— Я не хочу быть убийцей.
— Что хуже, — спрашивал Марсель, вращая руль, — печать безымянного убийцы или тавро всем известного предателя?
Я снова посмотрела на оружие в руках. Тяжелое, холодное, зловещее. Этот торг с судьбой был ужасен до последней детали.
— А если я не сумею? Я никогда не стреляла в человека.
— Это вранье. В меня ты стреляла. Только патронов в барабане не было. Вперед. Это твой долг. И я советую его вернуть.
Мы подъехали к зданию, я вышла вместе с остальными. Люди Марса сверили координаты, номер дома, улицу. Все совпадало.
— Это здесь, Марсель, — подтвердили из команды.
Марс кивнул, и этот человек с размаху высадил входную дверь ногой.
Все происходило так быстро, что мне приходилось бежать за другими. Я боялась, нервничала, балаклава из-за пота щипала лицо. Было безумно жарко от волнения. Я задыхалась, словно эти двадцать шагов оказались марафоном на пути к вершине неизведанного. Куда он меня привез, зачем гонит вперед и требует стать преступницей? Это обида, желание все же поквитаться, чтобы потом это не всплывало между нами в ссорах?
Если так, то я согласна пойти на крайности. Наверное.
Пока что я не уверена, что смогу это сделать. Еще недавно мне хотелось убить Марселя, но это другое. Там я люто ненавидела его за то, что он меня любил. И заставил любить его самого, хотя это причиняло боль. Немыслимую боль.
А какую боль мне мог причинить хозяин такого уютного дома? Где я вообще? Какие могут быть счеты с человеком в обычном доме?
— Лежать! — крикнул Марс.
И когда банда расступилась, чтобы дать мне подойти поближе, я увидела на полу мужчину. Обычного домоседа в разбитых очках. Он не был похож на уголовника или полицейского. Скорее на бухгалтера или нотариуса, какого-нибудь аналитика, обычного офисного клерка. Неужели я должна его убить? Я не смогу.
— Это он?
— Ты знаешь, что делать. Сюда, — показывал Марсель указательным пальцем на точку между бровями. Он ткнул пальцем в лоб тому мужчине и требовал действия. — Приставь пистолет и нажми на крючок.
Все вокруг замерли. Ждали моего выхода. А я стояла с дрожащим в неумелых руках пистолетом. И смотрела через прорези в маске на этого смертника. Он не походил на провинившегося в чем-то. Обычный семьянин с обручальным кольцом на пальце. Как я могу это сделать?
— Я не уверена, что смогу.
— Ты сможешь, — заявил Марсель и силой придавил мой ствол ко лбу того несчастного. — Стреляй!
Я смотрела в глаза мужчине и думала о том, что он мне кого-то напомнил. Я могла его где-то видеть. Только где? В памяти что-то проскочило. И это очки. Я их видела где-то. Только если очки, то и остальное лицо. Почему так? Может, мне показалось?
Мужчина заметил, что я сомневаюсь, и стал молить о пощаде:
— Пожалуйста, не надо! Умоляю! У меня семья! Жена и дети! Я обычный врач! Сжальтесь, девушка! Я же вижу — вы хороший человек! Я не понимаю, что происходит, и не знаю всех этих людей! Я не знаю вас, но это и к лучшему — я никому не расскажу, что вы были здесь! Я скажу полиции правду — что вы все были в масках! Если хотите денег — они в сейфе за картиной! Цифровая комбинация: четыре, шесть…
— Заткни хлебало! — гаркнул Марс и ударил незнакомца ногой. — Мы сюда не за баблом приехал, тварь!
— А за чем же тогда?! — не понимал мужчина.
— За справедливостью, — ответил Марсель и бросил на меня красноречивый взгляд. — Делай свое дело — и уходим, пока копы не нагрянули. Стреляй.
Я взвела курок и несмело нацелила ствол на человека. Он плакал, извивался под прицелом, не хотел умирать. Не хотел становиться для меня боевым крещением. Предметом подношения Марсу. Я не понимала, что творю. Он просил — я выполняла. Точно как и с Джошем. Так какая тогда разница? Он говорил, что я могу делать, что хочу. Как я могу верить своему партнеру, если наши отношения начались с принуждения?
Не хочу. Не буду. Довольно.
— Нет! — крикнула я и стащила с себя маску. — Я не стану этого делать! Не буду, ясно?! Это не входило в мои планы, Марс! И если ты так хочешь это сделать, то…
— А я вас знаю! — вдруг раздалось от того врача. Которого я должна была казнить при всех. — Я вас узнал, это ведь вы, да?!
— Не поняла. — У меня перед глазами опять промелькнули очки. Эти самые очки, которые теперь разбиты. Остальное я не видела из-за… маски. Но это была не бандитская маскировка, а медицинская марлевая повязка врача. Маска медика. — Мы с вами виделись раньше?
— Я принимал у вас роды! Я вас помню! Вы… вас зовут Камилла Финчер, а ваш муж — шериф из Техаса! Я все вспомнил!
Я наконец-то вспомнила глаза того мужчины. И голос. Он говорил мне постоянно одну и ту же фразу: "Тужься".
"Тужься, Камилла. Тужься. Тужься. Должно получиться. Все хорошо, малыш в порядке. Тужься. Тужься… тужься… тужься…"
Ноги ослабли. Я сползла по стене, потупив взгляд на пол. Меня как будто вырубили апперкотом. Я провалилась в прострацию. Слышала только вопли того урода в очках. И ощущала холод пистолета в ладони.
А потом я вернулась в сознание. Подняла револьвер и приставила дуло аккурат туда, куда показывал Марсель. Прямо между бровями.
— Если это правда и это ты принимал у меня роды, ублюдок… То у меня к тебе один-единственный вопрос. — Я надавила на рукоять так сильно, что ему пришлось прижать затылок к стене. Я была готова выстрелить. По-настоящему. — Почему мой сын погиб?
В тот момент меня пронзила страшная агрессия. Всего секундой ранее я была готова отдать все, только бы не убивать постороннего мне человека. А теперь я смотрела на него, как на чистое зло. Потому что кто, если не этот акушер, был виноват в смерти ребенка? Моего ребенка.
— Пожалуйста, послушайте… — паниковал тот врач. Он понял, что я уже не та, что была пять минут назад. Слова о родах пробудили во мне зверя. Убитая горем мать была готова убивать кого угодно, кто похож на убийцу ее сына. — Я ничего не понимаю!
— Все ты понимаешь, подонок! Плод был здоровым, я проверялась кучу раз — и все анализы показывали хорошие результаты! У меня должен был родиться здоровый малыш нормального веса, а вместо этого мне сказали, что плод погиб! Он умер! И я все эти годы винила себя, хотя в этом не было логики! Винить надо как раз тебя — таких, как ты! Для вас это просто еще один случай, просто плод погиб! Рожениц много! — кричала я, вжимая пистолет в лицо врачу. — Всякое бывает! У кого-то все гладко, а у кого-то ребенок не выжил! Да, животное — так ты подумал в тот день?! "В жизни всякое бывает"?!
— Нет! — отрицал акушер. — Все было не так! Совсем не так!
— Вот только моя жизнь закончилась в тот день! И все это время я мечтала задать тебе вопрос… — Я склонилась к самому уху врача и спросила еще раз: — Почему ты позволил ему умереть? Может, мне и тебя отправить на тот свет?
