— По-моему именно ты эти сцены устраиваешь, — отталкиваю его руку и выпрямляюсь до ужаса обозленная на мужиков планеты Земля. — Мне больно! И вообще, нам пора погово…
Игорь стискивает челюсть и бросает мимолетный взгляд в сторону зала, и я вижу, как его лицо краснеет, а глаза наливаются злостью.
— Что он здесь делает? — кулаки сжимаются, и Ольховский стискивает зубы и весь напрягается. Слежу за направлением его взгляда, и злость снова наполняет до краев. Арман жмет протянутую каким-то магнатом руку, так как будто они старые друзья, а Игоря эта картина бесит. А меня бесит то, что Хасанов притягивает спутницу ближе и представляет ее этому мужчине, явно наслаждаясь происходящим. — Хасанов мразь…
— Разве ни ты рассылал приглашения? — издевки в моем голосе Ольховский не слышит, продолжая сверлить нежеланного гостя взглядом. — И что между вами произошло такого…
— Что такого? Что такого!? — повышает голос, но потом, взяв себя в руки откашливается, и надевает на лицо маску вежливости, но через нее все равно сочится бесконтрольная злость. — Этот гад сорвал одну сделку, если бы ни он, я бы уже давно сидел на посту в правительстве, а эта падла…
— Игорь, — красноречиво поднимаю брови, до жути устав от всех этих битв титанов. — Тебя услышат.
Мои слова попадают в цель и Ольховский приходит в себя, по крайней мере пытается собраться. Дерганым движением оттягивает лацканы смокинга и встряхивает плечами как будто только его надел. Вытягивает запястья и поправляет манжеты, а потом бабочку, и подставляет мне свою руку.
— Идем, гости ждут, — он берет себя в руки, и мне ничего не остается кроме как положить свою кисть на сгиб его локтя и двинуться в зал, где собралось не меньше сотни гостей. Сейчас не лучшее время для объявления о нашем разрыве. Лучше дождаться завтра.
Сначала мы подходим к группе мужчин, и Игорь минут на десять зависает, разговаривая с ними о ценах на акции. Потом другая группа, где речь идет о курсе инвалют, к тому времени когда мы добрались в центр зала, моя голова уже раскалывается от этих бесконечных тем. Званые ужины навевают скуку. На меня. А вот для таких как Игорь, молодых и целеустремленных карьеристов, это возможность обрасти нужными связями и даже заключить сделки, которые потом выльются в выгодные дивиденды.
Нисколько не виню Свету Орлову за то, что она не любит такие сборища. Будь моя воля, я бы тоже не стала посещать подобные приемы, и вот сейчас мне едва удается скрыть зевок.
Подношу бокал шампанского ко рту, и облегченно вздыхаю, когда слышу первые аккорды мелодии, которую играет находящийся у противоположной стены оркестр. Сейчас можно будет немного расслабиться и сбежать от всех под каким-нибудь благовидным предлогом, дальше Игорь справится и сам.
— Я скоро вернусь, будь на виду, — Игорь бросает короткий приказ и уходит, а я ощущаю одновременно раздражение и облегчение, что осталась одна. Ставлю пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта и подавляю желание повести плечами, чтобы хоть как-то снять сковавшее их напряжение.
Банкетный зал с двух сторон окружен широкой террасой и я прикидываю с какой стороны гостей на ней меньше и, решив немного подышать, делаю шаг к дверям, но проникновенный голос, обладателя которого я мысленно четвертовала в красках, звучит над ухом и я застываю.
— Потанцуем?
45
Первая мысль — отказать, но я прекрасно уяснила, что Хасанов отказов не любит, а еще больше не любит когда его бортуют на виду у пары десятков глаз направленных на нас. Тем не менее, рискую.
— Я плохой танцор, — раздраженно отзываюсь и опускаю взгляд на его пальцы сталью стянувшие мое запястье. — Полагаю, в зале найдется немало особ, готовых разделить с вами этот танец…
Красноречиво замолкаю, но Арман, словно не слыша отказа, притягивает меня к себе, и вторая его рука заключает в плен мою талию, на мгновение впечатывая меня в его торс.
Каменею, сводя брови, и мой бывший муж чуть ослабляет хватку, и мне удается выиграть пару сантиметров расстояния между нашими телами.
— Согласен, не мало, но мне по стечению обстоятельств нужна лишь одна из них, — от его низкого и глубокого голоса мои щеки начинают пылать, и я отвожу глаза, слыша продолжение фразы. — Но она сейчас танцует с твоим женихом, так что мне ничего не остается кроме как довольствоваться малым.
Смысл доходит, и я вскидываю полный ярости взгляд на бывшего мужа, видя в глазах напротив искорки издевки. Оглядываю танцующие пары и с раздражением замечаю спутницу Армана в объятиях Ольховского. Что он затеял?
— Не удержался, извини…
Мелодия льется по залу, обволакивая десятки пар атмосферой романтики, а я как натянутая струна стою, боясь сделать лишнее движение и привлечь ненужное внимание. Хасанов напротив, доволен и расслаблен как сытый лев, и его хорошее настроение напрягает, но я мысленно уговариваю себя потерпеть до конца танца и не выцарапывать ему глаза. Люди смотрят…
— Зачем ты меня пригласил? — стараюсь, чтобы при разговоре эмоции не взяли верх, и мне удается даже улыбнуться, будто мы мило беседуем, а не мечтаем поубивать друг друга.
— Мне нужны гарантии, что ты не перепрячешь сына и снова не попытаешься скрыться, — чтобы это произнести он склонился к моему уху и обжег кожу горячим дыханием. Трепет внутри сводит с ума, и кровь беснуется в венах. — С некоторых пор я тебе не доверяю…
— Надо же это у нас взаимно, — саркастично шиплю, чуть отклонившись чтобы видеть его лицо. — Я тоже не доверяю тебе.
Дыхание перехватывает, когда взгляд Хасанова опускается к моим губам и я машинально их облизываю потому что пересохли.
— Очень зря… Ведь ты можешь быть спокойна, я никому не рассказал о нашем трахе на капоте, даже Света не в курсе, хотя я знаю какая она любительница докопаться до сути…
Застываю как статуя, руки сводит, настолько сильно я сжимаю ткань смокинга на широких плечах Хасанова, сердце сбивается с пульса и теперь молотит как отбойник.
Шантаж, значит…
— Решил использовать все методы, да? — какая же он сволочь!
— Просто напоминаю, чтобы тебе не взбрело в голову, что я шутил по поводу своих намерений, малышка, — мелодия подходит к концу, люди начинают расходиться, но мы продолжаем стоять рядом и сверлим друг друга прямыми немигающими взглядами. — Адрес назови, утром буду…
— Я ненавижу тебя, Хасанов, не трудись туда ехать, утром мы будем уже дома, — смотрю на мелькнувший в глубине черной тьмы огонек ярости, и ушей касается тихое, как рокот хищника, предупреждение: «Ангел». Стискиваю зубы и цежу сквозь них адрес Татьяны Петровны, Хасанов недобро ухмыляется.
— Я заберу вас оттуда, будь готова к восьми.
— Я сама в состоянии доехать…
— Ангел, — обрывает раздраженно, бросая взгляд за мою спину, а потом снова на меня. — Ты опять начала? Не хочешь по-хорошему? Ведь могу и иначе…
