– Оперировать? – Ася побледнела.
– А как вы хотели? Я вам мазями или массажами должен связку сращивать? Да это быстро. Раз-два и готово. А на следующий день сможете на своих ногах уйти домой.
– Завтра операция, – начала считать Ася, – послезавтра домой, а вечером как раз премьера…
– Вы собрались сразу играть? – врач посмотрел на неё, как на душевнобольную. – Совсем себя не жалеете? Разрешаю только в том случае, если вы весь спектакль сидите.
– Нет, там танцы есть, и ходить надо, – пролепетала Ася.
– Значит, нет, – равнодушно сказал врач. – Если, конечно, в будущем еще планируете пользоваться этой ногой. Так что, записываю на операцию?
– Да, – ответил за Асю Дима.
– В кассе утром оплатите, сейчас там уже нет никого. Я выпишу направление. На ночь остаетесь в стационаре, сейчас медсестра анализы у вас возьмет, утром в 8 заберем вас в операционную. Вопросы?
– Нет, спасибо большое! – снова ответил Дима, потому что Ася плакала. Не тряслась, не рыдала, просто сидела молча, а по лицу катились градом прозрачные слезы.
Врач ушел, а Ася глухо проговорила:
– Это всё карма. Я когда-то давно получила роль, потому что актриса ногу сломала. И вот теперь пришла пора расплачиваться – мою роль будет играть Наташа. А все из-за этой дурацкой коленки!
– Чегооо? – изумился Варламов. – Какая нахрен карма? Ася, откуда такие мысли, ты ж не дурочка. Это тупо случайность, shit happens, как говорится.
– Может, и дурочка. Я уже ничего не понимаю. За одну секунду всё в жизни поломалось.
– Не всё, – с уверенностью сказал Дима, потянулся и обнял её. Ася уткнулась ему в плечо, оплакивая свою самую лучшую роль, прощаясь с ней навсегда. Юричу она так и не позвонила.
Перед операцией ей явно вкололи что-то удивительное, потому что страх сразу исчез, а на смену ему пришло странное полупьяное состояние, в котором Асю совершенно не волновало, что кто-то сейчас режет ей ногу. Лежа на операционном столе, она кокетничала с хирургом, читала ему отрывки из своего монолога и жаловалась на несправедливость судьбы. Хирург терпеливо выслушивал, видимо, за годы работы он и не такое видел.
Когда после операции Асю привезли обратно в палату, у неё начался ужасный отходняк: все тело трясло в диком ознобе и очень хотелось плакать. Согревшись в одеяле и немного порыдав, она наконец начала успокаиваться и поняла, что её потихоньку отпускает. Всё, операция сделана, назад пути нет – на колене красуются швы, из спектакля её убрали, карьера полетела под откос, не успев толком начаться. Кажется, от всего этого можно впасть в такую глубокую депрессию, что никакой психотерапевт не достанет, но нет. Почему-то она не ощущала, что ей очень плохо. Может, потому, что вчера весь вечер с ней был Дима? Он прикрывал её и тащил на спектакле, он нашел больницу, врача и привез её сюда, он смотался в круглосуточный супермаркет и купил ей зубную щетку, кружку и даже трусы! Дима вел себя так, как будто он её муж.
Как будто он – самый близкий ей человек. Но разве….разве это на самом деле не так?
Ася вдруг замерла, оглушенная этим запоздалым осознанием. Она могла говорить и думать, что угодно, но когда случилась настоящая беда, именно у Димы она искала помощи и поддержки. А Варламов без вопросов помог, успокоил, решил проблему. Именно его взгляд заставлял ее держаться тогда, когда уже никаких сил не оставалось. Да, он не разговаривал с ней всю эту долгую, бесконечную неделю, но когда Ася в нем нуждалась, мгновенно оказался рядом. Разве это похоже на связь, где есть только секс? Или на краткосрочный роман, у которого нет никаких перспектив? Нет, это больше похоже на отношения, в которых есть и секс, и дружба, и боль за другого, и желание защитить, и необходимость быть рядом. Это похоже на…любовь?
У Аси похолодело в затылке. Она не чувствовала себя слишком уж удивленной, видимо, давно подсознательно понимала, кем стал для неё Дима и какое место занял в сердце. Слишком уж болезненной оказалась попытка вырвать его оттуда.
«Он придет, и мы поговорим, – подумала Ася, и ей стало вдруг легко и радостно. – Я расскажу ему все. А там пусть сам решает. Почему я решила, что у нас ничего не выйдет? Может, стоит хотя бы попробовать?»
Она продолжала думать эту мысль, которая становилась все медленнее, все тягучей, пока не закрутилась черным водоворотом, и незаметно для себя Ася провалилась в глубокий сон без сновидений.
Пробуждение было внезапным, Ася резко приподнялась на кровати и поморщилась, когда заныло в висках. Потом болью обожгло колено, и она сообразила, где находится. В нос бил резкий неприятный запах, и в поисках его источника она повернула голову: на тумбочке стоял букет разноцветных хризантем.
Дима принес ей цветы? Странно как-то. Во-первых, на него непохоже, он вообще не сильно любит такие знаки внимания, а во-вторых, ей кажется, она говорила ему, что её тошнит от запаха хризантем, он ассоциируется у неё почему-то с похоронами.
В палату заглянула молоденькая медсестра:
–Как вы себя чувствуете? К вам посетитель хотел…
«Дима! Он пришёл!»
– Конечно, пусть заходит, – торопливо сказала Ася, приглаживая встрепанные волосы. Выглядит она скорее всего отвратительно, даже в зеркало не успела посмотреться. Впрочем, Диму ее причёска и отсутствие макияжа никогда не волновали.
Дверь приоткрылась, и Ася с предвкушающей улыбкой подалась вперёд, как вдруг в палату зашёл… Юрич.
–Асенька! – улыбнулся он ей в ответ, а она растерянно откинулась на подушку.
–А я вот цветы принес, – он махнул рукой в сторону хризантем. – Как ваше самочувствие?
Режиссёр неловко потоптался возле двери и, так и не закрыв ее, прошёл в палату. Присел рядом на стул.
Ася была ужасно смущена. Она лежит после операции, у неё всклокоченная, не очень чистая голова, на ней застиранная больничная ночнушка и трусы, и всё! А тут рядом Пётр Юрьевич! Ужас! Хотелось провалиться под землю. Ася натянула повыше одеяло.
– Терпимо, – ответила она настороженно. – А вы пришли, чтобы сказать… чтобы сказать, что я…
Она с ужасом поняла, что сейчас расплачется.
– Асенька, а что мне делать? – негромко спросил Юрич. – Вы не можете играть. И не спорьте! – поднял он руку, когда она попыталась запротестовать. – Пока не можете. Я специально поговорил с врачом. Спектакль мы играем всего месяц, так как это специальный проект. Потом я планирую его переделать на своих актеров.
– А вы говорили, что возьмете…ну…меня к себе в театр. Или теперь уже не хотите?
– Хочу, Асенька. Очень хочу. Но не как актрису.
– Что?! – Ася не верила своим ушам.
– Я хочу, чтобы ты была помощником режиссера, – внезапное «ты» прозвучало очень интимно, но Ася не обратила на это внимания. До неё с трудом доходил смысл сказанных Юричем слов.
