Он лучше меня. И с этим не поспорить. И все же он со мной. И не готов отпустить ни на шаг.
Впрочем, Марсель с пониманием отнесся к визиту в Шервуд. Он пообещал, что если я хочу там встретиться с матерью трудного ребенка, он подождет меня здесь, в Канзасе. Не будет мешаться, не будет донимать меня расспросами, как Джош.
Единственно "но", о котором мы с ним договорились — это безопасность. Если ситуация того потребует, мы уедем. Он меня заберет и защитит от моего прежнего защитника. Шериф имеет связи, имеет навыки выслеживания и поимки людей. И хоть мой телефон остался в машине после аварии, недооценивать риски было бы глупо.
Меня могут выследить.
Надеюсь, все пройдет гладко. Я не буду задерживаться в пограничном городке под самой Канадой. Только загляну в домик Дороти, в самом центре Шервуда. Возле старинной часовни, как она сама мне говорила. Номер дома я не помню, но уверена, что найду по приметам. Людей здесь мало, достаточно спросить у соседей.
— Вы не подскажете, где дом Дороти? — задала я вопрос пожилой паре, сидящей на скамье возле скверика. — У нее большая семья, детей очень много и…
Мужчина показал рукой без лишних разговоров. Просто указал на дом неподалеку. И я все поняла без волокиты.
— Вон там ее дом. Дороти дома. Виделись с ней утром.
— Спасибо, сэр.
Я постучалась, прокашлялась от волнения. Осмотрелась по сторонам, кругом ни души. Пустые прямые улочки, старый потрескавшийся асфальт. Аккуратные беленые домики, низенькие заборчики вдоль газонов. Приятное тихое место. Напоминало мой родной район, но зелени больше. У нас таким не похвастаться.
Я оглянулась и увидела дерево. Черное. Высохшее дерево. Меня вдруг перемкнуло.
Я его видела в видениях. Этот толстый ствол, эти голые длинные ветви. Дерево как будто пребывало в спячке. А когда повернула голову на дом, то поймала жесткое дежавю.
Эту картину я видела прежде. Раньше не знала, что за этим деревом. Но теперь определенно знаю — за ним стоит дом. Белый красивый дом с таким же белым заборчиком.
Дом Дороти и Робби.
— Камилла? — Дверь открылась, на пороге появилась женщина за сорок. Худощавая, со светлым кудрявым волосом, собранным в пучок. — Камилла Финчер — это же вы?
— А вы Дороти? Так ведь?
— Да, это я… — улыбалась хозяйка нарядного дома. — Прошу вас, проходите. Вы даже не представляете, как сильно я вам рада. Уже и не верилось, что вы нас навестите… Когда Робби сказал мне про отца — что ему осталось жить всего месяц — я сразу поняла, что вы мне сможете помочь. Ведь вы наверняка знаете, как избежать подобных проклятий. Верно же? — спрашивала Дороти, пока я осматривалась в поисках ребенка.
Чувствовала его присутствие. Очень странное, незнакомое мне чувство. Раньше я такое чувствовала только возле Марса. А это… Что-то странное. Марсель как будто рядом. Надеюсь, он не приехал за мной и не стоит за углом.
— Что, простите? Я не слышала, задумалась.
— Тяжело добирались? Наверное, мало спали, устали после дороги? Могу сделать кофе? Желаете выпечки? Моя старшая дочь напекла печенья с шоколадом, я мигом. Присядьте на диван. Не надо разуваться.
Дороти исчезла на кухне. Я думала присесть, но после поездки так насиделась, что вид подушки под пятую точку вызывал негатив. Бросив пальто на диван, я стала осматривать дом, приглядываться к старым фотографиям. Их тут было огромное количество. Были девочки и мальчики разных возрастов. Парень в форме морпеха. Девушка с медалями на шее. Близнецы на пляже строят огромный замок из песка. Были даже отдельные фото домашних питомцев.
Но мальчика из рассказов Дороти с ходу не нашла. По крайней мере, я пыталась разглядеть его образ в дюжине детских лиц. Но ничего не вышло. Там его не было. Это все не он, не Робби. Хотя его присутствие тут очевидно.
— Кофе будет через пару минут! — доносилось ко мне с кухни. — И новая партия печенек!
Я оставила гостиную, поднялась наверх по лестнице.
В одной из комнат был слышен детский голос. Кто-то напевал мотив знакомой песни. Не могла вспомнить, о чем она и кто поет, но была на сто процентов уверена, что слышала раньше эти звуки.
Дверь открылась — ко мне вышел ребенок. Маленький мальчик дошкольного возраста. Он затих, уже не напевал свою песенку. Только смотрел на меня своими темными глазами. Очень темными, практически черными, как угольки. И мы молчали.
Я опустилась на колени. Отчасти потому, что хотела поравняться с ним взглядом. Отчасти потому, что ноги не слушались, слабели. Подгибались в коленях. Это было сильнее меня.
— Привет, — сказала я мальчику. — Тебя зовут Робби?
Он смотрел на меня со слегка открытым ртом. Не говорил ни слова какое-то время. А потом вдруг закрыл на секунду глаза, открыл их.
И произнес:
— Я тебя знаю. Я тебя видел. Под деревом. Ночью.
Я припоминала все инсайты, которые со мной случались в последнее время. Они начались в последний год. Примерно когда Робби исполнилось три года. С этого возраста дети уже могут применять свои способности. Они еще не экстрасенсы. Но с умением осмысленно говорить к ним приходит навык озвучивать видения. Сами того не понимая до конца, они становятся ясновидящими. А заодно мишенями для детских психологов. И даже психиатров.
— Ты спрашивал меня, я ли "она"? Кто "она"? О ком ты говорил тогда, малыш?
Он смотрел на меня и молчал.
Не дожидаясь ответа, я прикоснулась к нему руками. По плечам пробежала странная дрожь. Я закрыла глаза и стала повторять ладонями силуэт его головы. Черты его детского личика. И с каждым таким касанием мне становилось все тяжелее и тяжелее оставаться беспристрастной. Все эти линии, изгибы. Впадинки и мельчайшие неровности ушек, носика, щечек. Все это… Давало мне очень странный посыл. Очень странную энергию. И я ее тут же принимала, не веря рукам. Не веря ощущениям.
Это было вовсе не то, что я ожидала увидеть. Тут происходило что-то странное, неописуемое. Не могла понять, что с этим делать и как назвать словами.
— Ты — это она? — повторил свои слова мальчишка. Которого я обнимала, прижимала к груди. А у самой катились слезы по щекам. Я не понимала, что с этим делать, как назвать, как объяснить.
Что со мной? Что с нами происходит? Почему?
Дороти увидела меня и окликнула:
— Все нормально?! Вы уже познакомились, я погляжу?!
Я с трудом поднялась с пола, подошла к ней. Взяла за плечи. Немного заикалась, оговаривалась, но задала главный вопрос.
— К… кто его родители?
Может, мои слова звучали слишком громко, чтобы быть похоже на шепот. Но Дороти моя настырность не понравилась.
— Зачем вы спрашиваете такие вещи при Робби? Мы никогда о таком не говорим.
