбой, деревянных коробок, тюков ткани, мешков с рисом и плотно закрытых корзин с неведомым содержимым. Радуясь хорошей погоде, все это добро подтащили – и продолжали тащить! – ближе к причалам, чтобы завтра без промедления погрузить на борт. Хозяева грузов отлично знали заранее, где какое судно будет швартоваться.
Коренастые грузчики с поклажей сновали туда-сюда ордами деловитых муравьев. На меня и Широно с настоятелем на плечах они не обращали ни малейшего внимания. «Тоже нам невидаль! – говорил их вид. – Один несет мешок, другой монаха – обычное дело.»
Железную уверенность грузчиков в том, что всадник сам, если что, придержит лошадь, желая избежать столкновения, не поколебало бы даже личное опровержение будды Амиды. Я бранился сквозь зубы, когда очередной крепыш, груженый чудовищной ношей, бросался под копыта, даже не думая замедлить шаг или отклониться от своего маршрута хоть на пядь.
«Добрый Эбису» я распознал издалека. Он был куда больше других кораблей, оставшихся в порту. Не сравнить со скорлупкой, что в свое время переправляла меня через пролив на Хонсю! А тем более – с лодкой береговой стражи, доставившей нас на Остров Девяти Смертей. Широченный – хоть учебные поединки на палубе устраивай; двухмачтовый, с тремя надстройками. Две – так себе сарайчики, а третья – размером с наш дом, клянусь! Что там на фасаде? Ага, изображение улыбающегося бога с раскрытым веером в руке.
