Возможно, Баян решил сохранить мир с Византией и окончательно порвать со «склавинами». Эта политика шла вразрез с планами Забергана, имя которого в это время загадочным образом исчезает со страниц хроник. Скорее всего, своевольный болгарский хан был убит. После этого авары отправили послов к дунайцам – южной ветки словен – и предложили покориться. Добрята ответствовал: «Родился ли среди людей и согревается ли лучами солнца тот, кто подчинит нашу силу? Ибо мы привыкли властвовать чужим, а не другие нашим. И это для нас незыблемо, пока существуют войны и мечи».
Слово за слово, «склавины» перебили аварское посольство. Баян стерпел обиду, потому что не считал себя готовым к войне. И это странно, ведь каган только что хотел напасть на «склавинов». Возможно, у него появился новый враг. Например, возникла угроза восстания уцелевших антов. Или болгары Забергана (не важно, был он к тому времени жив или нет) отказались выступить против своих недавних славянских союзников. Это привело к странным последствиям. Баян не только проглотил оскорбление, но даже стал заискивать перед словенами. Это принесло плоды. Вскоре они пропустят аваров через свои земли. Это может означать только одно: инцидент с гибелью посольства авары временно предпочли замять и даже признали себя виновными в срыве переговоров.
А пока авары ограничились тем, что стали выдаивать Византию. От Юстиниана Баян добился денежных субсидий в обмен на мир. Прежде чем осуждать византийского царя, задумаемся: какова была численность армии Баяна? Двадцать тысяч аваров, примерно 10 тысяч утургуров, а кутургуров, скорее всего, вдвое больше. Итого – не менее 50 тысяч всадников. Приплюсуем к этому ополчения славян, часть которых аварам удалось покорить… Юстиниану было чего бояться. Но в то же время ему посчастливилось удержать равновесие на Дунае. Пока был жив старый базилевс, авары не смели нападать на Балканы. В Византии сохранялись мир и спокойствие. Это был последний подвиг великого императора на балканском фронте.
2. Новый царь
11 ноября 565 года император Юстиниан скончался после 38-летнего царствования. В полночь в дом его племянника Юстина, еще прежде усыновленного императором, явились сенаторы и объявили, что царь именно его хотел видеть своим преемником. Дворцовые гвардейцы тоже согласились с кандидатурой Юстина. Мнения цирковых партий, которые обычно участвовали в интронизации византийских царей, никто не спрашивал. При жизни Юстиниан покровительствовал «синим» – венетам. Их соперниками были прасины – «зеленые», коих Юстиниан преследовал. Теперь было сказано, что «Юстиниан умер для венетов». А для прасинов он, напротив, «продолжает жить». Партии цирка, следовательно, были отодвинуты от принятия государственных решений. Власть захватила дворцовая бюрократия, что принесло империи много бедствий.
Итак, наследником Юстиниана стал его племянник и названый сын Юстин II (565–578). Он был женат на Элии Софии – племяннице жены Юстиниана, Феодоры. София приходилась дочерью Ситте – одному из лучших его полководцев империи, который молодым пал в борьбе с армянами. Увы, царственная чета не обладала талантами Юстиниана. В этом – беда всех правителей, которые правили слишком долго. Преемники оказались посредственностями по сравнению с Юстинианом – правителем, который рождается раз в пятьсот лет.
Внутренняя политика Юстина – особая тема. Его предшественник делал ставку на этатизм – жесткое государственное вмешательство в экономику, с целью ограничить латифундистов и создать надклассовую имперскую модель. Юстин свел всё к засилью бюрократии. Юстиниан Великий пытался ладить с монофизитами и найти формулу, которая объединила бы их с православными. Юстин начал гонения на религиозных диссидентов и свел на нет политику Юстиниана.
Наконец, Юстиниан присоединил к империи Африку, Далмацию, Италию, Бетику. Юстин понес территориальные потери, причем всё свалил на Юстиниана. Именно в это время Агафий Миринейский писал о том, что Юстиниан, мол, сократил армию с 650 до 160 тысяч. Выше мы говорили о том, что это утверждение изобилует натяжками, если не прямыми фальсификациями. Впрочем, рассматривать сюжеты, связанные с Византией, мы здесь не будем. Нас ведет судьба антов. А они пережили немыслимую трагедию, причем во многом благодаря близорукости их покровителя и союзника – византийского императора.
К сожалению, мы вновь не располагаем подробностями. Менандр Протектор – продолжатель Агафия Миринейского – дошел до нас лишь в отрывках. Ни у аваров, ни у антов, ни у «склавинов» не было своих летописцев в то время. Даже если они и были и писали рунами или тайнописью – эти записи до нас не дошли и не могут служить материалами для истории славянских племен. Следовательно, для воссоздания прошлого антов мы вновь должны пользоваться скудными источниками – Менандром, Феофилактом Симокаттой и «Стратегиконом», который ныне большинство ученых приписывает императору Маврикию (582–602), хотя прежде имелись сомнения в авторстве трактата.
3. Посольство аваров
Уже 21 ноября 565 года, через несколько дней после смерти Юстиниана, к его преемнику Юстину II прибыло аварское посольство от кагана Баяна. Делегацию варваров встретили с необыкновенной пышностью, чтобы поразить воображение и внушить страх. «Начиная от входа во дворец на всех обширных площадках и во всех длинных портиках блестели высокие шлемы и позолоченные щиты выстроившихся рядами гвардейцев, которые салютовали копьями и секирами с такой самоуверенностью, какой едва ли можно было ожидать от них на поле сражения». Так описывает встречу аварских послов Эдвард Гиббон, приукрашивая сообщения Менандра Протектора на эту тему (История упадка и разрушения Римской империи. Т. 5. С. 118).
Авары потребовали «подарки», которые отправлял им Юстиниан. «Эти подарки состояли в шнурках, испещренных золотом, которыми связывают беглых, также в ложах и других предметах неги», – пишет Менандр (Менандра Византийца продолжение истории Агафиевой. Отрывок 14).
Аварские послы произнесли длинную речь, обосновывая свои требования.
– Отца твоего, изъявлявшего нам свое благорасположение подарками, мы отдаривали тем, что не нападали на римские владения, хоть и имели на то возможность, – заявили послы. – Но мы сделали еще и больше того: мы истребили разом тех соседственных нам варваров, которые постоянно разоряли Фракию; и не остается из них более ни одного, кто бы нападал на пределы фракийские. Они страшатся силы аваров, дружески расположенных к державе Римской.
Речи звучали с изысканной наглостью. Авары не нападали на владения ромеев, это правда. Но они разгромили ромейских союзников – утургуров и антов. Требовать за это подарки было в высшей степени самоуверенно.
Многие византийцы были недовольны тем, что Юстиниан потакал варварам. Новое правительство позиционировало себя как лучшее по отношению к прежнему. Юстин отказался общаться с варварами в соглашательском тоне и заявил:
– Вы предъявляете высокомерные требования свои и вместе с тем просите. Вы думаете, что этим смешением речей достигаете цели ваших желаний, но и то и другое ожидание ваше останется без успеха. Вы не обманете нас лестью, не устрашите угрозами; я дам вам более, чем отец мой [Юстиниан]: заставлю вас прийти в себя, когда вы через меру возгордились… Я никогда не буду нуждаться в вашем союзе; вы ничего не получите от нас, кроме того, что нам угодно будет дать вам в награду за службу, а не вместо дани, как вы полагаете.
