За двадцать шагов орали:
– Госпожа Ран! Один мон[1] в вашу пользу! Целый мон, а?
Ран милостиво кивала. Или хмурила брови, и тогда один мон превращался в два. С приходом Ран мы стали тратить заметно меньше денег, и не только на еду. У моей жены прорезался талант к экономии, не обременяющей семью. Я бы даже сказал: незаметной для семьи. А может, это мы были транжиры, нуждающиеся в строгом порядке ведения дел.
Каори в Ран души не чаяла. Я перестал быть самым красивым. Самой красивой стала «старшая сестрица», она была вне конкуренции. Глядя, как по двору и дому носится неугомонный, деятельный, беспокойный вихрь, я внезапно обнаруживал, что в голову к Торюмону Рэйдену забрались мысли, недостойные самурая, чей долг – думать о службе днем и ночью.
Что, если я удачно женился?
В первые дни нашего брака я и помыслить о таком не мог.
3
Семейные битвы
Свадьбу сыграли на переломе лета.
Перед этим моя семья и семейство Ясухиро отыгрались на нас с Ран в полной мере, даже с избытком. Соблюли тысячу известных традиций и сотню неизвестных, крайне сомнительных – должно быть, придуманных на ходу. Обменялись всеми возможными подарками, измерив точную стоимость прямых и ответных даров до ломаного медяка. Торюмоны отправили семь писем, куда были вложены деньги на свадебные расходы; Ясухиро долго сомневались, отвечать тремя или четырьмя. Прислали три, но денег вложили строго половину от наших.
Наняли накодо – почтенного свата. Сват нанял гадателя, чтобы тот установил: подходим ли мы с Ран друг другу по годам рождения? Гадатель сказал: подходим. Тогда сват нанял другого гадателя – подыскать благоприятный день для обрядов. Гадатель дал свату бумажку с нужной датой. Бумажка стоила дороже книжной лавки. Тогда сват устроил мне случайную встречу с невестой. Почему случайную? Ну, мы как бы мимоходом встретились на прогулке. Во время встречи я должен был впервые увидеть Ран, изучить ее внешность и манеры – и уведомить свата, если невеста мне не подходит. Встречу я расценил как самое изощренное издевательство в мире.
Как будто я мог отказаться!
Мне пошили черные одежды с семейными гербами. Ран пошили белые одежды с капюшоном. Капюшон бесил Ран, но ее мнения никто не спрашивал. Под этим головным убором, как объяснили моя матушка и жена сенсея, невеста прячет «рожки ревности». У меня нет никаких рожек, вскричала Ран. Я вам что, корова?
У каждой женщины есть, возразили ей.
Перед свадьбой нас десять раз предупредили, чтобы мы не вздумали танцевать, даже под хмельком, а также избегали в своих речах слов «резать», «возвращать» и «разрыв». Почему? Дурная примета, брак долго не продлится. К этому моменту я бы сам с удовольствием кого-нибудь зарезал или разорвал.
Брать на свадьбу ружье Ран категорически запретили.
Да, чуть не забыл: в гости пригласили Ивамото Камбуна, человека опасного и неуживчивого. Приглашение выслал мой отец, заметив, что Камбун, как ни крути, наш родич, пусть и дальний. Обойти его – позор для семьи и оскорбление для Камбуна.
Я разрывался на части, не зная, что и предпринять. С одной стороны, Камбун не раз говорил о ненависти, какую он испытывал к нашей семье. Камбун убивал безликих, покушался на Мигеру, ранил в поединке сенсея Ясухиро – дядю невесты! – да и мне грозился отрубить руку или ногу. С другой стороны, мы бились плечом к плечу в Фукугахаме, а позже Камбун заступился за меня на собачьих боях. Памятуя о его вражде с сенсеем, я надеялся, что Ясухиро воспротивится этому приглашению.
Нет, сенсей поддержал моего отца.
Я уже ждал схватки, которая непременно случится между Камбуном и сенсеем, едва они сойдутся вместе – какая свадьба без драки?! – но удача внезапно улыбнулась мне. Ивамото Камбун прислал свадебный подарок и письмо, где желал новобрачным счастья и процветания, а также приносил извинения за то, что по личным причинам не сможет присутствовать во время брачных обрядов.
Похоже, с облегчением вздохнул не один я.
И вот в присутствии гостей – собралось пол-Акаямы! – мы выпили из трех чаш по три глотка саке. Все, понял я, холодея. Отступать некуда.
* * *
Войдя в спальню, я задвинул за собой дверную раму
Ран сидела на ложе, успев переодеться в верхнее кимоно из красного шелка, как и подобает замужней женщине. На этом дань традиции заканчивалась. Пояс Ран был туго затянут и завязан, что наводило на невеселые мысли.
Матушка предупреждала меня, что молодая жена в первую ночь должна распустить пояс перед визитом мужа, демонстрируя готовность доставить ему удовольствие. Встречает жена супруга словами «Как я счастлива вас видеть, мой господин и повелитель!» Обо всем этом матушка успела заранее переговорить с будущей невесткой – и невестка выслушала советы свекрови с должным вниманием.
Так или иначе, про мужа и повелителя Ран даже не заикнулась.
Какое-то время я стоял столбом, не зная, что делать. Кормить друг друга сообразно правилам? Вон еда на подносе: рис, овощи… Нет, лучше не надо. Есть, сказать по правде, не хотелось. Стараясь не делать резких движений, я приблизился к ложу, опустился на колени и сел рядом с Ран. Задним числом я сообразил, что сижу на пятках в официальной позе, будто на приеме у чиновника высокого ранга. Это мало подходило для молодых, оставшихся наедине.
Пересесть? Еще глупее выйдет.
Понадобится время, чтобы я понял: Ран была смущена не меньше, а то и больше моего. Все, что со стороны казалось колючей шубой ежихи, обидной холодностью и замкнутостью, служило доспехом этому великому смущению. Увы, житейская мудрость приходит с опытом, которого я в ту ночь не имел. Нет, я не был девственником! Как я уже рассказывал, сослуживцы и приятели время от времени затаскивали меня в веселый квартал, где саке и вольные нравы певичек толкали гостей на путь плотских утех. Но одно дело певички, и совсем другое – законная жена!
– У нас на Эдзоти, – внезапно сказала Ран, – жених должен подтвердить свою решимость вступить в брак.
– Да? – заинтересовался я. – Каким образом?
– Он поселяется в доме будущих тестя с тещей и живет там два или три года. Случается, что и все пять. Потом устраивается праздничный обед, вот и вся свадьба.
«Хорошо, что ты сирота,» – чуть не брякнул я.
– А после свадьбы?
Такой вопрос показался мне уместным.
– После свадьбы молодожены продолжают жить с тестем и тещей. Отдельно они селятся тогда, когда родители жены признают мужа главой семьи и позволят ему отселиться.
– У нас все наоборот, – сообщил я очевидное.
Кажется, Ран тоже проглотила слова, которые собиралась произнести. Даже закашлялась невпопад. Я заворочался, стараясь скрыть усилившуюся неловкость. За пазухой что-то шуршало и кололось. О, совсем забыл! Я вытащил лист дорогой рисовой бумаги, свернутый в трубку, развернул его и стал обмахиваться, словно веером.
