А кто победил? Викинги. Мы сетовали на слишком скудное описание битвы в летописи. Зато «прядь» расставляет все точки над «i».
«Эймунд и Рагнар предприняли сильный натиск на Бурицлава и напали на него в открытый щит. Был тогда жесточайший бой, и много людей погибло, и после этого был прорван строй Бурицлава, и люди его побежали. А Эймунд-конунг прошел сквозь его рать и убил так много людей, что было бы долго писать все их имена. И бросилось войско бежать, так что не было сопротивления, и те, кто спаслись, бежали в леса и так остались в живых. Говорили, что Бурицлав погиб в том бою. Взял Ярицлейв-конунг тогда большую добычу после этой битвы. Большинство приписывает победу Эймунду и норманнам. Получили они за это большую честь, и все было по договору». Замечательно!
«После этого летом и зимой было мирно, и ничего не случилось, и правил Ярицлейв обоими княжествами по советам и разуму Эймунда-конунга. Норманны были в большой чести и уважении, и были конунгу защитой в том, что касалось советов и боевой добычи». Читатель, надеемся, всё лучше понимает, кто главный на Руси. Судя по «пряди», это – Эймунд-конунг. После этого вопросы о начале русской государственности могут задавать лишь дилетанты. Разве не ясно по прочтении «пряди», что к нам пришли скандинавы и обучили русских князей искусству управления, прежде сторговавшись об оплате работы бобровыми шкурками? Объяснять что-то иное нам, русским патриотам, просто бессмысленно. Никаких аргументов мы не поймем.
Вернемся, однако, к тексту «пряди».
Эймунду стали задерживать зарплату, и конунг разволновался. Вот как об этом повествует скандинавский автор. «Но не стало жалованья от конунга [Ярослава], и думает он, что ему теперь дружина не так нужна, раз тот конунг [Бурицлав] пал и во всей его земле казалось мирно».
3. Эймунд против Бьярмов
Значит, Бурицлав погиб? Нет, еще не погиб. Были разбиты его войска, а князь уцелел. Об этом мы узнаем из дальнейшего рассказа.
Следовательно, речь идет о первом взятии Киева? Выходит, так. А потом говорится о втором походе Эймунда к «Кэнугарду» под началом Ярослава.
Всё это время между походами скупердяй Ярослав экономил на викингах. Эймунд подождал, а потом пришел просить расчета на 600 человек. «Вот мы пробыли некоторое время в вашем княжестве, господин, а теперь выбирайте – оставаться ли нашему договору, или ты хочешь, чтобы наше с тобой товарищество кончилось и мы стали искать другого вождя, потому что деньги выплачивались плохо», – говорит автор «пряди» (см. «Совет Эймунда»).
Ярослав ворчит, что всё выплатил и ничего не должен. Сварливые викинги возражают.
– Так оно и есть, господин, – говорит Эймунд, – потому что теперь надо будет платить эйрир золота каждому мужу и половину марки золота каждому рулевому на корабле.
Цены растут, а русский князь и 600 норвежских бойцов шантажируют друг друга. Ярослав говорит:
– По мне, лучше тогда порвать наш договор.
– Это в твоей власти, – согласился Эймунд-конунг, – но знаете ли вы, наверное, что Бурицлав умер?
– Думаю, что это правда.
Эймунд с хитринкой спросил:
– Его, верно, похоронили с пышностью, но где его могила?
– Этого мы наверное не знаем, – ответствовал Ярослав.
Эймунд сказал:
– Подобает, господин, вашему высокому достоинству знать о вашем брате, таком же знатном, как вы, где он положен. Но я подозреваю, что ваши воины неверно сказали и нет еще верных вестей об этом деле.
Ярослав забеспокоился:
– Что же такое вы знаете, что было бы вернее и чему мы могли бы больше поверить?
Эймунд поведал:
– Мне говорили, что Бурицлав-конунг жил в Бьярмаланде (Пермь?) зимой, и узнали мы наверное, что он собирает против тебя великое множество людей, и это вернее.
– Когда же он придет в наше княжество? – нервничал Ярослав.
– Мне говорили, что он придет сюда через три недели.
Следовательно, агрессором выступает именно Бурицлав. «Ярицлейв-конунг» не захотел лишаться помощи викингов. «Заключают они договор еще на двенадцать месяцев». Ярослав, судя по тексту «пряди», полная бездарность в делах государственных. Он спрашивает Эймунда после заключения нового договора:
– Что же теперь делать – собирать ли нам войско и бороться с ними?
Компетентный Эймунд веско обронил:
– Это мой совет, если вы хотите держать Гардарики против Бурицлава конунга.
Гардарики, как помнит читатель, – это Русь, страна городов. Ленинградский/петербургский ученый Лев Самуилович Клейн пытается уточнить, что первые два слога означают не город. Это, поясняет он, просто огороженное пространство, двор, усадьба. Трактовка вошла даже в Википедию, но неточности этой сетевой энциклопедии вызывают досаду. Популярный справочник стремительно множит ошибки, неточности, ляпы.
Что касается Клейна, то в тексте «Руги и русы» мы поясняли нелепость трактовки слова «Гардарики» как «страна усадеб». Это сделано на примере Константинополя, который викинги звали Миклагард. Микла – это Михаил, так именовали нескольких византийских императоров. А гард – усадьба? Константинополь – это мегаполис с громадным населением, 200 000 или 300 000 человек. Путешественники говорили, что русский Киев с ним соперничал. Преувеличение, конечно, но назвать Русь «страной усадеб» язык не поворачивается. Мы не идеализируем ни Русь, ни ее князей и не испытываем беспричинного восторга оттого, что в нашей стране когда-то было много процветающих городов. Но факты есть факты, и не надо их передергивать.
А мы продолжаем знакомство с текстом «пряди», где хронически некомпетентный русский князь Ярослав советуется со сметливым и эффективным Эймундом – одним из предводителей варяжских дружин.
Ярицлейв спросил:
– Сюда ли собирать войско или против них?
Эймунд в ответ:
– Сюда надо собрать всё, что только может войти в город, а когда рать соберется, мы еще будем решать, что лучше всего сделать.
Совет мудрого скандинава не пропал даром. «Сразу же после этого Ярицлейв послал зов на войну по всей своей земле, и приходит к нему большая рать бондов». Бонды в Скандинавии – свободные люди, владельцы хозяйств. Понятно, что без совета Эймунда беспомощный Ярослав не додумался бы до такой сложной мысли, что нужно собрать ополчение.
Эймунд-конунг сильно укрепил то ли Новгород, то ли форт на Днепре – из текста «пряди» этого не понять. «Он устроил палисад таким образом, чтобы затруднить стрельбу, а также выкопал потайной ров».
Бурицлав набрал воинов в Бьярмии (Перми?) и явился к Новгороду. Тогда «велел Эймунд-конунг женщинам выйти на городские стены со всеми своими драгоценностями и насадить на шесты толстые золотые кольца, чтобы их как нельзя лучше было видно».
– Думаю я, – говорит он, – что бьярмы жадны до драгоценностей и поедут быстро и смело к городу, когда солнце будет светить на золото и на парчу, тканную золотом.
