«В год 6420 (912). ‹…› И жил Олег, княжа в Киеве, мир имея со всеми странами. И пришла осень, и вспомнил Олег коня своего, которого прежде поставил кормить, решив никогда на него не садиться… И призвал он старейшину конюхов и сказал: «Где конь мой, которого приказал я кормить и беречь?» Тот же ответил: «Умер»… – «Да увижу кости его». И приехал на то место, где лежали его голые кости и череп голый, слез с коня, посмеялся и сказал: «От этого ли черепа смерть мне принять?» И ступил он ногою на череп, и выползла из черепа змея, и ужалила его в ногу. И от того разболелся и умер. Оплакивали его все люди плачем великим, и понесли его, и похоронили на горе, называемою Щекавица; есть же могила его и доныне, слывет могилой Олеговой».
Не пытается ли эта басня прикрыть главное: Олег отравлен? В книге «Руги и русы» я выдвигал гипотезу, что этот рассказ – аллегория восстания, но, думаю, ошибался. Это именно заговор и тихое устранение неудобного правителя.
Сколько было Олегов? Судя по летописным данным, трое. Могила Вещего князя необъяснимым образом «размножилась». Автор Повести временных лет уверенно локализует ее в Киеве на горе Щекавице. В Новгородской I летописи – иные данные. Могила Олега – в Ладоге, и умер он не в 912 году, а в 922-м, что вплотную приближает нас к эпохе «Романуса» и хазарского царя Иосифа. Если летописец ошибся на несколько лет – несущественно, всё встает на свои места. Эта смерть как-то связана с походом Песаха, случившимся около 925 года.
Восстание русов – звено в цепи аналогичных восстаний серебряных болгар, печенегов, аланов. А еще – попытка отомстить за воинов, перерезанных гулямами в 913 году в Итиле.
Итак, в 922 или 925 году «Олег II» поднимает восстание, и против него выступает достопочтенный Песах. Хлгу терпит поражение и бежит в Ладогу, где умирает от ран либо от руки подосланных убийц. После этого победившие хазары всё-таки расчленили Русь, отделив левобережные народы: радимичей и северян в прибавку к вятичам, которые покорились уже давно.
Так. Но в той же Новгородской I летописи указано, что Олег ушел «за море» и там умер. Этот пассаж свидетельствует уже о третьем Олеге. Думаю, «Олег III» погиб вместе с русами во время нового похода на Каспий, предпринятого по распоряжению хазарского царя, и произошло это через пару десятков лет после смерти «Олега II». Об этом мы расскажем ниже, а пока констатируем факт: во время двоевластия (князь и жрец) славянам и русам пришлось нелегко. Славянские воины были разоружены, держава подчинилась хазарам, резко сократила границы и стала испытывать экономические и демографические трудности. Речь шла не только о выплатах серебром, рабами, пушниной в пользу еврейского царя. Славяне и русы платили налог кровью, участвуя в войнах и походах по заданию хазарского мелеха. Славяне находились практически в таком же унизительном положении, как при аварах. Их использовали, их не щадили, ими пренебрегали. Естественно было задуматься о том, что «Олеги» не смогли наладить контакт с богами и, более того, вызвали их гнев, от которого страдает вся община. Таков был неутешительный итог правления «Олегов».
Глава 3. Под игом
1. Конец двоевластия
Русь на коленях. Казалось – всё кончено. Но посмотрим, что творится в княжеском тереме. Между 900 и 920 годами (но не раньше, вопреки прямому указанию летописи) рождается летописный Игорь Старый. Кем он приходился Рюрику – неясно (да и приходился ли вообще). Может быть, внуком или правнуком? То есть в Великой Польше – династия Лешеков, а у нас – династия Игорей. Сохраняется система двоевластия. Князь сидит на троне, а реальной властью обладает жрец с титулом «олег» – «хельги». «Олег» водит войска, заключает договоры, общается с богами. Все эти «олеги» – мы насчитали троих – терпят неудачи. И тут к активной деятельности переходит Игорь Старый. Его имя начинают упоминать – после долгого перерыва (последний раз – в 882 году) – лишь в 920-х годах, что совпадает с датой смерти «Олега II» по Новгородской I летописи.
С этого времени безымянные князья киевские наконец обретают плоть и кровь, а жрецы-«олеги» понемногу утрачивают власть на Руси и сходят со сцены. Произошло это так.
После великих побед над повстанцами мелех Иосиф несколько лет потратил на восстановление поголовья подданных, в том числе русов, а когда оно пополнилось, развивал экспансию сразу на двух морях – Черном и Каспийском, ибо здесь и там находились враги иудеев, мешавшие торговать. Иосиф приказал русам напасть на Византию и на Дейлем. Первым делом Олег отправился воевать ромеев. Его сопровождал Игорь. Процитируем отрывок об этом походе из еврейского документа «Кембриджский аноним» в переводе Коковцова. Хлгу/Олег «воевал против Кустантины на море четыре месяца. И пали там богатыри его, потому что македоняне осилили его огнем. И бежал он, и постыдился вернуться в свою страну, и пошел морем в Персию, и пал там он и весь стан его. Тогда стали русы подчинены власти хазар». Выходит, что до этого времени подчинения еще не было? Было, конечно, это просто фигура речи.
Примерно перед походом на «Кустатину» Игорь женится на Ольге. Несомненно, эта «Хельга» – родственница Олега, который желал таким образом укрепить свою власть. Может быть, дочь «колдуна». Свадьбу сыграли, наверно, в 941 году. Летописное свидетельство о браке между Игорем и Ольгой в 903 году следует отвергнуть как фантастическое.
Вернемся к походу варягов, русов и славян на Константинополь и к истории гибели Хлгу.
Поход был задуман как масштабное предприятие. О нем повествует византийский автор, которого условно зовут «Продолжатель Феофана», хотя правильнее было бы говорить «продолжатели». Книга Продолжателя – это биографии нескольких византийских царей, написанные разными людьми. Одним из авторов был Константин Багрянородный. Итак, читаем: «Одиннадцатого июня четырнадцатого индикта на десяти тысячах судов приплыли к Константинополю росы, коих именуют также дромитами, происходят же они из племени франков. Против них со всеми дромонами и триерами, которые только оказались в городе, был отправлен патрикий (Феофан)» (Продолжатель Феофана. 39). Количество кораблей, видимо, преувеличено раз в десять, если только в него не включены какие-нибудь челны с продовольствием и вооружением. Тогдашний германский дипломат Лиутпранд пишет о тысяче кораблей, но и это число – наверняка преувеличение. Судя по данным летописи, в ладью помещалось 40 воинов. Это значит, что войско русов насчитывало 40 тысяч человек. Возможно, но маловероятно.
Флот достиг берегов Малой Азии, и здесь русы разгулялись в полную силу. Многие авторы пишут об их невероятной жестокости. Продолжатель Феофана присоединяется к общему хору. «Много злодеяний совершили росы до подхода ромейского войска: предали огню побережье Стена, а из пленных одних распинали на кресте, других вколачивали в землю, третьих ставили мишенями и расстреливали из луков. Пленным же из священнического сословия они связали за спиной руки и вгоняли им в голову железные гвозди. Немало они сожгли и святых храмов» (Продолжатель Феофана. 39). Срочно нужно было обуздать изуверов.
Раскопки Саркела, столицы Хазарии, с высоты птичьего полета
