Тогда они решили компенсировать потери на Днепре завоеваниями на Балканах. Это произошло в эпоху двух дунайских каганов – Маламира и Пресияна. Время вновь наступает темное, даты правления каганов в точности неизвестны; некоторые исследователи полагают, что Маламир и Пресиян – одно лицо. Первое из этих имен – славянское, но не стоит делать поспешных выводов о симбиозе болгар и славян. Отношения были примерно как у русских с золотоордынцами. То есть существовала довольно жесткая система, которую позднейшие историки назвали словом «иго». Речь не шла о геноциде или насилии над совестью. Но правили чужаки, и славянам эта власть была неприятна. Болгарские ханы брали славянок в жены, даже давали некоторым из детей славянские имена, как в случае с Маламиром. Но славяне не становились от этого «первым сортом» империи.
В годы Пресияна и Маламира болгары расширили свои владения, захватив несколько районов к югу от Балканского хребта и прибрав к рукам Македонию, когда-то отпавшую от Аварии. Неизвестно, правили в Македонии потомки Кувера или нет, но жившие там болгары пополнили ряды воинов дунайского каганата. Между прочим, византийцы именно эту страну называли Волгария или Вулгария («бэ», как обычно, переходит в «вэ»). То, что зовут Болгарией сегодня, византийцы именовали Паристрионом, то есть земли вокруг Истра. Мы бы сказали – Придунавье. То есть Пресиян методично захватывал земли, входившие прежде в состав Аварского каганата. Он восстанавливал Аварию под властью болгар.
Сражался Пресиян и с франками, причем полем боя была Паннония. Хорватия оказалась в зависимости от франков, но на ее территории столкновений быть не могло, потому что хорватов и болгар разделяли сербы. Константин Багрянородный подчеркивает, что эти потомки антов гордились тем, что болгары не могут захватить их земли. Следовательно, столкновения велись именно в Паннонии.
Наследником Пресияна оказался каган Борис (852–889), который прославился тем, что принял христианство. Мера была вынужденной. Мы уже говорили, что славян могли спасти две вещи: сильная власть и мощная идеология. Это же относилось и к лоскутному каганату болгар. Сильная власть у них была. Борис посчитал, что идеологией может стать христианство. Правда, не сразу было понятно какое. Каган лавировал между православным Константинополем и католическим Римом. В итоге православие взяло верх, но каганат это не спасло. Противоречия между болгарами и славянами оказались непреодолимы. Впрочем, если бы не православие, дунайский каганат пал бы гораздо раньше. Идеологический маневр, совершенный Борисом, позволил этой системе продержаться лишних сто лет.
Известно, что во времена Бориса двое солунских братьев – Кирилл и Мефодий – придумали славянскую азбуку и распространили вместе со своими учениками христианство в Болгарии. Для болгар это имело ограниченное значение, а для славян – огромное. Перед нами – важнейший шаг на пути создания славяно-византийского мира, который противостоял романо-германской цивилизации.
В это время у славян наконец начался процесс государствообразования, когда-то прерванный аварами. К северу от болгар возникла Великая Моравия. В период расцвета она включала нынешнюю Чехословакию, Силезию, Малую Польшу, Галицию, Лужицу и Паннонию. Упоминавшийся выше современный биограф Карла Великого – Дитер Хэгерманн – называет это государство «мифическим», но сие свидетельствует лишь о том, что он невнимательно читал западные и славянские хроники, где довольно ясно говорится о границах Великой Моравии. При желании и некоторой эрудиции можно объявить мифической империю того же Карла Великого. К историческим источникам нужно относиться аккуратнее. Хотя нежелание немцев видеть самостоятельную государственность у славян по-человечески понятно. История и политика вновь идут рука об руку.
Солунские братья явились с учениками в Великую Моравию и крестили ее народ. Произошел момент, который стоит отметить. Элиты и часть народа Чехии, Словакии, Паннонии, Моравии и половины современной Польши приняли православное крещение от византийцев. Этот факт был очень неприятен католикам и протестантам, он замалчивался. Но он был. После присоединения части Польши к Российской империи о нем вспомнили. Один из главных тогдашних бойцов идеологического фронта, Александр Гильфердинг (1831–1872), опубликовал несколько эссе в русской и европейской прессе на эту тему. Личность Гильфердинга невероятно интересна. Потомок саксонских немцев, переселившихся в Россию, он влюбился в историю и культуру славян, принял православие и работал сразу на двух фронтах – историческом и политическом. Из-под его пера выходили ценнейшие и безупречные с научной точки зрения исторические монографии. В то же время этот европейски образованный человек писал блестящую политическую публицистику. Для возрождения славянского самосознания он сделал очень много, но в Европе всё равно воспринимался как пособник царского режима и мракобес. Например, идею о том, что Польша приняла крещение из рук солунских братьев, нещадно высмеивали и считали порождением ура-патриотической охранительной мысли. Причем антирусские книги, в которых излагались эти постулаты, печатались на территории империи довольно свободно. Яркие примеры – вышеупомянутое сочинение М. Грушевского или «История Польши» Грабеньского, опубликованная в Российской империи за несколько лет до Февральской революции.
Но если следовать фактам, придется признать, что прав всё же Гильфердинг. О чем говорить, коль скоро в Чехии уже в XV веке вспыхнуло восстание православных, которые назвали себя гуситами – сторонниками Яна Гуса, сожженного католиками на костре именно за православные убеждения. Семена, посеянные солунскими братьями, дали обильные всходы. Просто должно пройти время, чтобы политика уступила место науке и в этом вопросе.
7. Расцвет и гибель Болгарского каганата
Пути славян расходились всё сильнее. Одной из причин оказались бестолковые действия болгар и их кагана Симеона(893–927) – сына Бориса.
Как известно, Борис оставил трон своему старшему сыну Расатэ (889–893), а сам ушел в монастырь. Но Расатэ попытался вернуться к язычеству. Тогда Борис вернулся в мир, уничтожил сына, после чего вернулся в обитель, а на каганский престол возвел младшего отпрыска – Симеона. Этот человек мечтал объединить Болгарию и Византию под своей властью, но в итоге лишь погубил болгар. Симеон повел яростное наступление на Константинополь и захватил почти всю Фракию, дошел до окрестностей Фессалоник, присоединил Фессалию и даже захватил часть земель сербов. Но эти успехи были компенсацией за грандиозные территориальные потери на севере. Врагами Симеона были ближайшие родичи болгар – мадьяры. В этот момент к Днепру вышло племя печенегов, прикочевавшее с берегов Арала. Печенеги – это ветвь туркмен, тюркоязычный народ, наследники древней державы Кангюй. Симеон заключил с ними союз. И вот, когда мадьярская армия ушла в поход на болгар, печенеги напали на становища мадьяр, оставшиеся без защитников. Произошла резня детей, женщин и стариков. Мадьяры вернулись на пепелище и решили навсегда покинуть страну Ателькузу. Ее поделили славяне и печенеги.
Дальше случилось следующее. Мадьярская тяжелая конница прошла через земли восточных славян, форсировала карпатские проходы и обрушилась на Трансильванию, а затем вышла на берега Тиссы. Этот обширный край был отбит у Болгарского каганата и стал мадьярским. Затем пришельцы вторглись в Паннонию и захватили у славян эту благодатную степь, которая издавна привлекала кочевников. Потом последовал захват Словакии и – ненадолго – Моравии. Великоморавская держава перестала существовать, а на Среднем Дунае возникло королевство мадьяр – Венгрия. Его вклад в развитие европейского военного искусства оказался очень велик. Мадьяры научили немцев использовать на полях сражений тяжелую конницу. Так возникла знаменитая рыцарская кавалерия, господствовавшая на полях сражений средневековой Европы.
